Дитя мое - Беверли Льюис

Временами ясный взгляд голубых глаз Келли преследовал его во сне. Сколько раз ему хотелось написать ей эсэмэску, но он сдерживался.

«Дай ей больше времени», – говорил Джек себе.

Раз в неделю Натти под присмотром дяди устраивала видеопосиделки с Сан. Тетя излучала неподдельный восторг от перемен в ее жизни.

– Нью-Йорк встретил меня с распростертыми объятиями! – заявляла она. – Но я очень по вам скучаю. И еще, Джек…

– Что, сестренка?

– Эта рубашка не подходит к твоим брюкам.

– Я ему говорила, но папа меня не послушался, – пожаловалась Натти.

Чет позвонил Джеку через пару недель после их импровизированного знакомства в аэропорту. Около часа они говорили о самолетах.

В конце разговора Чет ответил на вопрос, который Джеку давно хотелось задать, но он так и не решился:

– Если желаете знать, то у нее все хорошо, Джек. Келли отлично поладила с дочерью.

– Спасибо, я и впрямь собирался спросить…

На прощание Джек порекомендовал Чету надежного летчика-инструктора, чья летная школа располагалась в пяти минутах езды от его дома. Номер звонившего он внес в память телефона на случай, если тот ему еще понадобится. Джек, созвонившись с инструктором, даже съездил вместе с Четом к нему, желая удостовериться, что старика ждет хороший прием. После двух полетов Чет пребывал в приподнятом настроении, если так можно описать энтузиазм, хлещущий из техасца.

– Это получше гольфа, – заявил он Джеку.

Летчик полностью был с ним согласен.

Спустя месяц после того, как он распрощался с Келли в аэропорту Акрона, они с Натти получили от Лауры письмо.

Джек, не распечатывая, положил конверт на обеденный стол в ожидании, когда Натти вернется из школы. Когда девочка наконец его увидела, от ее визга в доме едва не вылетели все стекла.

«Дорогие Натти и Джек», – прочли они вместе.

Девочка самодовольно заулыбалась.

– Мое имя – первое!

– Лаура всегда делает так, как тебе нравится, – сказал Джек.

– Мы будем читать или нет?

– Ты прочтешь мне письмо вслух.

И Натти принялась читать. Закончив, она расплакалась. Джек обнял ее за плечи. Они не в силах были говорить… Они прочли письмо еще раз от начала и до самого конца. Это было похоже на сказку… сказку амишей…

Жил-был молодой амиш по имени Джонатан Глик, чье сердце было разбито. Он никогда не был женат. Джонатан не мог поверить своему счастью, когда его юношеская любовь, женщина, которая, как он полагал, была утрачена для него навсегда, появилась на рынке – там, где он работал…

– Хотелось бы мне на это посмотреть, – мечтательно сказала Натти.

– Теперь она счастлива, – тихо произнес Джек.

– Конечно, счастлива, – согласилась девочка. – Она любит.

Оставив Меган в доме ее приемных родителей, Келли привела машину в движение. Автомобиль двинулся по обсаженной деревьями дороге, ведущей прочь от десяти акров земли, на которой располагался особняк Спарксов.

Прошло три дня, прежде чем Меган ей позвонила. Келли сразу же поняла, что девочка плачет.

– Что случилось, милая?

– Можно я у вас кое о чем спрошу?

У Келли перехватило дыхание.

– Да.

– Помните, как мы фотографировались?

– Да, – вся съежившись, сказала Келли.

– Ну… Мы очень похожи… Я права?

– Да.

У нее был разработан подробный план, но звонок девочки все изменил.

Молчание.

Келли услышала всхлип.

– Вы моя мама? – прозвучал дрожащий, едва слышный голосок.

Келли не знала, что сказать. Ранее, обсуждая это с приемными родителями девочки, она получила разрешение правдиво ответить на этот вопрос, если Меган вдруг его задаст.

– Да, я родила тебя, милая.

Меган молчала, тогда Келли нарушила тягостную тишину:

– Как ты себя чувствуешь?

Очередной всхлип.

– Я боюсь.

– Я тебя не виню… и понимаю, золотце.

– Вы меня заберете?

– Нет, Меган, – вытерев слезы, ответила Келли. – Знаешь что? Я очень рада, что у тебя такие чудесные родители. Они тебя очень-очень любят.

– Извините. Меня зовут…

Девочка оборвала разговор прежде, чем Келли успела с ней попрощаться.

Она проплакала всю ночь. Оплакивала она не только то, что потеряла, плакала она и над тем, что собиралась сделать и о чем размышляла последние несколько дней.

С самого начала Келли сравнивала Меган с Натти. Конечно, сравнивать их было не честно, но она не могла удержаться. Обе были хорошими, добрыми девочками, но на этом все их сходство заканчивалось. Келли не могла забыть слов Меган: «Я выросла в сердце моей мамы».

А Натти вросла в ее, Келли, сердце.

Бог внял ее молитвам, помог найти дочь, но ради блага Меган одарил ее любящими родителями и замечательным уютным домом. То, что они были богаты, особого значения не имело. Главное то, что они души в ребенке не чают, а она – этот простой факт приукрасить никак не получалось – намеревалась, вольно или невольно, разрушить их семейную идиллию. Келли может разлучить их, изменить жизнь девочки, которую они все любят, совсем не в лучшую сторону.

Ночью Келли уже почти собралась позвонить Джеку. Ей ужасно хотелось услышать его голос, поделиться с ним своими чувствами и мыслями, услышать от него, что же он обо всем этом думает. Сейчас ей очень не хватало общения с Джеком. До ссоры он был непревзойденным собеседником, очень внимательным к ее словам…

В случившемся никто, кроме нее, виноват не был… Келли часто вспоминала ту случайную встречу в аэропорту, словно Господь Бог решил напоследок дать ей возможность попрощаться со своим прошлым.

Тогда Келли позвонила Чету. К ее немалому удивлению, тот полностью поддержал принятое ею решение.

– Я понимаю… Но ты точно уверена, что хочешь именно этого?

Она была уверена.

Тогда Чет заявил, что позвонит адвокату родителей Меган…

В следующую субботу подбежавшая к ней поздороваться Меган спросила:

– Мама говорит, что вы уезжаете?

Выйдя из машины, Келли обняла девочку.

– Мне нужно съездить домой.

– А вы вернетесь?

Келли кивнула.

– Да, приеду тебя повидать.

Меган явно немного успокоилась. У них впереди годы для налаживания более доверительных отношений. Наступит день, и дочь, быть может, задаст ей вопрос: «Почему ты отдала меня на удочерение?» Или родители Меган расскажут ей, как обстояли дела… Или дочь, зайдя в Интернет, наткнется на правду…