Город Антонеску. Книга 1 - Яков Григорьевич Верховский

почему-то очень насыщен событиями. В этот день учебный корабль «Днепр» вывез из Одессы имущество Трамвайного треста.

«Днепр» в последние месяцы совершил семь опаснейших рейсов в Одессу – он доставлял нам боеприпасы и вооружение, а в обратный путь шел недогруженным.

Сегодня он, правда, не только загружен, но даже перегружен.

Сегодня он вывез из города имущество Трамвайного треста.

Вы скажете: «Далось вам это имущество!»

Вы спросите: «Ну почему вас волнует имущество Трамвайного треста?»

Ответим: имущество Трамвайного треста весило 5000 тонн, что, как известно, составляет 5 000 000 килограмм.

А сколько весит один, даже самый закормленный мамочкой одесский ребенок?

Сколько детей мог вывезти «Днепр» вместо этого… простите за непечатную мысль!.. «имущества».

Он мог бы вывезти, например, учеников музыкальной школы Столярского.

В отличие от московской и ленинградской музыкальных школ, ученики которых были эвакуированы, школа Столярского, видимо, никого не интересовала.

Столярского, правда, отправили в Свердловск, но там он чувствовал себя не у дел, долго болел и в апреле 1944-го скончался.

А вот любимые его ученики, талантливые скрипачи, пианисты, остались в Одессе.

О трагической судьбе некоторых из них рассказал нам Боря Бернштейн[89].

Профессор Борис Бернштейн – всемирно известный музыковед, до войны учился в школе Столярского по классу рояля. Война внесла свои жестокие коррективы в его судьбу, но, как говорят, талантливый человек талантлив во всем, и лучшее тому подтверждение – книги профессора Бернштейна.

Где-то в 2001-м или 2002-м Боря, живущий теперь в Калифорнии, посетил Израиль, и мы провели с ним несколько незабываемых часов.

Много, наверное, было выпито, многое вспомнилось.

Детство, Одесса, Столярский – Пиня, как называли его ученики.

И конечно, война, и «героическая оборона»…

И те, кого уже нет…

Вспомнили близкого друга Бори – Шуру Абрамовича.

Шура, сын расстрелянного в 1937-м «врага народа», естественно, не подлежал эвакуации. Он пытался уйти пешком по старой Николаевской, но по какой-то причине вернулся и остался в Одессе.

Талантливый 16-летний скрипач, Шура Абрамович погиб.

Погиб на Дальнике…

Храбро и честно…

30 сентября 1941-го…

Роковой день для евреев Киева, для евреев Херсона…

Роковой день для евреев Одессы…

В этот день Военный совет получил последнюю директиву Ставки.

Суть ее заключалась всего в одном слове: «Конец!»

«Героическая оборона» Одессы закончена.

Эта действительно героическая оборона продолжалась 73 дня и ночи.

Два с половиной месяца крепость «Одесса» сковывала у своих стен до 18 дивизий румынско-германских войск, не давая им возможности двигаться на восток. В боях под Одессой враг потерял свыше 160 тысяч солдат и офицеров, около 200 самолетов и 100 танков.

В этих кровавых боях геройски погибли 15 578 защитников города.

Приказом Верховного Главнокомандующего от 1 мая 1945 года Одесса была объявлена Городом-героем.

Но вернемся к другому приказу, скорее, директиве Верховного, полученному Военным советом 30 сентября 1941-го:

«В связи с угрозой потери Крымского полуострова и ввиду того, что в настоящее время армия не в состоянии одновременно оборонять Крымский полуостров и Одесский оборонительный район, принято решение эвакуировать Одесский район и за счет его войск усилить оборону Крымского полуострова».

И далее:

«Ставка приказывает:

Храбро и честно выполнившим свою задачу бойцам и командирам Одесского оборонительного района, в кратчайший срок эвакуироваться на Крымский полуостров. Командующему ЧФ приступить к переброске войск и имущества в порты Крыма…

Странный, очень странный документ!

Обратите внимание – он как будто бы совсем не касается Одессы!

И о ее защитниках, о тех самых защитниках – бойцах и командирах, которых Сталин всего две недели назад просил (!) продержаться 6–7 дней, – речь тоже не идет. Речь идет только о войсках Одесского оборонительного района, которых следует, просто-напросто, «перебросить» – из одного района в другой.

«Перебросить» – и все!

А как же город?

Ведь город – это не только «войска и имущество», которые нужно «перебросить».

Город – это еще и люди.

Город – это еще и дети.

Что будет с ними?..

Что будет с нами?..

Странно – ни одного слова!

Ввиду особой важности этой директивы – она была подписана не только Верховным Главнокомандующим, но еще и начальником штаба Шапошниковым. И передана не по телеграфу, а доставлена прибывшими из Севастополя весьма необычными «курьерами»: заместителем наркома Военно-морским флотом вице-адмиралом Левченко и начальником оперативного отдела штаба капитаном Жуковским. В тот же день, кстати, были получены еще две телеграммы, касавшиеся эвакуации войск. Одна от народного комиссара адмирала Кузнецова, а вторая – от начальника главного политического управления флота комиссара Рогова. Высокое начальство требовало провести эвакуацию войск без потерь, не повторяя ошибок, допущенных при эвакуации Таллина, в процессе которой погибло 62 корабля и более 10 тысяч человек.

Встретив «курьеров», контр-адмирал Жуков немедленно собрал Военный совет и зачитал директиву Верховного – голос командующего глухо звучал под каменными сводами катакомбы на улице Дидрихсона.

Историки любят рассказывать о том, какое тяжелое впечатление произвела эта директива. Все члены Военного совета, а особенно товарищ Колыбанов, были потрясены, удивлены и… что там еще?.. да, ошеломлены приказом «о сдаче Одессы».

Приказом «о сдаче Одессы»?

Но в директиве нет ни единого слова «о сдаче Одессы»!

Да и Одессы как таковой там тоже, кажется, нет.

Мы помним – речь там идет просто о «переброске войск»!

И все же товарищ Колыбанов, видимо, был поражен, поскольку даже вскочил со стула и возопил: «Нет! Это невозможно! Тут какое-то недоразумение!»

Так, во всяком случае, живописует эту душераздирающую картину генерал Аркадий Хренов.

Но нам почему-то кажется, что это несколько… преувеличено.

Ведь члены Военного совета прекрасно знали, что время пришло.

Или точнее – что «время вышло».

Численность войск, защищающих Одессу, сократилась до минимума – остатки Приморской армии, два поредевших отряда морской пехоты и народное ополчение – старики и подростки. Всего около 35 тысяч бойцов противостоят 4-й румынской армии и 72-й германской пехотной дивизии в составе 340 тысяч солдат и офицеров.

Шутка ли – десятикратное превосходство!

И в городе неспокойно – население волнуется.

Да как тут не волноваться?

Бомбежка усиливается с каждым днем – более 400 зданий разрушено, более 1000 человек похоронены под развалинами, около 1800 валяются в госпиталях, да и сводки Советского Информбюро, как их ни приукрашивай, с каждым днем становятся все страшнее – германские войска уже захватили Киев и вторглись в пределы Крыма. Опасность нависла над Севастополем, и, если Севастополь падет, «героическая оборона» Одессы станет не только бесполезной, но и невозможной. Просто потому, что эта «героическая оборона», кроме безусловного героизма защитников города, держится только на помощи, прибывающей из Севастополя.