Письма на воде - Наталья Гринина

Осуждай меня, укоряй меня, не соглашайся со мной, только пойми!

Это была моя МАТЬ, и я должен был защитить её честь и её жизнь любой ценой. Я должен был найти укрытие монахов-убийц раньше Ван Му с солдатами и уничтожить любые доказательства причастности королевы Ю к покушению на наследного принца. Она не должна была пострадать!

Не стану скрывать от тебя, где-то глубоко в моей душе теплилась наивная надежда глупого волчонка на то, что, узнав обо всём, мать примет меня. Что благодарность раскроет мне её объятия. Я желал этого всем своим одиноким существом и ради этого готов был, если понадобится, проложить путь к сердцу матери огнём и мечом…

Осведомители не обманули: Ван Со, покинув дворец на рассвете, вскоре уже приближался к укрытию наёмных убийц в горах к востоку от Сонгака.

На высокой скале, словно орлиное гнездо, прилепилось к краю обрыва небольшое деревянное строение. Подходящее место для тех, кто стремится быть ближе к Небесам во искупление грехов, но вот вопрос – будет ли прощён за свои нынешние деяния, пусть и на благо королевы?

Четвёртого принца встретила вязкая тишина. Однако чутьём охотника он ощущал враждебное присутствие, испытующие взгляды, сгущающее воздух напряжение перед схваткой.

Ван Со закрыл глаза, весь обращаясь в слух. Сквозь шум ветра, скрипы голых ветвей деревьев, шорох соломы, устилавшей землю, треск пламени в жаровне он слышал биение собственного сердца и чужое дыхание, замершее перед броском.

Он успел отбить несколько кинжалов и увернуться от летящего в него копья, прежде чем узкий двор монастыря заполнили люди в масках, скрывающих безъязыкие рты.

– Кто здесь главный? Выйти! – потребовал Ван Со, не рассчитывая на ответ. Ему было ясно, что среди окруживших его насильников и убийц нет того, кто их обучает и командует ими. Но устраивать пустую резню в его планы не входило: ему нужно было убедиться, что за ними стоит королева Ю. – Никто из вас не может сказать ни слова? Кто создал это отвратительное место?

Люди в масках настороженно молчали, обнажив клинки.

Что ж…

Бой был коротким.

Вскоре на утоптанной земле двора лежала пара десятков трупов, языки которым точно уже не понадобятся. А блёкло-жёлтая солома покраснела от пролитой крови.

Кровь была повсюду: на стенах, бамбуковых ширмах, столбах и даже в жаровне. Она медленно стекала с меча Ван Со, капая на сапоги, пропитала плотную ткань одежды, жгла лицо.

Но это была чужая кровь.

Он убил всех наёмников, так и не узнав правду.

Однако это был ещё не конец. В опустевшем дворе, пропахшем кровью, страхом и ненавистью, появился монах. Его одежды были безупречно чистыми и дорогими, посох – боевым, а выражение лица не хранило и тени смирения.

– Эти люди несут тяжесть своих грехов. Они были наказаны вырезанием языков. Мне поручено приглядывать за ними.

Его язык явно был на месте.

– Значит, мне нужно избавиться лишь от тебя? – уточнил, тяжело дыша, четвёртый принц.

– А что именно вам нужно? – переспросил, осклабившись, монах. – Ваша матушка в курсе ваших деяний?

Большего Ван Со и не требовалось. Ответ на свой вопрос он получил.

Матушка. Королева Ю. Значит, он был прав.

– В этом месте все должны молчать. А ты слишком много болтаешь, – прохрипел он, сжимаясь для удара.

Последнее, что увидел в своей жизни монах, был багровый от крови клинок Ван Со и его перекошенное в исступлении лицо. Последнее, что он услышал, – приговор четвёртого принца:

– Вы жили для королевы. Теперь умрите для неё.

Мне невыносимо признаваться тебе в этом, Су. Но мы обещали не лгать друг другу. И ты знаешь меня лучше всех на этой несчастной земле и там, на бескрайних Небесах. Ты единственная знаешь меня настоящего.

Одно из моих первых детских воспоминаний, самых ярких и, к сожалению, незабываемых, – кровь. Липкая, солёная влага на моём лице, прожигающая глаза, затекающая в уши, заполняющая рот вместе с криками боли и непонимания – за что?

Живительная сила моей юности – кровь. Только благодаря ей я смог выжить там, в заснеженных горах, когда мои «благодетели» из семьи Кан бросили меня на растерзание волкам. Я пил её из разорванных мною волчьих тел, чтобы не потерять сознание, чтобы не умереть… Помнишь, ты спрашивала меня, Су: «Это преступление – хотеть жить? Все хотят жить…»? И я тоже хотел.

Мой путь на трон, моя жертва, которую я принёс, чтобы стать императором, – кровь. Ты знала это. Каким-то образом ты всё это знала заранее и предупреждала меня. Но может ли что-то изменить тот, кому самими Небесами было уготовано стать тираном? Чей путь прописан в Книге Судеб – кровью…

Я говорю тебе всё это прямо, Су, потому что перед тобой у меня нет нужды притворяться и скрываться за ложью. Ты – моё зеркало, зеркало моей души и жизни, могу ли я солгать тебе хоть в чём-то, тем более теперь?

В то утро я покидал убежище наёмников без раскаяния и сожалений с одной лишь мыслью – я успел! Я успел уничтожить их всех, все доказательства и само это отвратительное место до появления наследного принца с солдатами. Ничто больше не свидетельствовало о том, что покровителем насильников и убийц была моя мать. Никто не мог указать на неё.

Я уходил оттуда, ничего не видя перед собой, кроме серых камней под ногами. А за моей спиной пылало на скале гнездо смерти. Меня сводил с ума запах горящей плоти и вскипающей древесной смолы. Летевшие сверху искры и угли прожигали мою одежду, опаляя кожу и волосы, однако я не чувствовал боли. Запах гари и крови пропитывал меня насквозь: моё тело и мысли.

Но я повторял про себя только одно – я успел!

И теперь мне нужно было увидеть королеву Ю, чтобы попытаться вернуть себе мать…

========== Часть I. Алые сердца Корё – 4. Ничего своего ==========

Комментарий к Часть I. Алые сердца Корё – 4. Ничего своего

Иллюстрация к главе: https://yadi.sk/i/lrTQZGGWk-eE0A.

Автор – Проигравший спор ♡

Настроение: Park Min Ji, Choi Sung Kwon – The Sorrow of Prince (Moon Lovers: Scarlet Heart Ryeo – SCORE)

Нежные цветы, распустившиеся, где я рос,

Неведомо вам моё горе, которое не выплакать слезами{?}[Отрывок из стихотворения «Цветы пастушьей сумки» (автор перевода неизвестен).].

Ли Кынбэ

Никто не осмелился остановить четвёртого принца, когда тот вернулся