Будь моей единственной - Кэти Деноски

– Поверьте мне, так лучше. Даже если бы я рассказала, ему это было бы безразлично.

– А что, если вы ошибаетесь?

– Нет. Он слишком эгоистичен и самовлюблен, чтобы думать о ком-то, кроме себя.

Хантер смотрел перед собой, и Калли понимала, что он обдумывает услышанное.

– Должно же быть в этом человеке что-то стоящее, иначе бы вы с ним не связались.

Калли тяжело вздохнула.

– Последние несколько месяцев я не переставала удивляться собственной наивности.

Она почувствовала на себе недоверчивый взгляд Хантера.

– И к какому выводу пришли?

– Что он непревзойденный обольститель, который остывает так же быстро, как и воспламеняется.

– Я знаю такой тип людей, – с отвращением сказал Хантер. – Позвольте предположить: он несколько раз добивался вас, но вы его отвергали, и он сделал все, что в его силах, чтобы завоевать вас.

– Так и было. Я сопротивлялась, и он поставил себе задачу победить. А я, как дура, позволила себе поверить, что у нас есть будущее.

Хантер слегка пожал ей руку.

– Не будьте так строги к себе, дорогая. Вы не первая женщина, которую обманули, и, к сожалению, не последняя.

Калли понимала, что он прав, но от этого не переставала чувствовать вину перед своим неродившимся ребенком. Он заслуживал лучшей доли.

– Значит, вы понимаете, почему я держу в тайне свою беременность?

– Не совсем. Вам не кажется, что надо дать отцу ребенка возможность искупить вину? Я бы на его месте пришел в ярость, узнав, что женщина скрывает от меня моего сына.

Калли точно знала, что с Крегом ничего подобного не случится.

– Для него ребенок будет ненужной обузой, а мой сын заслуживает лучшего.

– Вы и сыну никогда не скажете, кто его отец?

– Ему лучше этого не знать.

– Каждый ребенок имеет право знать, кто его родители, – с нажимом сказал Хантер. – Он вырастет и на каждого прохожего будет смотреть, как на возможного отца.

– Почему это вас так волнует?

Хантер несколько мгновений не отрываясь смотрел на нее, а затем сказал:

– Я вырос, не зная, кто мой отец. Мне сообщили о нем совсем недавно, через полгода после его смерти.

– О, Хантер, мне очень жаль. – Калли начала понимать, почему для него так важно, чтобы Крег узнал о ребенке. – Ваша мать ему о вас не сказала?

– Он знал. – Голос мужчины дрогнул. – Но предпочел не считаться с тем, что имеет трех сыновей от трех разных женщин.

– Это мать не сказала вам, – догадалась Калли.

– У нее были на то причины, и она знала, что со временем мне станет известно, кто он. Но мне от этого было не легче, ведь я рос наполовину сиротой.

Калли поняла чувства Хантера, но у нее совсем другая ситуация. Если она скажет Крегу про ребенка, велика вероятность того, что его у нее просто-напросто отнимут.

– Я расскажу своему сыну про отца, когда он будет к этому готов, – тщательно выбирая слова, сказала она. – Но до тех пор мы прекрасно проживем вдвоем.

Несколько дней Хантер думал об этом разговоре. Что-то настораживало его в голосе Калли. Для отказа сообщить отцу ребенка о беременности явно имелась более веская причина, чем та, которую она указала.

Может, тот мужчина с ней плохо обращался?

Его охватила ярость. По натуре Хантер был не склонен к насилию, но при мысли о том, что какой-то негодяй мог бить Калли или оскорблять, он был готов разорвать обидчика в клочья.

Хантер почувствовал, что должен дать выход отрицательным эмоциям. Лучше всего в подобном состоянии – заняться тяжелым физическим трудом, и он точно знал, что будет делать.

Въезжая во двор, заваленный пиломатериалами, он прикидывал, что в доме Калли нуждается в ремонте.

Кроме ступеньки, которую он уже починил, необходимо было сделать дощатый настил на обветшалом бетонном крыльце заднего двора и покрасить заново весь коттедж.

Хантер заплатил за все, что ему понадобится, закинул в грузовичок новую стремянку, банки с краской, кисти, скребки и направился на другой конец города к дому Калли.

Еще до поездки в магазин он обдумывал, как будет с ней говорить о своих планах; судя по тому, как она протестовала против простейшей починки крыльца, она будет отказываться от его предложения помощи. Но нравится ей это или нет, а он сделает по-своему.

Что касается заднего крыльца, это просто вопрос безопасности!

Хантер остановился возле дома Калли, прислонил к стене лестницу и ничуть не удивился тому, что она вышла посмотреть.

– Что за шум? Что вы делаете с моим домом?

Босая, с распущенными по плечам волосами и сонными глазами, она выглядела так, как будто только что вылезла из постели.

– И вам доброе утро, – улыбнулся он. – Вы поздно встали, потому что ночью пекли печенье?

– Вообще-то да.

– Какие?

– Не увиливайте. Что вы здесь делаете в полвосьмого утра? И зачем стремянка?

– Дорогая, давайте по порядку. – Хантер полез на лестницу. – Вопреки расхожему мнению, полвосьмого – не такая уж рань. Знаете ли вы, что хозяйственные магазины в Дьявольских Вилах открываются в шесть?

Она подбоченилась.

– Нет, не знаю, потому что никогда в них не ходила.

Хантер скребком содрал длинную полосу облупленной краски под самой крышей.

– Позавчера я заметил, что краска потрескалась и облупилась.

– И вы решили покрасить мой дом?! – Калли явно разозлилась. Она постукивала босой ногой о грязный пол и была чертовски привлекательна в этой безразмерной розовой майке и зеленых шортиках.

– Вы сами не можете, а это нужно сделать до зимы, – вкрадчиво заметил Хантер, продолжая счищать краску.

– Можно было подождать, пока не родится ребенок.

– Тогда вы будете слишком заняты. К тому же мне не мешает в выходной день заняться чем-то полезным.

– Но у меня сейчас нет на это денег.

– Вы ничего не должны платить.

– Нет, должна.

– Я уже за все заплатил.

Калли издала звук, подозрительно похожий на рычание.

– Скажите, сколько вы потратили, и я верну.

Он ухмыльнулся.

– Нисколько.

– Вы всегда такой... назойливый?

Он перестал скрести и уставился на нее сверху.

– А вы всегда такая упрямая, когда вам предлагают помощь?

Калли потерла виски и помотала головой.