Восковые куклы - Елена Мордовина

8 Апреля. Утром проснулись с таким ощущением, будто мы в гостинице. Снова пасмурный день, улицы после дождя. Вечером поехали в город. Все кофейни были уже закрыты. Черный мокрый город, совершенно никуда не тянет, скучный дождь заливает витрины, как лобовое стекло автомобиля. У меня гнусное настроение, и Адик хочет меня растормошить, мы зашли в пиццерию на Бессарабке и ели пиццу с грибами, жуткая штука с привкусом вяленых грибов, в общем, настроения мне это не прибавило. Не помог даже фруктовый салат со взбитыми сливками. Адик поздоровался с красивым арабом, который был с двумя девушками. Я спросила, откуда он его знает. Он сказал, что с «Ребекки», но это меня ничуть не успокоило. Мы пошли на почтамт, я звонила тете в Хайфу — в отражении телефона видела влажное от дождя, красивое свое лицо, я еще не привыкла видеть себя такой взрослой и тревожной. Она обещала выслать денег ничего не говорить маме. Потом мы вернулись домой.

10 Апреля. Адик все-таки снова поступил работать на «Борисфен». А вечером все равно ушел в «Ребекку», а я читала «Степного волка», принимала ванну и пила кофе. Он встретил Лешу Уманского и разболтал ему, что у нас будет ребенок.

12 Апреля. Проснулись в пять утра, к восьми только встали, вышли к озерам и выпустили птицу. Потом я уехала в поликлинику сдавать кровь. Вечером встретимся дома. До заката я была на озерах, смотрела с мостка, как солнце садится за холмы. Ближе к ночи он пришел. Оказывается, снова задвинулся эфедрином у Ли, и как бы в оправдание сказал, что купил нам билеты на иннуитов и на египтян. Это мне типа подарок. Ну, типа, хорошо, спасибо.

13 Апреля. Теперь у него боль в макушке от этого эфедрина. К трем часам мы поехали на Подол. Сначала на машине до моста Патона, машина принадлежала какому-то воинствующему христианину, и он всю дорогу нас поучал. На трамвайной остановке стояли долго, потому что что-то случилось с трамваями. В кофейне на Подоле я пила виноградный сок, который отдавал размолотыми косточками. Встретили Джаггера — он совсем готов к брачному сезону — во всеоружии. На лестнице Проф заговаривал зубы малышке с проколотым пупком. Мы купили бутылку вина в массандровском погребе и пошли на Шванкмаера, это и есть его любимый аниматор. В первых рядах сидели самые оттяжные — мы с Адиком, Дима с Ксенией, его бас-гитаристкой, они сейчас живут на Саксаганского, и там же у них студия, Олег Скрипка со своей девушкой. Адик давно еще, когда был в моем возрасте, доставал ему траву. Вечером я готовила ужин, он курил остатки анаши, и, сидя на холодильнике в позе лотоса, мечтал о путешествии в Индию.

14 Апреля. Сегодня я долго гуляла у озер. Отовсюду рокот лягушек. Трясогузки прыгают по тропинкам. К пяти я поехала к Дому кино. Сеанс Шванкмаера отменили, подошел Адик с работой в папке, я рассматривала персонажей — тигренка и краба, потом он зачем-то взял с собой этого нудного Вадичку, такие два друга — Адичка и Вадичка, я им сказала, Адик меня чуть не прибил за это. Когда-то Вадичка был в него влюблен, но, я надеюсь, безответно. Мы гуляли вместе. Адик потихоньку надирался и стал злой и неприятный, даже довел меня до слез по дороге домой, и возле дома мы рассорились не на шутку. Ночью у меня был сильный жар. Ближе к утру я хотела принять прохладную ванну, но горячей воды не было, а холодная была совсем ледяная.

15 Апреля. Утром он, конечно, извинялся. Искупался в озере, где фонтан, замерз, снова получил в голову по эфедриновой трубе и поехал на Шванкмаера, на короткометражки. Я уснула одна в темной комнате и видела какие-то пластилиновые детские сны.

17 Апреля. Жаркий день, я одела впервые платье с капюшоном и высокие ботинки. Вечером мы встретились возле Оперного и пошли на иннуитов. Потом прогулялись по городу. Софийская колокольня сейчас в строительных лесах и выглядит удивительно, подсвеченная фонарями. Встретили тусовку барабанщиков — Мориц и Поль с палочкой — слетел с мотоцикла обкуренный.

18 Апреля. День совершенно какой-то майский — цветут абрикосы, свежий, газоны причесаны, ветерок шевелит нежные листочки. Потом я зашла к своему гинекологу, он снова надавал мне множество направлений, опять из меня выкачают кубов пятнадцать крови. У Адика оказался отрицательный резус. Отлично! Мне бабушка передала от какой-то своей подруги, старой врачихи, такую сверхмодную модель нижнего белья — бандаж называется. Только он мне не очень нравится.

19 Апреля. Деньги имеют свойство заканчиваться неожиданно. У нас совсем закончились деньги. Сейчас поеду к Рабин занимать. Но зато у нас есть на сегодня билеты в Каирский театр. Адик сейчас сидит рисует сцену, как тигр копает лапкой песок, оттуда вылезает крабик и отплевывается. Хорошо, что есть еще какая-то еда. И у меня, кажется, небольшая простуда и насморк. Буду спать в большой комнате. Позвонила Рабин, чтобы занять денег, она сказала, что рада будет меня увидеть, и чтобы я приезжала. К двум часам Адик поехал на студию, а я в синагогу. До пяти часов сидела у нее в офисе. Сегодня вечером начинается Песах, и все приходят за приглашениями на пасхальный Седер. Рав Моше учил речь, к нему пришла такая громоздкая дамочка с диктофоном, и он на невозможном украинском языке читал приветствие. Мы пили кофе, выглядывали из-за стекла и смеялись. Все приезжают за мацой. Йосик и Йолик носятся с ключами от магазина. В пять мы вышли прогуливаться по университетскому парку — Рабин такая красивая в шелковой голубой юбке, расписанной эвкалиптовыми листьями, в голубой кофточке, такая вся весенняя барышня. Хорошо, что она никуда не поступила и работает в синагоге. Рав Моше выдаст ее замуж. В парке много детей. Новая скульптурка у пруда — мальчик поймал сачком рыбу. Мы его разглядывали и гладили его кудрявые волосики. Потом смотрели, как целуются голуби, она сказала, что голуби просто чистят друг другу клювы. «Разве голуби умеют целоваться?» И тут ей закрыл руками глаза молодой человек, и она долго не могла угадать, кто это. Мы еще гуляли, потом я возле театра ждала Адика и разглядывала людей. Потом он появился, и сказал, что очень рад меня видеть. Мимо шел Шура Кохановский, вел к ветеринару огромного бульдога, который расчесал себе шею, пригласил нас в гости. На главпочтамте длиннющая очередь, так что звонить мы не стали, я поехала домой и долго шла, а потом мыла ноги из чайника, потому что стерла себе кожу потом и колготками. Готовила ужин. После приехал Адик, я слышала, как такси затормозило прямо под окнами. Это когда у нас так мало денег, ездит на такси! Мы очень устали и рано легли спать.

20 Апреля. Теперь он рисует панораму заката, где Этельберт присоединяется к Нурику и птичке. Я провожу много времени возле озера, как героиня Уильяма Морриса. Перед закатом вокруг озер чинно прогуливаются монахи.

21 Апреля. Я поехала домой, чтобы забрать кое-какие рисунки. Бабушка меня отругала, что мы не пришли к ним на седер. Тоже мне. Всю жизнь была атеисткой и профсоюзной активисткой, а теперь будет мне рассказывать! Как будто это так важно. Вторую ночь сплю в большой комнате.

22 Апреля. Пасмурно, я поехала домой, Адик уехал к родителям. Хотелось бы мне познакомиться с его родителями, но я даже не знаю, как ему об этом сказать. Они даже не в курсе, что у него скоро будет ребенок. По дороге меня застал теплый дождь. Ярко-желтые мокрые форзиции, цветущие абрикосы, нежная зелень, дождь — все такое кайфовое, что хотелось смеяться. Ему дали еще три сцены с этим Этельбертом, там появился новый персонаж — хамелеон. Но он вчера опять чем-то закинулся и еще заехал к Ли просить винта, это меня очень беспокоит. От родителей Адик привез египетский барабан и этюдник.