Путешествие Голубой Стрелы - Джанни Родари

Спустя некоторое время Пилоту показалось, что ночь стала чуть посветлее.

«Может быть, я вылетел на площадь? – проговорил он про себя. – Попробую спуститься еще раз».

Он снова пошел на снижение, но вдруг перед ним выросла огромная мрачная тень, из глубины которой прозвучал громкий голос:

– Эй, синьор Пилот, приземляйтесь, пожалуйста, сюда!

Сидящий Пилот моментально принял решение: «Сделаю вид, что не расслышал. Я никого не знаю в этих краях и не хотел бы нарваться на какую-нибудь неприятную встречу».

Но только он это подумал, как чья-то гигантская рука осторожно взяла аэроплан и потащила его к себе.

– Я пропал, – громко воскликнул Сидящий Пилот.

– Почему пропал? Я никогда не был ни бандитом, ни разбойником, – ответил хозяин руки. А теперь я всегонавсего мирный бронзовый Памятник, стоящий в центре площади, и у меня даже в мыслях нет сделать вам чтонибудь плохое.

Сидящий Пилот облегченно вздохнул и осмелился наконец посмотреть, откуда исходил голос. Он увидел огромное добродушное лицо, на котором между усами и бородой скользнула приветливая улыбка.

– Кто вы такой?

– Я же сказал вам. Я Памятник. Раньше я был патриотом и с высоты моего коня призывал воинов к освобождению родины.

– А сейчас вы тоже на лошади?

– Да. Лошадь довольно большая, как же вы ее не заметили?

– Я летел высоко. Сейчас, с вашего разрешения, я отправлюсь дальше. Я сделаю над вами круг, чтобы лучше осмотреть вас и вашу лошадь.

– К чему спешить? – улыбнулся Памятник. – Подождите еще минутку, давайте немного поболтаем. Мне так редко случается говорить с кем-нибудь, что я чувствую, как у меня онемел язык и губы двигаются с трудом. Я уже давно услышал жужжание вашего самолета и очень удивился. «Неужели, – думаю, – летает муха в такое время года?» Что за история! Клянусь, что такие маленькие аэропланы я видел только в руках детей!

Сидящий Пилот рассказал, что его аэроплан – тоже детская игрушка, и в нескольких словах сообщил Памятнику о своих делах и о Голубой Стреле.

– Очень интересно, – ответил Памятник, внимательно выслушав рассказ. – Я тоже люблю детей. В хорошую погоду они всегда прибегают поиграть около моего коня. А сейчас выпал снег, и они оставили меня одного. Но это вполне естественно, и я не обижаюсь. Правда, один из них частенько навещает меня и сейчас, хотя я не могу поручиться, что он приходит именно ко мне. У этого мальчугана каштановые волосы, и чуб спускается ему на самые глаза. Он приходит, садится на ступеньки и долго думает о чем-то. Потом уходит. Мне кажется, что он чем-то очень расстроен.

– Если бы его звали Франческо, – вздохнул Сидящий Пилот, – он мог бы оказаться нашим другом. Что вы об этом думаете?

– К сожалению, я никогда не слышал, чтобы ктонибудь произносил его имя. Вообще-то у людей не принято, чтобы они сами себя называли по имени: они ждут, пока их позовут другие. Но этот мальчик мне кажется одиноким, и в этих краях никто его не знает.

– Если бы его звали Франческо… – снова вздохнул Сидящий Пилот.

Неожиданно его осенила блестящая идея:

– Только Кнопка может решить этот вопрос. Он обнюхает ступеньки и скажет нам, Франческо это или нет.

– Хорошо сказано – хорошо сделано. И я буду иметь удовольствие познакомиться со всей вашей компанией.

– Но… – пробормотал Сидящий Пилот, становясь грустным, – как он мог попасть сюда? Ведь следы теряются там, посреди улицы?

Памятник усмехнулся в усы.

– Вижу, что вы не совсем хорошо знаете ребят, – вежливо заметил он. – В противном случае вы бы знали, что они любят путешествовать на подножке трамвая. Они не должны этого делать, потому что это запрещено. Но иногда они нарушают это правило. Как раз я вспомнил: вчера на подножке трамвая мимо меня проезжал мальчик с каштановыми волосами, и полицейский заставил его слезть.

– Тогда нечего сомневаться, это наверняка был Франческо! – весело воскликнул Сидящий Пилот.

Через четверть часа вся компания уже находилась у подножия Памятника.

Кнопка нервно бегал по ступенькам, обнюхивая их так, как будто хотел втянуть эти массивные мраморные ступени в свои ноздри. Он нюхал долго, чтобы не ошибиться. В действительности он сразу же почувствовал запах башмаков Франческо.

«Наконец-то мы тебя отыскали!» – ликовал он про себя.

– Ну! – нетерпеливо воскликнул Полубородый Капитан, у которого лопнуло терпение.

– Это Франческо, – изрек Кнопка, – мы отыскали его!

– Урра, тысяча треугольных китов!

Кто знает, что подразумевал Капитан, говоря о треугольных китах, которых не было и никогда не будет на свете. В порыве энтузиазма он не соображал, что говорил.

Памятник тоже был доволен. Где-то сверху среди ночи и снега загремел его смех. Затем смех передался ногам лошади – и ноги задрожали.

Полковник стрелков решил отметить это событие небольшим концертом своего оркестра. И тут случилась необыкновенная вещь. Когда трубы стрелков заиграли один из их дьявольских маршей, ноги лошади отделились от пьедестала и принялись танцевать. Старый патриот почувствовал, как при звуке фанфар в его груди забилось сердце.

– Урра! – радостно закричал он. – Вон, иностранец! Ура! Иностранец, убирайся прочь!

Фанфары стрелков вернули его к жизни. Старый патриот пришпорил коня, съехал с мраморного пьедестала и рысью сделал круг по площади. Копыта глухо цокали по снегу в такт музыке.

Это была такая волнующая сцена, что пассажиры Голубели Стрелы забыли о холоде и перенесенных невзгодах. Но Кнопка ни минуты не переставал думать о цели их путешествия.

– За мной! – воскликнул он своим смешным голосом и помчался впереди Голубой Стрелы по следу Франческо.

Голубая Стрела с трудом поспевала за ним. А Памятник мчался на лошади без всякого труда. Как, и Памятник?.. Да, Памятник тоже ехал рысью за Кнопкой. Слова из знаменитого «Гимна Гарибальди».

Тысяча китов-велосипедистов! – растерянно пробормотал Полубородый Капитан. – Никогда мне не приходилось видеть, чтобы Памятник скакал по улице, как на бегах!

– Да, это не часто увидишь, – засмеялся Памятник. – Я не могу ездить по улицам, когда хочу. Но иногда я не прочь прогуляться.

– Конечно, ведь быть Памятником не очень-то весело.

– Ну нет, я бы не сказал. Некоторое удовлетворение мы тоже получаем. В городе мы важные персоны. Прежде всего вокруг нас должна быть площадь, несколько деревьев и хотя бы пара скамеек. На скамейках нищие могут подышать свежим воздухом летом или погреться на солнышке зимой. А, кроме того, нас обычно ставят на высокие пьедесталы, окруженные ступеньками. На этих ступеньках играют дети. Мы, памятники, тоже приносим пользу и поэтому не жалуемся на свою судьбу. Однако иногда неплохо размять ноги хорошей прогулкой. Мне такое счастье выпадает раза два в год, когда случается чтонибудь необыкновенное. В эту ночь, например, марш оркестра стрелков… Если бы я не знал совершенно точно, что сделан из бронзы, я готов был бы держать пари, что кровь в моих жилах потекла вдвое быстрее.