Сиреневый ангел - Дмитрий Вощинин

– Хорошо, что у тебя отложилось в памяти…Надо понимать, что знания развиваются постепенно…

– А как же к этому относиться?

– Спокойно…Если бы ты учился в школе Платона несколько веков назад…и тебе вдруг сказали, что земля круглая… и вдруг один из учеников и твоих сверстников спросил бы учителя: «Так люди по другую сторону земли ходят кверху ногами?»

– Довольно смешно…

– Но согласись, что в вопросе ученика есть… логика, особенно если ты слышишь о чем-то впервые?

– Пожалуй…, заулыбался внук.

– Человек все новое воспринимает с сомнением…и это нор-мально…все надо оценивать и принимать не голословно…Ино-гда тебе говорят что-то, и ты соглашаешься не задумываясь. Но, если ты это не осознал через свой рассудок,…вопросы всегда остаются…

Мальчик проникновенно молчал и смотрел на деда:

– Дед, а как, по-твоему, лучше жить на свете?

– Как это лучше? – крякнул дед.

– Папа говорит, что сделать так, чтобы люди полюбили тебя и помогали тебе преуспевать в жизни…

«Это позиция… не сходиться с моей» – подумал дед и продолжал:

– В принципе, конечно, надо что-то делать для людей…ведь они рядом с тобой и когда им хорошо, тебе тоже не так уж скучно и плохо…Но полагаться только на окружающих людей недоста-точно…Надо создать что-то свое новое или трудиться для людей и тогда они признают и, конечно, оценят тебя достойно… Однако не надо упиваться лаврами успеха… Это обман и себя и других…

– Ты хочешь сказать, что, если тебя полюбят, этого недостаточно?

– Это, конечно, приятно, но может и вскружить голову.

– А…

– Сегодня я поведу тебя в музей… Там ты увидишь картины старой России… Эти люди сделали многое, чтобы ты сегодня чувствовал и осознавал себя частью этой страны.

После завтрака Алексей Петрович повел внука в Третьяковскую галерею. В школьные годы сюда ходили со школой, и несколько раз Алеша был тут со своим другом Игорем. С 5-го класса они с ним собирали репродукции картин, сначала все, а потом Игорь стал больше ориентироваться на западную живопись, а он – на русскую. В то время в Москве на Волхонке была выставка Дрезденской галереи. На всю жизнь Алеша запомнил глаза Сикстинской мадонны. Отец иногда брал Алешу с собой в командировку в Ленинград, где он жил у родственников, которые водили его в Эрмитаже. Мальчика глубоко поразило великолепие реальных и библейских образов западной школы живописи, но ему все же были ближе русские пейзажи, былинные герои и русские жанровые картины. Хорошие репродукции, которые можно было более внимательно рассматривать в отрыве от музеев, были редкостью, и они с другом бегали в букинистические магазины, которые были тогда полны старинными открытками. Особенно интересен был магазин в здании «Метрополя».(Он существует и по сей день, но отдела открыток там уже давно нет.) Порой вставали в очередь задолго до открытия, чтобы попасть к прилавку и на правах первых выбрать самое лучшее. Такие нередко рукописные открытки 20-х – 30-х годов и дореволюционные стоили не дешево. Алеша просил деньги у отца и тот, видя искрящиеся глаза, не препятствовал этому коллекционированию.

Репродукции были и из Русского музея и с других выставок, но работы «Третьяковки» в Лаврушинском переулке отличались особенной теплотой и изысканностью потому, как были собраны человеком, искренне любящим живопись и Россию.

Идя в это место с внуком, Алесей Петрович вспомнил, что не был здесь лет тридцать, а то и больше. Но всю свою жизнь он всегда помнил об этом благостном уголке Москвы.

Подходя к зданию галереи, он обратил внимание на ее современную архитектуру. Ему понравился внешний дизайн, выдержанный в добротных скромных тонах. Ничего лишнего, вычурного. Приятно было, что это уютное место, как и прежде, оберегали заботливые руки. Немного насторожил ресторан «Братья Третьяковы», но потом он ощутил, что и это не лишало музей теплоты.

Владику тоже все нравилось, и он с удовольствием смотрел на охрану на контроле входа. Фойе напоминало вход в Лувр, что также с удовлетворением отметил Алексей Петрович.

Экспозиция начиналась после подъема на второй этаж с крупными жанровыми картинами восемнадцатого века. Пришлось задирать головы.

В первом зале мальчика сразу заинтересовала царица Анна Иоанновна, добродушный молодой царь Михаил Федорович и портрет Петра третьего в подросковом возрасте.

– Ему чуть больше, чем сейчас тебе, – заметил дед и одновременно подумал «А глаза уже взрослого».

Ему больше понравился портрет пропитанного мудростью благообразного державника Головина.

– А как ты думаешь, существовали художники до 18 века? – поинтересовался дед.

– Наверно, – неуверенно отреагировал мальчик.

Дед молчал. Он почувствовал, что поспешил с этим вопросом.

Последующие первые залы были наполнены парадными портретами в основном правителей и придворных, хотя появлялись весьма интересные лица и среднего сословия.

Алексей Петрович с детства знал эти портреты Никитина, Антропова, Рокотова, Ротари, Аргунова, хотя увидел и много новых, ранее ему неизвестных. Особенно поразил портрет Демидова художника Грота.

Потом явились более раскованные и приближенные к реалиям жизни портреты Левицкого, сентиментальные девушки и женщины Боровиковского. Внук больше обращал внимание на портреты мальчиков и девочек. Деду же приглянулся строгий священник: он видел впервые эту картину.

– Дед, смотри, – воскликнул мальчик, показывая на картину Фирсова «Юный художник».

– Они очень похожи на нас…середина 18 века…Это…лет 250 назад… Совсем недавно.

– Пожалуй.

В следующих залах они увидели первые пейзажи, в основном неаполитанские или похожие на них, а также панорамы центральных площадей, окрестности городов. Авторы этих картин Щедрин, Алексеев, Матвеев были известны Алексею Петровичу. Кроме «Колизея» здесь он нашел много новых ранее им не виденных работ.

Начиная с Кипренского, пошли уже совсем близкие нам из истории одухотворенные лица.

– Владик, узнаешь Пушкина?…Жуковского?

– Да нет, – вяло реагировал внук.

– А помнишь сказку «О рыбаке и рыбке» или вступление к «Руслану и Людмиле» мы с тобой разучивали… «У лукоморья дуб зеленый…»?

– А…да…

Дед показал портрет автора сказок.

– Красивый…

– На самом деле он не был таким красивым,…просто художник хотел этим его возвеличить.

В экспозиции появилось много неизвестных ранее Алексею Петровичу работ Карла Брюллова: громадное полотно «Защита крепости», несколько портретов писателя Кукольника. Внуку больше нравились его известные яркие картины: «Всадница», «Вирсавия». Алексей Петрович заметил, что он не сразу за ним двинулся в следующий зал и пожалел, что знаменитая картина «Последний день Помпеи» находится в Русском музее. Старик подробно рассказал мальчику о полотне Иванова «Явление Христа народу».