Укрощение любовью, или Уитни - Джудит Макнот

И по мере того как шло время, Клейтон обрел способностьулыбаться и иногда даже смеяться.

Дни Уитни в Лондоне приобрели раз и навсегда заведенныйпорядок. Каждый новый был похож на предыдущий: она ездила с Эмили и Элизабет помагазинам, а иногда на прогулку в парк. Ники регулярно приезжал с визитами.Очень редко Уитни позволяла ему куда-нибудь сопровождать ее, но он по крайнеймере не покинул ее в беде, и бывали моменты, когда ему удавалось заставить ееулыбнуться. А главное, он никогда не просил больше, чем она могла дать.

Элизабет бывала у нее каждый день. Она была так захваченаприготовлениями к свадьбе. Ей хотелось обсудить с подругой подвенечный наряд,цветы, меню банкета и все остальное, касавшееся венчания, которое должно былосостояться через четыре дня. Уитни едва выносила ее бьющую через край радость ивсякий раз молила Бога, чтобы та поскорее ушла, хотя и — ненавидела себя за то,что не может разделить счастье Элизабет.

Она больше не жила в постоянном тревожном ожидании приездаКлейтона, но и не могла стряхнуть нервное напряжение, существуя в мрачном,унылом, бесплодном чистилище между прошлым, о котором она отказывалась думать,и будущем, которое невозможно было представить.

И сегодняшний день ничем не отличался от остальных, если несчитать того, что, когда Элизабет пустилась в очередное описание бесчисленныхдостоинств Питера, Уитни не выдержала и, поспешно пробормотав неуклюжиеизвинения, буквально выбежала из дома, пренебрегая правилами этикета, недопускавшими, чтобы незамужняя девушка выходила одна из дома. Она бросилась вмаленький парк, расположенный всего в нескольких кварталах от дома, и толькотам, замедлив шаг, принялась бесцельно бродить по пустынным дорожкам.

Тетя Энн и отец Уитни собирались приехать на свадьбуЭлизабет, поскольку та заявила, что желает отпраздновать свадьбу со всейпышностью, какую можно позволить себе только в Лондоне. И как ни хотелось Уитниувидеть любимую тетю, она все же боялась встречи с ней. Ведь тетя Энн ожидаетувидеть Клейтона и Уитни вместе, как и подобает официально помолвленной паре. Авместо этого Уитни должна будет признаться, что никогда не выйдет замуж загерцога Клеймора. И тетя, конечно, захочет узнать, в чем дело.

Мысли Уитни лихорадочно метались в поисках правдоподобногоответа. Неужели придется сказать:

— Потому что он силой утащил меня с бала Эмили, увез в свойдом, сорвал одежду и заставил лечь с ним в постель.

Тетя Энн будет потрясена и разгневана, но, конечно, спросит,что случилось до этого и почему Клейтон повел себя подобным образом.

Уитни опустилась на скамейку, плечи устало поникли. ПочемуКлейтон поверил, будто она отдалась Полу? И почему не захотел расспросить обовсем ее? Не объяснил, что собирается сделать?

Ни разу за последние четыре недели Уитни не позволила себедумать о той ужасной ночи, но теперь, стоило лишь начать, и она не моглаостановиться. Она должна проклинать этого холодного, жестокого человека,лишившего ее невинности. Но вместо этого видела перед собой его обезумевшеелицо, выражавшее страдание, сожаление и боль в тот момент, когда он обнаружил,что она девственна.

Уитни пыталась воспроизвести в памяти все те оскорбительные,унижающие слова, которые он говорил ей. Но вместо этого ощущала только нежноеприкосновение рук, гладивших ее волосы, и искаженный мукой голос:

— Не плачь, малышка. Пожалуйста, не плачь. Колючий,раздирающий горло ком все рос и рос, но теперь она страдала не за себя, а заКлейтона. И поняв это, девушка в бешенстве вскочила.

Она, должно быть, безумна, совершенно безумна! Жалеетнасильника, бесчеловечного негодяя! Да она не желает больше никогда в жизнивидеть его! Никогда!

Девушка быстро пошла по тропинке; порывы ветра рвали сголовы капюшон плаща. Но тут ветер улегся так же внезапно, как начался, сдерева спрыгнула белка и уселась, настороженно наблюдая за Уитни. Уитни тожеостановилась, ожидая, что зверек убежит, но тот что-то укоряюще затрещал набеличьем языке.

Увидев лежавший у ног желудь, Уитни подняла его и протянулабелке. Зверек испуганно моргнул, но не подошел ближе, поэтому Уитни бросила емужелудь.

— Лучше тебе взять его, — тихо посоветовала она, — зима неза горами.

— Белка жадно оглядывала драгоценный желудь, лежащий всего внескольких дюймах, но, так и не решившись приблизиться, удрала.

Ни разу за прошедшие недели Уитни не нарушала твердогообещания не плакать, и ей это удалось, но тяжкий груз эмоций все копился икопился в душе. Маленькая белка, которая предпочла голодать, чем взять то, чегокасалась Уитни, оказалась последней каплей, переполнившей чашу.

— Ну и подыхай с голоду, — выдавила Уитни, и слезы хлынулииз глаз. Повернувшись, она машинально побрела, сама не зная куда.

Соленые струйки все текли по щекам и жгли веки, но девушкане могла остановиться. Она плакала, пока слез горечи и боли больше не осталось,и, как ни странно, настроение ее немного улучшилось. К тому времени, как Уитнидобралась до дома Арчибалдов, она чувствовала себя гораздо бодрее, чем завремя, прошедшее с тех пор, как случилось «это».

Лорд Арчибалд этим вечером уехал по делам, так что Уитни иЭмили уютно устроились за ужином в комнате Уитни, и девушка почувствовала, чтоснова может радоваться жизни.

— Ты сегодня на редкость хорошо выглядишь, — поддразнилаЭмили, наливая чай.

— И чувствую себя так же, — улыбнулась Уитни.

— Прекрасно. Тогда могу я кое о чем тебя спросить?

— Спрашивай, — разрешила Уитни, поднося к губам чашку.

— Мать написала мне, что ты помолвлена с Полом Севарином.Это правда?

— Нет, с Клейтоном Уэстморлендом, — поспешно ответила Уитни,словно защищаясь.

Бесценная старинная чашка выскользнула из пальцев Эмили и сгрохотом разлетелась на полу. Глаза Эмили раскрывались все шире, а лицорасплывалось в улыбке.

— Ты… не шутишь? — еле выговорила она. Уитни покачалаголовой.

— И уверена в этом?

— Совершенно.

— Но я не могу поверить в это, — покачала головой Эмили. Унее был такой скептический вид, что губы Уитни задрожали от смеха.

— Хочешь поставить новый соболий плащ на то, что я необручена с ним?

— А тебе очень хочется получить его? Достаточно, чтобысолгать?

— Очень. Но я не лгу. — Но как… как это произошло? Уитниоткрыла рот, чтобы объяснить, но тут же передумала. Она отчаянно нуждалась вчеловеке, которому могла бы открыть сердце, но слишком боялась. Сегодня впервыеза месяц она снова почувствовала, что жива, и не хотела рисковать вновьобретенным хрупким спокойствием.