Призрак Родины - Станислав Сергеев

Пройдя так минут двадцать, я наконец-то оказался в крупном помещении, которое при ближайшем рассмотрении оказалось большой и тщательно доработанной карстовой пещерой.

И вот тут началось самое интересное…

Это была сокровищница. Ну, вроде как попал в материализованную версию земного американского фильма про библиотекаря[23].

Мои соотечественники, видимо, за долгие годы сюда много чего натаскали: и оружие экзотическое, и какие-то блок-модули, и ценные вещи, и какие-то земные реликвии…

А ещё: иконы, кубки, одеяния, мечи, доспехи, ларцы, причём всё это имеющее явно древнеславянское и древнерусское происхождение…

Мне стало интересно: ну и зачем меня сюда отправили?

Если искать артефакт, который якобы припёрли сюда лет сто назад мои соплеменники, так они, как заправские хомяки, походу со всей галактики сюда много чего натаскали…

А если найду?

Что, бегать с ним, как с писаной торбой?

Вот ещё!

У меня сейчас на повестке стоят вопросы в следующей последовательности:

Первое – умотать из этого подземелья, не поссорившись с моими новоявленными соплеменниками.

Второе – умотать из района, не потеряв бойцов группы.

Третье – найти принцессу Ириану и чухнуть с этой планеты, не попав под слив.

И они думают, что в таких условиях я буду трясущимися руками распихивать по карманам всякие драгоценные штуки, за которыми наверняка тянутся длиннющие шлейфы трупов?

Я, может, в некоторой степени и без царя в голове, но инстинкт самосохранения не отключал.

Оно мне надо?

Ну, похожу, посмотрю, всё равно интересно, но не более того, главное – хватательный рефлекс держать на жёстком контроле.

Мне даже стало как-то жаль священника Евстафия, подумалось: «Такой могучий человечище, а проверка его… Какая-то мелкая, что ли… Или даже у великих людей, если они зациклены на религии, бывает такое?»

Вот так я ходил, смотрел, цокал языком, кивал головой, а сам про себя усмехался – не сомневался, что за мной наблюдают.

Хотя было весьма познавательно, а судя по количеству и номенклатуре собранного, можно было сказать одно: прапорщики у славян появились задолго до того, как придумали это звание в армии…

Горжусь своими предками: так обобрать галактику – это нужно постараться.

С такими мыслями, блуждая между рядами стеллажей, я подошёл к центру зала, где на отдельном постаменте-возвышении лежало что-то прикрытое тканью и светящееся изнутри, наверное, особо важное.

Я опять вздохнул и, ёрничая, проворчал:

– Надеюсь, что тут нет радиации, а то не хотелось бы светиться в темноте, это ведь так пошло…

Оглядев это «сооружение» и абсолютно не проявив к нему интереса, пошёл дальше, пока мой рассеянный взгляд не зацепился за православную икону, выполненную в старославянском стиле. Что-то в ней было особенное…

Странно…

Икон, тем более старых, тут было с избытком, и находились они на видном месте, а вот эта, которая висела в неприметном углу, чем-то зацепила. Я стоял и рассматривал её, пытаясь понять, что же меня в ней так привлекло…

Но я смотрел и смотрел, чувствуя, как меня куда-то затягивает, а я не могу сдвинуться с места…

Нет, страха не было, как не страшно было с отцом, который много-много лет назад в первый раз посадил меня на велосипед и сказал: «Езжай, сынок, не бойся, я рядом…» Так и здесь…

Мир сначала замер и начал темнеть, а потом…

Всё вокруг меня вдруг взорвалось запахами, звуками и удивительно реалистичными картинками, которые стали надвигаться на меня словно в галлофильмах, к которым я пристрастился во время длинных межзвёздных перелётов…

* * *

Я стоял в поле и слышал…

Я слышал крики, лязг металла и стоны умирающих людей…

А ещё я чуял запах…

Запах крови и смерти, который ни с чем не спутаешь и не забудешь.

Осмотревшись вокруг и всё ещё до конца не веря своим глазам, я остановил взгляд на довольно молодом воине, который стоял среди лежащих вперемежку трупов, с трудом поддерживая равновесие и опираясь на прямой славянский меч. Как таковых доспехов на нём не было – была какая-то куртка с нашитыми металлическими пластинами на груди и с такими же металлическими накладками на предплечьях. Его голову защищала толстая войлочная шапка, тоже укреплённая железом.

Судя по внешнему виду, ему пришлось много чего перенести: нога сильно повреждена, а ухо и левая часть лица залиты кровью – явно получил касательный удар по голове.

Всё это мой мозг отмечал автоматически – не веря в происходящее, он чисто рефлекторно оценивал воинские качества и степень возможной опасности этого человека.

Но вот тут наконец-то меня проняло – человек, стоявший напротив и явно выживший в страшной сече, точно видел меня. Он с удивлением рассматривал стоящего перед ним воина в пятнистой форме с непонятной, но явно опасной железякой в руке. Кажется, воин был в шоке и воспринимал моё присутствие как бред после сильнейшего удара по голове.

Наше взаимное изучение друг друга было прервано долгим протяжным звуком боевого рога, в котором слышалось отчаянье умирающих людей.

В стороне от того места, где мы стояли, происходило последнее действо этой постановки неведомого режиссёра – конники в стёганых халатах с саблями, на ходу стреляя из луков, кружили вокруг стоящих кругом, спинами друг к другу, воинов, которые – судя по вооружению и фенотипу – явно имели славянское происхождение.

Русичей оставалось не более двух десятков: прикрываясь изрубленными щитами от града стрел, израненные, на последнем издыхании, они упорно отбивали лихие наскоки многочисленных противников, уже почувствовавших слабину своей жертвы. Своими спинами русичи точно кого-то прикрывали – с моего места было видно лежащее тело, возле которого кто-то стоял на коленях.

Опять раздался протяжный звук боевого рога, в котором были слышны и призыв о помощи, и отчаянье с решимостью умереть, не посрамив свой род.

Тут нас, мирно стоящих вне основных событий, срисовал кто-то из этих конных байкеров прошлого. Послышался топот копыт, и с гиканьем и свистом в нашу сторону понеслось человек десять всадников, которых до этого в стороне в качестве резерва придерживал какой-то местный руководитель этого побоища со стороны оппонентов русичей.

Всё ещё не веря в происходящее, я на полном автомате, почувствовав угрозу, стал двигаться, уходя с линии атаки, при этом считая цели, примерные траектории движения, степень опасности и очерёдность их уничтожения. Тем более уже в воздухе засвистели первые стрелы, что подстегнуло мои мыслительные процессы.