В боях за Ельню. Первые шаги к победе - Михаил Лубягов

На газетной странице вместе с репортажем Серебрянского напечатаны рассказы городских жителей. Мария Епифановна Голубева, домохозяйка, жена рабочего, поведала корреспонденту:

— Я была свидетельницей того, как гитлеровские солдаты и офицеры врывались в дома и квартиры, тащили все, что попадало под руки. Они ничего не оставляли после себя. Пьяные разбойники били, ломали и топтали домашнюю посуду, зеркала, мебель, детские игрушки. У меня они отобрали все, даже белье и полкилограмма сахара. Я видела своими глазами, как одна девушка с распущенными волосами в ужасе бежала по улице. Пьяный фашистский разбойник гнался за нею с пистолетом и кричал: «Хальт!» Несчастная была растерзана. 12-летняя сиротка Таня Иваненко была схвачена на улице немецким офицером. Изверг изнасиловал девочку и убил ее. Жена рабочего-стахановца Анна К. была изнасилована немецким солдатом за несколько часов до родов. Озверелые насильники приходили в подвалы, где мы спасались, выискивали новую жертву, отбирали у нас последнюю пищу.

Трагическую и вместе с тем оптимистическую историю рассказали пожилые супруги Романовские, члены разгромленной пошивочной артели:

— Когда фашисты пришли к нам в город, они бросили всех нас, евреев, в амбар, издевались над нами, ограбили до последней нитки. Советские снаряды, упавшие у амбара, спасли нас — фашисты поспешно бросили нас. Убежали и мы. Затем мы шесть недель сидели в земле. Было строго запрещено укрывать евреев, коммунистов и красноармейцев. Но фашистам не удалось нарушить дружбу народов. Ни расстрелы, ни еврейские погромы не помогли им — русские тайком приносили нам воду и пищу. Спасибо им!

Примеров фашистских злодеяний старший политрук Серебрянский записал так много, что кроме репортажа и рассказов населения ему пришлось их просто перечислить в газете под заголовком «Кровавые вехи». А все материалы газетной страницы, где был еще и фотоснимок, запечатлевший надругания над ранеными красноармейцами, объединял призыв: «Отомстим лютому фашистскому зверью!»

Да, зверью… Собакам… Недочеловекам… Людоедам…

Так газета называла фашистских завоевателей.

До такой степени омерзения довела немцев национал-социалистическая пропаганда.

Ближе к полудню в город приехал командующий фронтом генерал армии Жуков. Ехали по проселочной дороге из Волочка через Клемятино, Юрьево. По пути Георгий Константинович со своими спутниками осматривал разрушенные немецкие укрепления, различая следы работы артиллерийских частей и батарей PC. В целом работа артиллеристов его удовлетворяла, но не оставались незамеченными и воронки в местах без признаков огневых позиций и без каких-либо примет ущерба противнику.

— Метче, метче надо стрелять! — говорил Жуков сопровождавшим его артиллеристам Говорову и Машенину.

В городе, сразу же на его северной окраине, — опять осмотр разрушенных немецких позиций, изучение системы обороны оккупантами крупного населенного пункта. Ракутин, слушая командующего фронтом, делал в блокноте пометки для себя. Он надеялся, что ему со своими войсками придется освобождать еще не один советский город…

В центре, у двухэтажного кирпичного здания, над которым уже развевался красный флаг, собралась группа ельнинцев, перенесших фашистскую оккупацию. Некоторые из них уже не в первый раз рассказывали свои истории о грабежах, насилиях, издевательствах представителей «высшей расы». Генералы, как и рядовые красноармейцы, обещали: «Отомстим! За все отомстим!» И тут военачальники вспомнили о руководителях района. Генерал Ракутин срочно отправил офицера связи в деревню Замошье, где временно находились райком ВКП(б) и райисполком. Часа через два районное руководство прибыло в освобожденный город.

«Въехав в Ельню, — вспоминал Я.П. Валуев, — увидели красный флаг над самым высоким зданием и кругом страшную картину разрушения: город лежал в руинах и пепле, то тут, то там еще дымились пожарища… К нашей радости, двухэтажный каменный дом райкома партии не очень был разрушен, и мы разместили в нем партийный и советский аппарат. Шестого сентября вечером провели заседание бюро».

На следующий день, т. е. 7 сентября, все районные учреждения были в Ельне. В большом подвале с железобетонными перекрытиями их сотрудники оборудовали для себя общежитие и столовую. В районе было учтено около 50 деревень, сожженных дотла. Пять тысяч колхозников остались без крова, без куска хлеба и без одежды. В самом городе было зарегистрировано 860 человек, девять процентов его довоенного населения.

8 сентября Совинформбюро сообщило на весь мир:

«На смоленском направлении двадцатишестидневные бои за г. Ельню под г. Смоленском закончились разгромом дивизии СС, 15-й пехотной дивизии, 17-й мотодивизии, 10-й танковой дивизии, 137-й австрийской пехотной дивизии, 178, 292, 268-й пехотных дивизий противника. Остатки дивизий противника поспешно отходят в западном направлении. Наши войска заняли г. Ельню».

Не всем участникам ельнинской наступательной операции было понятно, почему бои названы двадцатишестидневными. Даже после войны бывший начальник отдела связи 24-й армии Н.С. Яранцев высказывал в одном из писем свое сомнение по этому поводу: «В исторической литературе говорится, что бои за Ельню шли 26 дней. Мне кажется, что это ошибочное утверждение. Бои шли около двух месяцев». И он прав: с 18 июля по 5 сентября сражались войска Красной Армии за Ельню, т. е. пятьдесят дней. Но в сорок первом году выгоднее было начать отсчет с 10 августа, когда в жестокой схватке с врагом наметился перелом в пользу 24-й армии. Первые же двадцать четыре дня кровопролитных боев, в результате которых, благодаря упорству и героизму участвовавших в них дивизий, противник вынужден был перейти к обороне, были исключены из счета. Сказалась политическая конъюнктура. Главное — победа! Первая победа! Провал гитлеровского плана молниеносной войны с СССР!

Вслед за сообщением Совинформбюро все советские газеты долгое время писали о боевых успехах частей и соединений ракутинской армии, печатали очерки о героях битвы за Ельню и их статьи о том, как войска шли к этой радостной победе. Только в «Красной звезде» были напечатаны статьи И. Хитрова «Наши части отбили у фашистов город Ельня», П. Корзинкина «В боях за Ельню», М. Ревунова «Стремительный натиск», К. Ракутина «Подробности взятия Ельни», В. Ильенкова «Полковник Некрасов», И. Кривцова «Опыт артиллерийской разведки под Ельней». В освобожденной Ельне и на передовых позициях дивизий, отвоевавших ее у противника, побывали кроме писателя Владимира Ставского журналисты Л. Кудреватых, П. Белявский, А. Кузнецов, Е. Кригер, Е. Воробьев и другие.

Вслед за советскими журналистами в Ельню поехали корреспонденты американских и английских газет, аккредитованные в Москве.

«Шестеро американцев, пятеро англичан, полковник Красной Армии и представитель наркоминдела отправились на фронт, — писал Эрскин Колдуэлл в книге “Дорога на Смоленск”. — Мы сели в машины и двинулись по дороге на Смоленск. Стояло типичное осеннее утро. Была середина сентября». Автор подробно описал эту поездку, встречи с красными командирами, партизанами, гражданским населением. «Бродя по местам боев на южных подступах к Смоленску, вновь отбитых русскими, я увидел почти все, что имелось в обиходе у гитлеровской армии, от пулеметных патронов до танков, и, судя по всему, вооружение было сработано на совесть», — констатировал писатель и приходил в восторг от того, что добротное фашистское вооружение оказалось бессильным против артиллерии Красной Армии, ее стрелкового оружия. Большое восхищение вызывали у журналиста люди. «Не выискивая себе по сторонам защитника, русские настойчиво, каждый день, каждый час работали на победу, — писал Колдуэлл. — Русские были готовы противостоять врагу и в одиночку, без союзников, и, если б пришлось, они встали бы за свою Родину перед всем миром».