Стоянка запрещена - Наталья Нестерова

– Ага! Сейчас я им культурно скажу. Дорогие мои шаромыжники! Если кто-нибудь из вас без моего ведома хоть миллиметр отрежет, я сделаю из него шантрапу. Со всеми вытекающими последствиями: с хирургическим наложением швов на промежность и с последующей бездетностью. Поняли? Отлично. Ася, я благородно выражался?

– Более чем, – засмеялась я. – Ты ужасно смешной, когда пьяный. – И тут же попросила: – Но ты не пей!

– Уже нечего. Если только из хозяйского бара стырить.

– Костя!

– Асенька?

– Мне кажется, тебе нужно поспать, потом принять душ, когда проснёшься, выпить крепкого кофе…

– Говоришь, как моя бывшая жена. Она всегда знала, что мне следует делать, где бабки зашибать. Минутку, уйду, чтобы ребята не подслушивали. Смотрите мне!

– Ты был женат? – поразилась я.

– А то! Если бы я не был женат, то сейчас в столице нашей Родины кувыркался. Сбежал и не раскаиваюсь. Тебя, например, встретил…

– И дети? У вас есть дети?

– Бог миловал. Помнишь, ты после первого эфира вышла… голос ещё вибрирует. И спрашиваешь меня: «Бог миловал?»

На самом деле я не религиозна, да и бабушка тоже. Но у неё есть присказка: «Бог миловал». Если беда обходит стороной, бабушка вспоминает бога. По гололедице дошла до дома и не упала, удалось купить хорошее и недорогое мясо, слесарь неожиданно быстро починил унитаз – все «бог миловал». Хотя, кажется, правильная формулировка – «бог помиловал».

– Не упоминай имя Господа всуе, – посоветовала я Косте.

Это было так же бесполезно, как подобная рекомендация бабушке.

Костя не слышал меня и говорил, словно озвучивал поток сознания. Пьяного сознания.

– Бог – ерунда. Богини – да! Их не осталось, ты случайно выжила…

Следовало прекращать эти алкогольные глупости. Костя первый о них пожалеет.

– Костя, давай заканчивать разговор, пожалуйста!

– Когда ты произносишь «пожалуйста»… такая интонация… хочется отдать последнюю рубаху или разодрать её на груди.

– До свидания!

– Спокойной ночи, богиня!

Какая из меня богиня? Наговорил спьяну сорок бочек арестантов. Комната моя невелика, от окна до двери четыре шага. Ходить взад-вперёд – только разворачиваться. Я схватила с полки книгу Мокиенко «Образы русской речи» – кажется, тут читала про «сорок бочек арестантов». Не могли в прошлых веках русские люди соединить бочки и арестантов. Они мыслили конкретно. В огороде бузина, а в Киеве дядька – это конкретно, без иносказаний.

И Костя без намёка на иносказание – «богиня»! Хотя я простая толстая девушка.

Подвыпившего Костю тянет на гиперболы. А Прохиндей в состоянии алкогольного перебора жаловался на происки тренеров, чиновников от спорта, сокомандников – всех тех, кто не позволил ему взойти на олимпийский пьедестал. Хотя какие происки в лёгкой атлетике? Прибежал первым – и чемпион.

Нашла! «Арестант» – в севернорусских говорах – «мелкая сушёная рыба». «Сорок бочек арестантов» – это небылицы о якобы огромном улове. Но в наше время значение, похоже, поменялось. «Наговорить сорок бочек арестантов», как мне кажется, – это не просто приврать, а нести откровенную чушь, котлеты с зонтиками смешать.

Или я чего-то не понимаю? Понимать не хочу?

Не успела ответить на внутренние вопросы, как снова позвонил Костя:

– Я забыл спросить, из-за чего звонил.

– У меня спросить, почему мне звонишь? – рассмеялась я.

– Да нет, хотел узнать, сколько тому ребёнку на операцию требуется?

– Тридцать тысяч долларов, – быстро ответила я. – Две с половиной уже есть.

– Понял, попробую отжать из хозяина этого дворца. Он вроде мужик неплохой.

– Все, кто связан с космосом, говорят не «с бо́рта корабля», а «с борта́», водители автотранспорта литературное «шофёры» заменили на «шофера́».

Костя делает кислое, плачущее лицо, потом резко улыбается, растягивая рот до ушей. Всё это означает, что я говорю академически уныло, надо прибавить огонька и задора.

Киваю и после глубокого вздоха продолжаю с интонацией, с которой открывают тайны:

– Ребята! Мне кажется, космонавты и водители, лесорубы и полярники хотят, изменяя окончания слов или ударение, очертить свой профессиональный круг, зону избранных. У каждого из вас наверняка в школе есть свои словечки, которые будут не понятны новичкам, тем, кто только пришёл в ваш класс. Вдумайтесь! Это же удивительно! Люди – с помощью языка, переделывая слова, – устанавливают границы. Кто говорит «с борта́» – это наш, из Центра управления полётами. А кто произносит «с бо́рта космического корабля» – чужак. Но тут и ловушка!

Костя «бьёт по баскетбольному мячу» – «Гаси эмоции, спокойнее!»

Мне обидно, но верю, покоряюсь, сдерживаю восторг. Он, восторг, связан с давней потребностью рассказать о языкознании так, как понимаю и чувствую. Отбросить вечный страх – не прочитала в учебнике, в научной статье – значит, права не имею говорить. Твои домыслы не подкреплены авторитетами – держи их при себе. Нашлась учёная! Но радио – микрофон в крохотной студии, звонки детей – для меня это растущая вера в собственную полезность.

– Как полагаете, в чём же ловушка? – спрашиваю детей. – Я не прошу отвечать тут же. Подумайте до следующей передачи «Словарик», которая, как обычно, выйдет в эфир в шестнадцать часов. А теперь вопрос, заданный в начале передачи. Правильно ли сказать: «Бо́льшая половина урожая собрана»? – Слово «бо́льшая» выделяю голосом. – Здравствуйте, как вас зовут?..

Таня Егорова дозвонилась пятой и, как всегда, ответила правильно, явно читая по бумажке:

– Распространённые выражения «бо́льшая половина» и «меньшая половина» являются неправильными. Половина не может быть ни больше, ни меньше, потому что части равны.

– Молодец! Ты получаешь приз…

Таня Егорова в моём виртуальном классе отличница. Всего ребят, которые звонят регулярно, не больше двух десятков. Меня поначалу пугало, когда звонили одни и те же. Никто не будет выпускать в эфир передачу для двадцати детей. Но Костя успокоил: по подсчётам меня слушает больше трёхсот тысяч человек – это хороший показатель для области. И на всех передачах, принимающих звонки, есть свои активисты. Не говоря уж о Сталине. Так редакторы и ведущие зовут сумасшедшего или хулигана, который прорывается в эфир регулярно. Проявляет удивительную ловкость: звонит с разных телефонов (номера на определителе отличаются), меняет голос, называется новыми именами, толково, по теме передачи предварительно формулирует вопрос или мнение. Но, дорвавшись до эфира, вопит: «При Сталине был порядок! А сейчас бардак!» Сумасшедший Сталин – враг номер один продюсера Семёна Викторовича. Милиция не соглашается найти радиотеррориста, потому что состав преступления трудно подобрать. А звукооператоры соревнуются, кто быстрей вырубит злодея. Раньше рекордом было щёлкнуть тумблером после «При Сталине…», а сейчас удаётся: «При Ста…» Ведущие при этом выражают сожаление, мол, звонок сорвался, принимаем следующий. Сталин однажды позвонил и на мою передачу, но детский голос трудно подделать. Костя, подав мне знак: «Говори, не останавливайся!» – что-то энергично объяснил хулигану. Как автогеном отрезало.