Глеб Белозерский - Лев Демин

Княгиню Феодору погребли в соборной церкви. Князь Глеб распорядился изготовить каменную плиту с именем покойной над ее могилой.

Первое время Глеб Василькович не находил себе места. Он бесцельно бродил по палатам, невпопад отвечая слугам и приближенным. Выходил Глеб на берег Белого озера, на то самое место, где они были вместе с Феодорой за несколько дней до ее кончины. Он вглядывался в покрытую тонкой коркой раннего льда поверхность озера, предаваясь тоскливым мыслям.

Глеб обратился к своему духовнику, игумену Иринарху.

- Скажи мне, отче, что я должен делать? Как преодолеть разлад души? Как обрести нормальное состояние?

- Скажу князь, - отвечал Иринарх. - Трудись в поте лица. Найди занятие, которое поглотило бы все твои помыслы, отвлекло от грустных мыслей. Займись воспитанием сына.

- Пожалуй, ты прав, отче, - согласился Глеб. - Займусь строительством гостиного двора. В Ростове гостиный двор есть украшение города, и в Ярославле, и во Владимире. А у нас купеческие лавки рассеяны по всему городу в беспорядке. Куда это годится?

Глеб Василькович в сопровождении Власия долго бродил по городу, выискивая место для будущего гостиного двора. Купеческие дворы, дома духовенства, ремесленников, мастерские, жилища всякого неимущего люда теснились в причудливом беспорядке. После долгих поисков место для гостиного двора отыскалось. Большую площадь занимали княжеские конюшни, которые можно было перенести на другое место. Можно было также потеснить обширный двор при княжеских палатах. Нуждались в расширении и избы дружинников. Глеб задумал их также перенести в иное место. Вот и освобождалась просторная площадь, достаточная для возведения гостиного двора.

Среди городских плотников отыскали старшину плотницкой артели Пахома, немолодого уже и опытного строителя. Глеб пригласил его, показал набросок, начертанный на листе пергамента.

- Вот здесь, вдоль берега Шексны, протянется гостиный двор, - объяснил Пахому Глеб. - В сторону берега выходит крытая галерея, которая пойдет вдоль всего здания. Лавки должны быть просторны, позади кладовые, амбары. Уловил мое намерение, Пахомушка?

- Все понятно.

- Тогда составь по моему наброску подробный план. А я тем временем подберу артель лесорубов и прикажу заготовить потребное количество хорошей строевой сосны.

- Для амбаров и ель сойдет.

- Нет уж. Если строить, так строить как следует. Только сосна пойдет в дело.

Белозерские купцы быстро проведали о намерении князя Глеба строить рядом с княжескими палатами гостиный двор и зачастили к нему с визитами. Спрашивали:

- Уступишь мне одну лавку?

- Во что мне обойдется, если пожелаю въехать в твой гостиный двор?

- Пустишь меня с моими товарами?

Князь Глеб не спешил с ответами. Он сознавал, что нужно строить гостиный двор как княжескую собственность, а там продавать или сдавать в аренду помещения с немалой для себя выгодой. Купцы ворчали, за глаза поругивали прижимистого князя, но в то же время восхищались его деловой хваткой, рачительностью.

«Из князя Глеба хороший бы купец получился», - поговаривали они.

Вскоре на берегу Шексны застучали топоры, завизжали пилы, появились штабеля свежих бревен. Стали подыматься вверх венцы срубов. Гостиный двор вырастал на глазах. Когда дело уже подходило к завершению стройки, начались деловые переговоры с купцами. Особенную прыть проявляли новгородские купцы, чьи интересы представляли в Белоозере сыновья или приказчики. От новгородцев старались не отстать и местные. И те и другие стремились приобрести в будущем гостином дворе лавку. Те, что победнее, кооперировались вдвоем, втроем, чтобы приобрести общее помещение. Князь Глеб увеличивал свою казну и с удовлетворением говорил Власию:

- Богатеем, Власик…

Весной Глеб снова снарядил караван судов и направил его в Орду для выкупа полонян. Купцы расщедрились и задумали невдалеке от гостиного двора поставить свой храм, церковь Николая Чудотворца. На освещение церкви, проведенное игуменом Иринархом, был приглашен в качестве почетного гостя и Глеб Василькович.

Сыну князя, Михаилу, шел уже двенадцатый год. Он возмужал, казался старше своих лет. Уроки усваивал успешно, увлекался верховой ездой. Вместо емирной кобылки он выбрал себе на княжеской конюшне норовистого гнедого жеребца, на нем пускался в галоп, прыгал через препятствия. Не один раз Михаил вылетал из седла, расшибался, ходил весь в синяках. Князь Глеб строго выговаривал ему за неосторожность, но в то же время восхищался его лихачеством. Иногда и сам приказывал оседлать себе коня и пускался вместе с сыном наперегонки. Обычный их маршрут пролегал по берегу Белого озера до села Карголом и обратно.

Осенью прибыла из Сарая новая большая партия выкупленных полонян, человек сто с лишним. Глеб сам занялся расселением прибывших. Выявил среди них несколько опытных плотников и оставил их в стольном городе. Остальных отправил в западную часть белозерского удела по рекам Шоле и Мегре, где было редкое весянское население. Князь решил создать здесь два новых прихода, куда были назначены молодые священники из недавних выпускников монастырской школы.

С наступлением зимы князь Глеб в сопровождении двух дружинников отправился на Верхнюю Андогу. Достигнув погоста Воскресенского, он остановился у старого знакомого, кузнеца Леонтия.

- Ну расскажи, как идут дела, - предложил Глеб.

- С Божьей помощью идут. А что рассказывать? Лучше покажу.

Кузнец показал новую плавильную печь, в которой сейчас плавилась руда. Перед печью возился сын кузнеца в кожаном фартуке. Потом зашли в просторный амбар, где были сложены слитки выплавленного железа.

- Все это хорошо, Леонтий. Даже превосходно, - поощрительно сказал Глеб. - А что же ты о людях забыл?

- Как это забыл, княже? Не пойму я тебя.

- Все ты понимаешь. Смотри, какая у тебя добротная изба, просторная, светлая. А как твои рудокопы живут? Жилища - жалкие лачуги. А ведь у каждого куча ребятишек. Хочешь, чтобы расплевались с твоей Андогой и подались в другие края в поисках лучшей жизни?

Глеб еще долго распекал кузнеца Леонтия, впервые испытавшего на себе весь княжеский гнев. Тот слабо оправдывался. Мол, не успели еще как следует позаботиться о переселенцах.

- Зови сюда тиуна и попа Маркела.

- Слушаюсь.

Незамедлительно прибежали волостной тиун и отец Маркел.

- Что же вы, мои дорогие, рубите сук, на котором уселись, - напустился на них Глеб Василькович. - Руда приносит благополучие вашей волости. А вы о рудокопах забыли. Поселили мужиков многодетных в убогих лачугах.

Князь Глеб еще долго давал волю своему гневу. Закончил свою речь категорично:

- Повелеваю, чтоб у рудокопов добротные избы были, не хуже твоей избы, Леонтий. Слышите, не хуже… Будущей зимой самолично приеду проверить, как выполнили мое повеление.