Путь империи - К. Д. Уинтворт

Эйлле сверкнул глазами. Глаза у него были черные, словно обсидиан, и в их глубине не было и намека на опасную зелень.

— Это касается людей, и я хочу сам во всем разобраться, — он зашагал было вперед, но вдруг остановился и обернулся. — Как думаешь, они в самом деле настолько дурны, как полагает Каул кринну ава Дэно? Я немного изучил их, и у меня сложилось иное впечатление.

Яут поднял ладонь козырьком, чтобы защитить глаза от солнца.

— Мой опыт показывает, что анализ отчетов — это одно дело, а полевые эксперименты — совсем другое, — проворчал он и, после неуверенной паузы, добавил: — Я слышал, что люди похожи на капризных детенышей, которые недавно появились на свет. Только никогда не взрослеют.

Эйлле зашагал дальше. Старому фрагте ничего не оставалось, кроме как следовать за своим подопечным. Они шли по улице, между унылыми домами-коробками, выкрашенными в один и тот же бледно-зеленый цвет. Мостовая под ногами излучала приятное тепло, воздух наполняли запахи моря. Эйлле наугад свернул сначала в один проулок, затем в другой, касался пальцами стен, ощупывая материал, из которых были сделаны здания, осматривал двери, окна, отделку и даже то, что казалось просто камнями, отрытыми неподалеку.

— Они собирают здания по частям, а не отливают, — объявил он наконец. — Видишь эти стыки и соединения? Ужасно непрактично. Уже заметно, что материал начинает разрушаться.

— Вдобавок, они занимают много места, — пробормотал Яут.

— Несомненно. Но, с другой стороны, в густонаселенном мире нужна именно такая архитектура. Люди громоздят эти коробки одну на другую — если верить отчетам, до ста комнат, установленных друг на друга. Ни одна из наших архитектурных конструкций не использует вертикальное пространство столь даективно, — Эйлле на миг задумался. — Это урок, Яут. Воз-ясно нам не следует спешить с выводами. Не все поступки туземцев продиктованы лишь прихотями и капризами.

Яут решил, что ответ не требуется, поэтому просто подождал пока его подопечный снова продолжит движение, и зашагал следом. Время текло медленно, словно вода в извилистом ручье. В данный момент оба были свободны от служебных обязанностей, и можно было никуда не торопиться.

Они в очередной раз свернули за угол, когда порыв ветра донес возбужденные голоса людей. Уши Эйлле дрогнули, голова повернулась в ту сторону, откуда раздавался звук.

— Ну, давай, счастливая восьмерка! — воскликнул один из туземцев. — Иди к папочке!

Эйлле повернул вниз по улице и протиснулся между двумя уродливыми зданиями. Яут последовал за ним, бормоча что-то неразборчивое.

Трое людей мужского пола, все разного роста, одетые в темно-синюю форму джинау, сидели полукругом на маленькой площадке, ограниченной тремя небольшими строениями, подобрав под себя ноги, и пристально разглядывали пару крошечных белых кубиков, лежащих на мостовой. Возможно это какое-то обучающее устройство, подумал Яут, подходя ближе.

— Это вы — «папочка»? — обратился Эйлле к ближайшему мужчине — по-английски, так как не хотел упускать случая потренироваться.

Человек поднял голову, отшатнулся и приземлился на копчик. Его челюсть отвисла, темно-карие глаза расширились.

— Какого…

Но вовремя остановился. Секунду спустя он вскочил, вытянулся так, словно хотел стать выше, и его правая ладонь застыла в дюйме от лба. Эйлле разглядывал его с нескрываемым любопытством.

— Если «папочка» не вы, то кто из вас? И зачем вам восьмерка? Почему она счастливая?

— Среди нас нет… «папочки», сэр, — его сосед встал и в точности повторил ту странную последовательность движений. — Это просто такое выражение, сэр.

Этот джинау был ниже остальных, а ворс на голове, который туземцы называли «волосами», отливал медью. Его очень бледное, мягкое, невыразительное лицо покрывали капельки влаги.

— Понимаю, — Эйлле сложил руки за спиной. — Вы занимаетесь с каким-то тренажером?

Последний из троицы нагнулся, поднял кубики и длинные прямоугольные куски зеленой бумаги. Бумажки он немедленно сунул в карман. Его золотисто-коричневая кожа становилась более светлой у корней желтоватых волос, очень густых и довольно длинных.

Все трое держались скованно, и Яут мгновенно понял, в чем дело.

— Я полагаю, Субкомендант Эйлле, что эти люди практикуют один из запрещенных видов деятельности, о которых говорил главнокомандующий Каул, — он выжидающе посмотрел на солдат. — Я прав?

Рыжеволосый отвел глаза, затем передернул плечами.

— Так точно, сэр.

Эйлле шагнул вперед, его уши встали торчком.

— Это какое-то… искусство!

Первый из них, довольно широкоплечий для человека и с гораздо более темным окрасом кожи, издал странный звук. Точно с ним случился приступ удушья. Тот, кто подобрал зеленые бумажки, бросил на него короткий взгляд, выражающий осуждение — по крайней мере, так показалось Яуту.

— Не сочтите за неуважение, сэр, — пробормотал человек. — Но это называется «азартные игры».

Эйлле протянул руку, и человек отдал ему кубики.

— — В самом деле? — Субкомендант повернул их так, что Яут мог разглядеть загадочные черные кружочки, выдавленные на поверхности. — Но мне сообщили, что в армии это запрещено. Следовательно, вас ожидает наказание, не так ли?

Все трое опустили головы. Яут узнал эту позу по учебным пленкам — простейшую, воспринимаемую всеми людьми позу «огорчение-и-покорность».

Эйлле повертел кубики в ладони, и они щелкнули друг о друга.

— Любопытно. И, несмотря на это, вы все равно нарушаете распоряжения. Поскольку это контрабанда… по-моему, это так называется… я конфискую их для дальнейшего изучения А сейчас… — он величаво посмотрел на провинившихся —доложите о совершенном вами нарушении. Фрагта Яут зафиксирует ваши имена и звания, а я побеседую с вами позже, когда буду лучше информирован.

Яут достал свою ком-панель, перевел ее в режим ввода и вопросительно посмотрел на людей.

Прежде чем ответить, рыжий издал странный горловой звук.

— Рядовой первого класса Кертис Рэй Бэрри, сэр.

— Ефрейтор Аллен Роджерс, — сказал черноглазый человек с темной кожей.

Третий был среднего роста, но более осанистым, чем двое других, худощавый, но на вид очень крепкий. Он встретил взгляд Яута не дрогнув, словно сам был джао. Да и в его позе чувствовалась свирепость настоящего джао, и впечатление усиливал ярко-зеленый цвет глаз.

— Рядовой первого класса Гейб Талли. Яут отключил панель.

— Готово.

Больше здесь делать было нечего. Эйлле повернулся и зашагал прочь, Яут покачал головой и последовал за ним. Едва завернув за угол, они снова услышали голоса нарушителей:

— Черт побери! Кто это был?