Позволь ей уйти - Юлия Монакова

— Поздравляю с успешной премьерой, Паша, — сказал Миллер, приветствуя героя вечера. — Садись, поешь. Наверное, после спектакля всегда голодный как волк? Садись-садись, в ногах правды нет. Ты заслужил отдых и ужин. Выступил достойно, нам с Анжелой очень понравилось… правда, дочка?

— Правда, — продолжая сиять от близости любимого артиста, выдохнула девушка.

Павел чуть отодвинул от стола свой стул и сел, стараясь не встречаться взглядом с Миллером. Ему всегда было немного неуютно в компании этого человека, который внушал ему какое-то неясное беспокойство, хотя Павел и не мог разгадать его природу. Складывалось ощущение, что Миллер мягко стелет, да вот только спать будет очень и очень жёстко…

— Красиво стартовал, — помолчав, продолжил отец Анжелы, имея в виду то ли роль Принца в частности, то ли начинающую набирать обороты карьеру Павла вообще. — Эффектно. Тут одна птичка на хвосте принесла, что у тебя есть реальный шанс получить “заслуженного” в следующем году, если не расслабишься, почивая на лаврах, и продолжишь пахать. Ну, и… если будешь вести себя хорошо.

— Вести себя хорошо — это как, Сергей Станиславович? — спросил Павел с усмешкой. — Не пить, не курить, не сквернословить и не дёргать девочек за косички?

Миллер неопределённо хмыкнул в ответ.

— Кстати, насчёт девочек… как у вас дела с Анжелой?

— Папа! — взвизгнула его дочь, меняясь в лице и заливаясь краской. — Прекрати немедленно!

— Как у нас дела с Анжелой? — медленно переспросил Павел. — Да вроде всё нормально.

— Папа, перестань! — сердито прошипела девушка. — Паш, не слушай его, пожалуйста. Он болтает чушь!

— Ну почему “чушь”, — задумчиво возразил её отец. — Мне небезразлична судьба единственной дочери… и её отношения с молодыми людьми тоже. Хотелось бы быть уверенным в том, что у вас всё… серьёзно.

“А у нас всё серьёзно?! — подумал шокированный Павел. — У нас, оказывается, отношения?!”

Нет, конечно, он не был наивным мальчиком и прекрасно знал, какие чувства втайне испытывает к нему Анжела. Она не признавалась ему в любви открыто, но не заметить её отнюдь не дружеской симпатии мог только слепой. Однако их… отношения, чёрт бы их побрал, никогда не переходили за рамки тёплого приятельского общения. Ему нравилась Анжела. Действительно нравилась. Она была весёлой, умной и приятной внешне девчонкой. Но… мать вашу — отношения?!

В этот момент заиграла какая-то романтическая песня, и Павел решительно тряхнул головой.

— Анжел, потанцуем? — спросил он, обращаясь к девушке.

При этих словах Миллер нервно и болезненно дёрнулся, а лицо его дочери посерело.

— Очень смешно, — отозвалась она без всякого выражения, крепко вцепившись пальцами в подлокотники своего инвалидного кресла. — Прямо-таки шутка дня.

Миллер открыл было рот, явно намереваясь осадить зарвавшегося наглеца с его неуместными хохмами, но Павел не дал ему ничего сказать, вновь серьёзно обратившись к Анжеле:

— Это не шутка. Я буду крепко тебя держать. Просто доверься мне.

— Держать?! — щёки девушки залил румянец; она вообще удивительно легко краснела, что, впрочем, ни капли не портило её хорошенькое личико. — Я… тяжёлая.

Он улыбнулся:

— Забыла, с кем имеешь дело? Я привык носить девушек на руках.

— Что ты задумал? — настороженно, с беспокойством спросил Миллер, но Павел состроил самую что ни на есть невинную гримасу, он это умел:

— Ничего, просто собираюсь немного потанцевать с вашей дочерью.

— Она же сказала, что не хочет, — резковато произнёс тот, но Анжела перебила его:

— Нет-нет, я согласна!

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — буркнул Миллер, буравя Павла подозрительным взглядом.

— Можешь обнять меня за шею? — наклонившись к Анжеле, тихо спросил Павел. Девушка с готовностью закивала:

— Конечно! У меня вообще сильные руки, как почти у всех колясочников, если ты не знал.

Он подхватил её легко, точно пушинку, и прямо так — словно жених с невестой на руках — двинулся к танцполу, игнорируя любопытные взгляды окружающих и крайне растерянное и оттого бестолково-беспомощное лицо Миллера.

Анжела так нежно обвивала его шею руками и с таким обожанием заглядывала Павлу в лицо, что ему даже сделалось чуточку неловко.

— Тебе правда не тяжело? — обеспокоенно спросила она.

— Да брось, наша прима и то больше весит, чем ты, — отозвался он. — А мне ведь её даже одной рукой поднимать приходится…

Остановившись посреди танцпола, Павел принялся медленно покачиваться и кружиться в такт музыке, имитируя некое подобие танца, продолжая держать Анжелу на руках.

— Знаешь, — сказал он весело, — есть в балете такая верхняя поддержка… мы называем её “покойничек”.

— Как? — недоверчиво переспросила Анжела и прыснула.

– “Покойничек”, — с улыбкой подтвердил Павел. — Это когда нужно удерживать партнёршу наверху, подхватив под спину и ноги, а она должна принять в воздухе горизонтальное положение. От балерины при выполнении этой поддержки требуется посильная помощь — она должна оттолкнуться от пола. Так вот, у нас в театре была одна танцовщица, которая никогда не помогала. Тупо валилась партнёру на руки, когда чувствовала их под своей спиной. Представляешь мои мучения?! Вместо толчка приходилось делать жим… Я, честно, еле-еле её вытягивал и мечтал только о том, чтобы это поскорее закончилось. К счастью, в прошлом году она ушла в декрет.

Анжела заливисто хохотала, пряча лицо на груди у Павла, с трепетом прижималась к нему, обхватив руками его шею, и, по всей видимости, находилась на вершине блаженства.

— И всё-таки… зачем ты меня сюда вытащил? — отсмеявшись, спросила она наконец. — Подальше от папиных ушей?

— А ты догадливая, — он посерьёзнел. — Да, хотелось бы прояснить кое-какой деликатный вопрос…

— Ай, брось! Не надо ничего прояснять, — воскликнула она с досадой. — Папа просто вбил себе в голову, что у нас с тобой роман.

— А ты?.. — осторожно уточнил он.

— Ну я же не дура, Паш! С чего бы мне воображать подобное? Ты никогда не давал мне никаких обещаний и не переходил границ настолько, чтобы я могла вообразить, будто ты испытываешь ко мне какие-то чувства.

— Я… хорошо к тебе отношусь, Анжела, — честно ответил Павел.

— Я знаю. Я не об этом! — сердито перебила она. — “Хорошо”, “очень хорошо”, “тепло”… Но ты не влюблён в меня, вот что главное. Поверь, я прекрасно отдаю себе в этом отчёт, что я тебе до лампочки в этом плане и… не виню тебя. Меня вполне устраивает то, что есть сейчас между нами. Ведь мы же друзья?