Тайна украденной пальмы - Марина Елькина

Витька зашел в кабинет и с любопытством огляделся. На стене висело старинное ружье.

— То самое, про которое вы рассказывали?

— То самое.

Дядя Веня сдвинул со стола кипу бумаг, исписанных мелкими цифрами. Можно подумать, что здесь работает какой-то математик, а не охотовед.

Дядя Веня заметил удивленный взгляд Витьки и пояснил:

— Соболей подсчитываем. Сложное дело, брат. Почище всякой алгебры. Соболь — зверь хитрый. След в след двигается. Кажется, что один соболь пробежал, а их сотня, а то и две проскочила. Чтобы правильно подсчитать, специальные расчеты изобрели. Объяснять их долго, да и ни к чему они тебе. Ты мне лучше скажи, почему ты на станции остался, с Владиком и Ирой не пошел?

— Я дежурил, — соврал Витька.

— Ну, это не причина. Это ты врешь. Давай по-честному. Струсил?

— Вот еще! Поссорился я с ними.

— Поссорился? А если бы не поссорился?

— Пошел бы, — честно ответил Витька.

— Та-ак! — протянул дядя Веня. — Ну, хотя бы откровенно. А ссора-то серьезная?

— Нет. Пустяки.

— Значит, помиритесь.

— Конечно.

— Это хорошо. Главное, пустяки в крупное не превращать. Верно?

Витька пожал плечами. Верно-то верно, да только попробуй это Ирке с Владиком объясни. Вот сейчас наверняка решат, что он ябедничал.

— Ладно, иди спать, — сказал дядя Веня.

Витька зашел в спальню. Владик насупился и глядел на него исподлобья:

— Все доложил дяде Вене?

— Ничего я не докладывал, — сердито ответил Витька, лег в постель, отвернулся к стене и с головой накрылся одеялом.

Владик ничего больше не спрашивал и молча потушил свет.

Ирка лежала в своей комнате и тихонько, неслышно плакала. Ну и страху она сегодня натерпелась! До сих пор кажется, что под ногами мох колышется.

Чтобы она еще раз в тайгу без взрослого сунулась?! Да ни в жизнь! Зря дядя Веня сегодня за ужином проповеди читал: уж ее-то больше калачом в тайгу не заманишь.

Дядя Веня вышел на крыльцо покурить. Мысли были невеселые. Напрасно он согласился на эту авантюру, напрасно взял с собой племянников. Теперь две недели как на вулкане. Не знаешь, что они еще выкинут. А назад отправлять жалко, это он так, только попугал…

Выходит, надолго одних их оставлять нельзя. Все время глаз да глаз.

Легко сказать, да как выполнить? Это что же, значит, на две недели всю работу останавливать?

А ведь предупреждали же его, отговаривали! Вечно он так — только сам себя слушает, умнее других считает. И каждый раз ошибается.

Нет, конечно, ребят понять можно: сам таким был. И в тайгу бы в двенадцать лет удрал, и на болоте бы заблудился. Только его в этом возрасте ни в тайгу, ни на болото не пускали.

Дядя Веня затушил сигарету и посмотрел на темные воды Байкала. Озеро глухо ворчало, словно отчитывало его за то, что плохо за племянниками приглядывает.

Зябко. Дядя Веня хотел снять с перил Севину штормовку, которую приметил еще днем, но штормовки на перилах не оказалось. Странно!

Сева вроде бы без штормовки в лодку садился. Может, ребята надевали, в каких-нибудь мореходов играли? Ладно, завтра про штормовку. А сейчас спать. Ну и денечек выдался!

— Кто идет встречать рассвет?

Голос дяди Вени в клочья разорвал сон. Витька приоткрыл глаза. За окном — темень непроглядная.

— Какой рассвет? — сонно пробурчал Владик. — Никто не говорил про рассвет.

— Эх, засони! Это ж какое зрелище — рассвет на Байкале!

— Я иду, — согласилась Ирка.

Владик пробубнил что-то невразумительное и закрыл голову подушкой.

— С тобой все ясно, — сказал ему дядя Веня. — Витя, а ты?

Витька чувствовал себя проснувшимся. Спать больше не хотелось. Но и вылезать из теплой постели и выходить на улицу тоже не хотелось. Он секунду подумал, потом решительно откинул одеяло и стал натягивать джинсы.

— Жду вас на крыльце, — провозгласил дядя Веня.

Витька попробовал еще разок разбудить Владика, но и ему это не удалось. Владик проснулся только на мгновение, чтобы сердито сказать:

— Не хочу я смотреть рассвет! И оставьте меня в покое!

Витька и Ирка вышли на крыльцо. На улице было прохладно, но тихо и безветренно. Небо уже начинало светлеть.

Ирка сразу продрогла и обхватила себя двумя руками.

— В городе теплее, — сказала она.

— Да, — согласился дядя Веня. — На Байкале всегда летом прохладнее, а зимой теплее, чем в Иркутске. Попрыгай немножко, сразу согреешься.

Ирка фыркнула в ответ и прыгать не стала.

Они подошли к озеру. Волны с тихим шелестом накатывали на берег, мокрая галька тускло поблескивала, узенькая светлая полоска на горизонте начала расширяться.

Витька видел в Москве светомузыкальное шоу. Тогда он был просто поражен этим зрелищем, но с величием байкальского рассвета никакое шоу сравниться не могло.

Солнце вставало чистое, светлое. Байкал словно выталкивал солнце из своих вод, а оно в ответ окрашивало тишину озера в насыщенный оранжевый цвет.

Такого великолепного, выдержанного и веселого сочетания цветов не могла добиться никакая техника. Солнце желтело, набирало света, и вместе с ним светлело, просыпалось озеро. И тайга становилась желтой, и горы, и домик станции.

Ирка позабыла о холоде и широко распахнула большие, зеленые глаза. Витька только разок глянул на нее и отметил, что даже ее глаза, обычно такие темные, посветлели и стали яркими, как весенняя трава.

Дядя Веня стоял, в молчании скрестив на груди руки, и всем своим видом показывал: это все мое — и солнце, и тайга, и Байкал! Это я сочинил такой рассвет! Любуйтесь!

Рассвет зарядил бодростью и отличным настроением.

А Владик встал помятый и злой. Он кое-как заправил свою кровать и тупо уставился на свежие лица ребят.

— Какое чудо ты проспал! — сказала Ирка и подмигнула Витьке.

Это значит — мир. Это значит, что их теперь двое, а Владик — один. Витька еще больше повеселел.

— Что я, рассвета не видел, что ли? — пробурчал Владик.

— А разве видел? — поинтересовался дядя Веня. — Кто долго спит, тот рассвет не видит. А завтрак приготовил?

— Вот еще!

— Рассвет проспал, завтрак не приготовил — ну и путешественник! А вчера так рвался себя проявить, что чуть в болоте не увяз.

Владик хмуро выслушал насмешливые слова дяди Вени и молча принялся сооружать бутерброды к завтраку.