Ричард Длинные Руки - эрбпринц - Гай Юлий Орловский

— Вы топчете наши земли!.. Вы вводите свои порядки!.. Вы отбираете у людей зерно и продовольствие!

— Потому что вы, — пояснил я, — как королевская власть, не удосужились выйти навстречу и помочь нам в справедливой войне с Мунтвигом. Хотя бы фуражом. Потому и берем сами.

Он почти прошипел:

— Но никто не смеет… Только король…

Я отмахнулся.

— Бросьте, дядя… как вас там. Законное правительство — это я.

Молодой посмотрел на меня со злым интересом, но смолчал, а старший отшатнулся, глаза расширились.

— Это… почему же?

— Моя армия сильнее вашей, — пояснил я. — Вам что-то непонятно еще?

Побледнев, он несколько мгновений смотрел со злостью, наконец проговорил лязгающим голосом:

— Теперь… все… понятно…

— Вот и прекрасно, — ответил я.

Он отступил на шаг, вскинул голову и сказал напыщенно:

— Его Величество король Ринненкампф Твердозубый… как и все лорды королевства… верен императору Мунтвигу!

— Прекрасно, — повторил я. — Второй за сегодня камень с моей души.

Он уже отступил к пологу и собирался переступить на ту сторону, но не удержался, спросил:

— Почему?

— Пришлось бы обращаться, — пояснил я, — как с капризным союзником, а так все проще: грабь и насилуй, страна противника… Доброй дороги, герцог!

Он вышел, за ним отступил и его странный молодой спутник. Зигфрид сказал тихонько:

— Может быть, эту медвежью надо было сбросить?

— Так львиной же нет, — ответил я.

Зигфрид тоже пошел к выходу, но там оглянулся с озабоченным видом:

— Второй какой-то не такой…

— Принц, — ответил я с усмешкой. — Судя по повадкам. Наследник Ринненкампфа.

Он сказал тихо:

— Может… захватить его в плен?

Я покачал головой.

— А что нам и весь Пекланд?

По ту сторону стенки шатра послышались знакомые голоса; Зигфрид тут же выскользнул, я услышал его грозный рык, что вскоре стал мягче, потом еще и еще.

Через минуту полог отлетел в сторону, он сунул голову и спросил страшным шепотом:

— К вам Аскланделла! Пустить или в шею?

Я сказал со скорбным вздохом мученика:

— Разве таких прогонишь? Они вхожи везде, у них право… Впусти, чего уж там. Не то терпели.

Аскланделла вошла, царственная и величавая, как жирафа среди простых зебр, сразу с интересом посмотрела на шкуру, в которую я продолжал кутаться, как гусеница, наматывающая себе кокон.

— Это у вас какой-то ритуал?

— Магический, — согласился я. — Прошу вас, ваше императорское высочество, садитесь, куда вам будет угодно, хоть мне на голову.

Она окинула взглядом меня с головы до ног, словно в самом деле решала, не сесть ли на голову, потом поинтересовалась:

— В чем смысл такого ритуала?

— Вот посижу еще чуть, — объяснил я, — смогу вас домогаться без всякого сопротивления с вашей стороны!

Она поморщилась.

— Надо бы знать, дочерей августейших особ учат с колыбели противостоять любым домогательствам.

— А мне это надо? — спросил я нагло.

Она надменно приподняла брови.

— Но вы же…

— Так я всех домогаюсь, — объяснил я. — Подряд! Подумаешь, в одном из тысячи случаев не сработает!.. Если вас одеть во что-нить попроще, скажем, в обычный костюм простой рядовой графини или баронессы… думаете, кто-то увидит разницу?

Она сузила глаза.

— Ваше высочество, я зашла узнать, какие меры вы предпринимаете, чтобы вернуть меня императору Мунтвигу?

— Уверяю вас, — произнес я с жаром, — самые неотложные. И экстренные. Кстати, вам нужно было проявить больше… гибкости, когда чем-то рассерженный Мунтвиг решил отправить вас сюда!

Она посмотрела на меня свысока.

— Вы полагаете, я должна была так поступить?

— Уверен, — сказал я, — он уже безумно сожалеет. И потому можно ожидать вскоре от него гонца и почетный эскорт для вашего императорского высочества! Соответствующий вашему статусу. Или даже превосходящий.

Она вскинула на меня надменный взгляд.

— Превосходящий? Что вы имеете в виду?

— Да то и имею, — ответил я нагло. — Да садитесь же, а то вы, как служанка перед господином, ожидающим интимных услуг. Еще перепутаю…

Она фыркнула, однако высмотрела стул почище, брезгливо смахнула с него несуществующую пыль и царственно села.

— Полагаете, — осведомилась она холодно, — существует титул выше императора?

— Ессно!

Она спросила полным яда голоском:

— Какой?

Я подумал, наши взгляды встретились, она смотрит насмешливо и победно, я открыл было рот для веского и пространного ответа, видно по моему вдохновленному лицу с заблестевшими глазами, но выпрямился и ответил гордо:

— Знаю, но не скажу. Для себя приберегу. Для остальных же императорский — это и есть потолок! Даже, простите за выражение, крыша. Только я могу прыгнуть выше. В общем, со дня на день жду гонцов от Мунтвига и тут же передам им вас. Про доплату умолчу, не при дамах будь сказано, но будет агромадная!.. С моей стороны, как вы хорошо понимаете.

Она чуть наклонила голову.

— Разумеется, понимаю. Не по вашему рангу принимать у себя особу столь высокого положения.

— Точно, — согласился я. — Мы тут все простые, дикие, пришли на просвещенный Север и сразу раскрыли рты на его чудеса. У вас тут и доспехи лучше, и оружие, и коровы толще, и снег белее…

Она произнесла чарующим голосом:

— Наслаждайтесь видами наших красот, пока вас не перебили. Полководец из вас, как я уже поняла, никудышный. Вам просто везет.

— Значит, — согласился я, — вот такой я счастливый.

— Такое везение не длится долго, — напомнила она холодно. — Как уже сказала, вы никудышный полководец.

Я ответил довольным голосом:

— Как мне повезло!

— Повезло?

— Я всегда мечтал быть хозяйственником, — объяснил я. — Лучшим из управителей.

Она произнесла с нескрываемым презрением:

— Могу доверить вам управлять моей псарней. Той, что поменьше.

— А мне нужней побольше, — ответил я мирно. — Намного больше, принцесса.

Она умолкла; кожа на скулах напряглась, словно в самом деле уловила, что я имею в виду под псарней не только королевство или даже империю, а нечто большее, хотя и трудно представить, что может быть крупнее. Однако по моему виду заметно, что я представляю достаточно отчетливо.