Монахи Константинополя III—IХ вв. Жизнь за стенами святых обителей столицы Византии - Эжен Марен

Согласно законам, крест полагалось водружать при подготовке к основанию любого монастыря.

Юстиниан указал, что любой, кто пожелал бы основать почтенный монастырь, когда бы и где бы это ни происходило, мог это сделать только после того, как позовет любимого Богом епископа. Епископ должен, подняв к небу руки, молитвой посвятить Богу выбранное место, установив там знак нашего спасения – достойный поклонения и всяческих почестей крест. Так следует начинать постройку почтенных монастырей. Основав монастырь, надо было обеспечить ему доход, достаточный для поддержания в порядке построек и содержания трех монахов. (Томассен отмечал, что святой Василий не указывал, сколько монахов должно быть в монастыре, но желал, чтобы их было меньше десяти.) Содержать трех монахов было легко, поэтому вскоре, несмотря на законы Валента и Феодосия, монастырей стало так много, что Халкидонский собор 451 года должен был ужесточить первоначальные правила и дал епископам право решать, целесообразно ли создание нового монастыря. Более того, часто случалось, что монахи, особенно евтихиане, строили себе маленькие молельни и маленькие монастыри, чтобы избавиться от юрисдикции своего епископа или от монашеской дисциплины. Тот же Халкидонский собор и позже Никейский собор 787 года рекомендовали епископам противостоять таким попыткам. «Никто нигде не может построить или учредить монастырь или церковь без согласия епископа. Точно так же монах не должен покидать свой монастырь или заниматься мирскими делами, а должен предаваться лишь посту, молитве и иным монашеским занятиям; также монашеские обители, однажды освященные согласно воле епископа, должны всегда оставаться обителями и никогда не должны становиться мирскими жилищами; принадлежащее им имущество должно сохраняться за ними».

Так по канонам самой церкви патриарх обязательно участвовал в основании и освящении каждого из монастырей столицы империи. Ничто не могло лишить его власти над ними; даже если бы сами основатели пожелали, чтобы их монастырь не подчинялся патриарху, их воля не была бы принята во внимание. Но данные законом привилегии не препятствовали монастырям зависеть от епископов.

На Западе независимость быстро стала привилегией монашеских орденов, но на Востоке они всегда и без исключения были зависимы от патриарха, и константинопольский патриарх постоянно старался как можно больше расширить свои права вести дознание. Дальше читатель узнает о последствиях этого для справедливой свободы совести.

В столице империи были религиозные здания стольких разновидностей, что их было бы трудно описать, – бывшие храмы идолов, дома частных лиц, маленькие обители и крупные монастыри, многие из которых несколько раз были разрушены и восстановлены. К тому же у строителей этих зданий, видимо, не было общей для всех главной идеи, а по тем немногим постройкам из этого огромного числа, которые уцелели до наших дней, мы не можем установить, была ли планировка греческих монастырей унаследована от древних римских домов, как было в старинных монастырях Запада, где большая галерея окружала внутренний двор. Но где бы ни стоял константинопольский монастырь – возле берегов Пропонтиды или Золотого Рога, у подножия холма Ксеролопос, на скале Петрион или на крутых вершинах Принцевых островов, он всегда был полностью окружен мощной стеной.

На границу территории знаменитого монастыря Христа Вседержителя, основанного в XII веке, и сейчас указывают участки одной из стен, еще более прочной, чем мощная стена, ограждавшая его со стороны суши. До сих пор сохранились следы древнего монастыря Липса и намного более древнего, чем он, монастыря Сергия и Вакха. Территория Студийского монастыря Святого Иоанна Крестителя доходила до Пропонтиды, и с этой стороны ее ограничивали приморские стены. Но все кольцо стен не сохранилось до наших дней нигде – ни в этом монастыре, ни в остальных.

Внутри этой монашеской ограды взгляд привлекала в первую очередь церковь. Как правило, она уступала по размерам и богатству церквям Запада и даже мечетям, построенным в Константинополе с тех пор, как он стал мусульманским. Но монастырские церкви обычно были просторнее и богаче большинства общественных церквей (их превосходили только церкви Святой Софии и Святых Апостолов). Но «не известно никаких подробностей об их архитектуре». Известно только, что подавляющее большинство этих церквей имели один из двух типов планировки – по образцу древних латинских базилик или в виде равностороннего креста.

Церковь первого типа делилась двумя рядами колонн на три разных по размеру нефа. Перед базиликой был притвор или атриум, соединявшийся с ней тремя дверями; средняя дверь называлась царской и предназначалась для священников или для императоров. Противоположный конец базилики замыкала собой апсида, которая часто бывала полукруглой или шестиугольной. Именно там стоял алтарь, почти полностью скрытый от глаз иконостасом, к которому были подвешены образа святых. В некоторых случаях, как в монастыре Студион, над боковыми нефами была галерея для женщин или оглашенных; иногда галерея была длиннее, проходила над притвором и огибала весь верхний этаж.

Начиная со времени Юстиниана эти базилики латинского типа стали редкостью, а чаще всего церквям придавали форму равноконечного креста и возводили над ее серединой центральный купол, нередко окружая его, как в монастыре Хора, несколькими другими куполами меньшего размера. Если судить по тому, что сохранилось до наших дней, многие монастыри выбрали для себя купольные церкви, а при Юстиниане этот тип церкви окончательно стал преобладающим. Если говорить только о сохранившихся до наших дней зданиях, которые старше X века, такую планировку имеют церкви для монахов в монастырях Святого Феодора Тирона, Липса, Хоры, Святых Сергия и Вакха, Мирелайона. Но эти здания сильно отличались одно от другого по планировке, хотя и были построены в одном и том же стиле. По словам Байе, «купол был темой, которую исполнили во многих вариациях». Например, в церкви Святого Сергия и Вакха «центральный купол не дополнен по бокам с востока и с запада двумя сводами-полушариями. Общая форма – квадратная. Купол опирается на восемь колонн, а между колоннами устроены четыре апсиды. В монастыре Миродон, он же Мирелайон, форма точно воспроизводит греческий равноконечный крест, на центр которого опирается купол. Церковь монастыря Липса, которая построена на высоком холме, увенчана одним из самых больших куполов Константинополя; он опирается на призму, у которой двенадцать граней. Эта церковь – одно из самых высоких зданий столицы и видна из любой точки великого города. Но большинство монастырских куполов были очень маленькими и были построены не слишком искусно. Иногда даже и купол, и крыша церкви, которую он увенчивал, были деревянными. Похоже, что лишь одна из этих церквей «с деревянной крышей», та, которая была в монастыре Студион, не горела при пожарах, очень частых в Византии.

Колонны внутри здания были из мрамора или порфира. Иногда, как в реставрированной женской галерее Студиона, кирпичи заменяют мрамор. Капители «отличаются чудесным разнообразием: здесь массивный куб украшен, словно вышивкой, ажурной резьбой; там капитель похожа на корзину и вся покрыта переплетающимися линиями. Иногда эти украшения усложняются изображениями зверей, птиц и сосудов».