Хранители Кодекса Люцифера - Рихард Дюбель

– Я приказала Адаму Августину забрать их домой.

– Нашему главному бухгалтеру?

– Насколько мне известно, он хранит их в самом низу колыбели своей новорожденной дочери.

– Они будут пахнуть, когда он их вернет.

– Пусть лучше они пахнут детской мочой, чем надушенными лапами Себастьяна. Письмо из Вены – это, естественно, реакция на письмо Себастьяна, которое он отправил без моего ведома. Почта сейчас идет быстро. Благодаря всей этой суете между Веной и Прагой, вызванной напряженной политической ситуацией, сообщение между обоими городами лучше, чем когда-либо раньше. Себастьян не показал мне свое письмо, так как знал, что я разорву его.

– Вышвырни из дома этого толстяка, – повторил Андрей.

– Это не так-то просто. Он может мгновенно разорить нас, а с тех пор как Мельхиор Хлесль впал в немилость, я не решаюсь упоминать наше имя чаще, чем это необходимо. Можешь быть уверен: Себастьян использует любую возможность чтобы очернить нас, если я выставлю его за дверь.

– Давай поговорим об этом, – предложил Андрей.

– Я больше не хочу говорить на эту тему. Я только желаю чтобы этот кошмарный сон закончился.

– Ты мне доверяешь?

– Естественно.

Андрей обстоятельно устроился за столом. Его длинные ноги всегда мешали ему, и чем сильнее он был взволнован, тем заметнее это было.

– Обещай, что дашь мне договорить до конца.

Агнесс улыбнулась.

– Неужели все считают, что я не способна слушать собеседника и вечно перебиваю других?

– Мой рассказ будет иметь смысл, только если ты выслушаешь его до конца.

– Батюшки мои! Думаю, мне пора домой. У меня же еда на огне стоит.

Андрей схватил ее за руку, но Агнесс, похоже, вовсе не собиралась покидать его. Он поразился, поняв, что она пошутила. В первый раз за несколько недель. Должно быть, Агнесс прочитала его мысли, так как ее глаза наполнились слезами. – Болит ничуть не меньше, чем вначале, – прошептала она. – Но к боли постепенно привыкают.

Он промолчал, так как знал это лучше кого бы то ни было. К тому, что боль никогда не проходит, тоже привыкают. Он держал ее за руку, пока к ней не вернулось самообладание.

– Если говорить вкратце, – начал он, – то мне стало известно от Вацлава, что кардинала уже успели лишить имущества. Кажется, речь шла об эрцгерцоге Максимилиане и о деньгах, которые теперь у него есть. Но слухи о скором начале войны становятся все настойчивее, и в протестантских землях собрали такую мощную армию, что даже имущества кардинала Мельхиора Хлесля не хватает на то, чтобы нанять такое же сильное войско для католиков. Поэтому король Фердинанд и его дядя Максимилиан намерены и дальше искать деньги, считая каждый грош. Рано или поздно они обратят внимание на то, что в Праге есть фирма, на документах которой стоит имя Хлесль. И это будет означать, что мы, конечно же, охотно сделаем вклад, дабы покрыть долг кардинала и тем самым дистанцироваться от его делишек.

– Все, в чем упрекают кардинала Мельхиора, ложь.

Андрей махнул рукой.

– Себастьян боится, что именно до этого и дойдет. Вот почему он пытается давить на тебя. Как только имени Хлесль не будет в документах предприятия, король уже не сможет с такой легкостью подобраться к деньгам. Без твоего и Киприана участия фирма – всего лишь птица с подбитым крылом, которая ни плавать, ни ходить не может.

– Все это я и так знаю.

– Значит, мы должны опередить их. Мы дадим королю деньги как пожертвование, чтобы доказать, что мы настоящие патриоты.

Агнесс затаила дыхание. Андрей прижал палец к губам.

– Ты мне обещала, – напомнил он.

– Ну ладно, – согласилась она.

– Тем самым мы вынем капитал из фирмы, на которой так помешан Себастьян. Ты увидишь, что его интерес после этого просто испарится.

– А что же останется нам? На что мы будем жить?

– Об этом я расскажу тебе чуть позже. Давай только вместе прикинем, как нам это осуществить.

– Все равно ничего не получится. До тех пор пока гильдия и король не согласятся, чтобы я унаследовала долю Киприана, я не смогу распоряжаться его долей в фирме. Я не вправе дарить деньги кому-либо.

– О каком наследстве ты говоришь? Имеется завещание Киприана, которое лишает тебя наследства, если с ним что-нибудь случится до совершеннолетия его младшего ребенка то есть маленького Мельхиора.

На ее лицо было страшно смотреть. На нем все время чередовались ужас и неверие. И что хуже всего, неверие это относилось к ее брату.

– О таком завещаний мне ничего не известно, – бесстрастно заметила Агнесс.

– Оно у меня с собой. Подписано, засвидетельствовано, нотариально заверено, запечатано. Запечатано в водонепроницаемый пакет.

– Я даю тебе десять секунд на то, чтобы ты объяснил, что у тебя на уме, Андрей. Затем я покину этот дом.

– Нет, Агнесс, выслушай меня до конца. Ты обещала.

– Ты что, играешь со мной? С собственной сестрой?

Он промолчал. Агнесс пристально смотрела на него. Через некоторое время она опустила взгляд. Тем не менее она не собиралась просить прощения.

– Твой следующий вопрос должен был бы звучать так: когда Киприан подписал это завещание?

Она смотрела на столешницу и молчала. Андрей вздохнул.

– Это прошлогоднее завещание. Он написал его, когда кардинал Мельхиор посетил нас и сообщил, что нужно опасаться. нового пробуждения библии дьявола.

– И как это следует понимать?

– Мы вместе все спланировали: Киприан, кардинал и я. Таким образом мы хотели защитить ваше имущество – твое имущество, Агнесс! – если Киприан погибнет.

– Защитить от Терезии и Никласа. От родителей его собственной супруги. И от Себастьяна. – Голос ее звучал хрипло.

Андрей кивнул.

– У Киприана не было никаких иллюзий в отношении любви к нему Терезии – или в отношении способности Никласа всерьез противостоять жене. Киприан понимал: они всегда считали, что твое бракосочетание с Себастьяном просто отодвинулось во времени.

– Кто назначается наследником?

– Вацлав. Кардинал считал, что, если бы назначили меня, это было бы слишком очевидно. Назначать наследницей Александру имело бы такой же смысл, как и тебя, а мальчики еще несовершеннолетние.

– Так, значит, нам придется зависеть от милости Вацлава?

Андрей попытался не искать в ее словах скрытого подтекста. Вацлав, в жилах которого не течет кровь никого из них, Вацлав, по сути абсолютный чужак, хитростью спасенный из сиротского приюта. Вацлав, настоящий бастард. Андрей был уверен, что ничего из этого он не услышит от нее. Тем не менее ему показалось, что в короткой фразе сестры все это прозвучало.