Икона - Фредерик Форсайт

Винсент с любопытством взглянул на сэра Найджела. В свои тридцать три года он понимал, что Ирвин по возрасту мог бы быть не только его отцом, но и дедом. Как бывший солдат войск специального назначения он побывал в нескольких «горячих точках», не исключая пустыни в Западном Ираке, где, лёжа на песке, готовился сбить ракету «Скад». Но с ним всегда были товарищи по оружию, автомат, граната, возможность отвечать врагу тем же.

Мир, в который ввёл его сэр Найджел Ирвин, хотя и за очень высокую плату, мир притворства и дезинформации, стратегии бесконечных обманов и прикрытий, вселял в него ошущение необходимости выпить двойную порцию водки. К счастью, у него в сумке нашлась вторая бутылка особого сорта. Он налил себе.

— Не хотите, сэр Найджел?

— Это не для меня, — сказал Ирвин. — Вызывает расстройство желудка, жжёт горло. Но я выпью с вами кое-чего другого.

Он отвинтил прикреплённую к внутренней стороне атташе-кейса серебряную фляжку и налил жидкость в серебряный стаканчик. Приподняв его, как бы присоединяясь к Винсенту, он с видом знатока пригубил. Это был выдержанный портвейн мистера Трабшо с Сент-Джеймс-стрит.

— У меня такое впечатление, что вы получаете удовольствие от всего происходящего, — заметил экс-сержант Винсент.

— Дорогой мой, уж много лет прошло с тех пор, когда я так забавлялся.

Поезд доставил их на вокзал в Москве перед рассветом Температура была пятнадцать градусов ниже нуля. Какими бы холодными ни казались вокзалы зимой тем, кто спешит домой, к пылающему очагу, в них всё же теплее, чем на улице. Когда сэр Найджел с Винсентом сошли с киевского ночного экспресса, перрон встретил их холодом и толпой голодающих бедняков.

Те старались держаться как можно ближе к тёплым двигателям локомотивов, попасть в случайную волну тёплого воздуха, вырывающегося временами из дверей кафе, или просто лежали на бетонном полу, надеясь пережить ещё одну ночь.

— Держитесь поближе ко мне, сэр, — тихо предупредил Винсент, когда они направились к барьеру, где проверяли билеты и за которым открывалась привокзальная площадь.

На пути к стоянке такси они были атакованы целым полчищем нищих. Головы обездоленных были обмотаны шарфами, лица покрывала щетина, глаза запали. Все протягивали к ним руки.

— Боже мой, это ужасно, — прошептал сэр Найджел.

— Не вздумайте доставать деньги — начнётся давка, — быстро произнёс телохранитель.

Несмотря на почтенный возраст, сэр Найджел сам нёс саквояж и атташе-кейс, чтобы у Винсента одна рука оставалась свободной. Бывший солдат спецназа держал её у подмышки, давая понять, что у него есть оружие и он, если потребуется, пустит его в ход.

Таким образом он провёл сэра Найджела, оберегая сзади, сквозь толпу к краю тротуара, где в надежде на пассажиров ожидали несколько такси.

В тот момент, когда Винсент оттолкнул чью-то просящую руку, сэр Найджел услышал, как нищий закричал ему вслед:

— Иностранец! Проклятый иностранец!

— Это потому, что они думают, мы богатые, — сказал ему на ухо Винсент. — Раз мы иностранцы, значит, богатые.

Крики провожали их до стоянки. «Поганые иностранцы! Подождите, вот придёт Комаров!»

Когда они благополучно уселись в дребезжащее такси, Ирвин откинулся на спинку сиденья.

— Я даже не представлял себе, что все так плохо, — негромко сказал он. — Прошлый раз я только проехал от аэропорта до «Националя» и обратно.

— Сейчас зима, сэр Найджел. Зимой всегда хуже.

Когда они отъезжали от вокзальной площади, их обогнал милицейский грузовик. Двое милиционеров с каменными лицами в тяжёлых полушубках и меховых шапках сидели в тёплой кабине. Грузовик, вильнув в сторону, пошёл перед ними, и они увидели заднюю часть кузова.

При повороте приоткрылся брезент, и на секунду стали видны ряды ног — завёрнутых в тряпьё человеческих ступнёй. Тела. Замёрзшие как камень тела, сложенные, словно вязанки дров, одно на другое.

— Фургон для трупов, — коротко объяснил Винсент. — Утренняя смена. Каждую ночь умирает по пятьсот человек, в подворотнях, на набережной.

У них были зарезервированы номера в «Национале», но они не хотели появляться там до самого конца дня. Поэтому такси доставило их к «Палас-отелю», и весь день они провели в глубоких кожаных креслах в холле.

* * *

Двумя днями ранее Джейсон Монк провёл закодированную передачу со своего специально оборудованного портативного компьютера. Передача была короткой и точной. Он встречался с генералом Петровским, и все, кажется, в порядке. Он всё ещё передвигается по городу с помощью чеченцев, часто под видом священника, армейского или милицейского офицера или бродяги. Патриарх готов принять английского гостя второй раз.

Это было сообщение, которое через весь мир достигло штаб-квартиры «Интелкор» и в том же закодированном виде было передано в Лондон сэру Найджелу. Только у него имелся дубликат одноразового шифроблокнота, дававший возможность расшифровать информацию.

Это именно сообщение и привело его из лондонского аэропорта Хитроу в Киев, а оттуда на поезде в Москву.

Но это же сообщение перехватило ФАПСИ, теперь почти всё время работающее на полковника Гришина. Директор ФАПСИ совещался с Гришиным в то самое время, когда поезд Киев — Москва сквозь ночь продвигался к столице России.

— Мы почти засекли его, — сказал директор. — Он передавал из района Арбата, а прошлый раз — из места недалеко от Сокольников. Так что он передвигается.

— Арбата? — сердито переспросил Гришин. Арбат расположен в полумиле от кремлёвских стен.

— Существует ещё одна опасность, о которой я должен вас предупредить, полковник. Если он пользуется, как мы предполагаем, компьютером определённого типа, то ему нет необходимости присутствовать во время передачи или приёма. Он можете заранее настроить его и уйти.

— Тогда найдите прибор, — приказал Гришин. — Он вернётся к нему, и там я буду его поджидать.

— Если он проведёт ещё две передачи или даже одну, длящуюся полсекунды, мы определим источник. С точностью до квартала, а может быть, и здания.

И ни один из них не знал, что, согласно плану сэра Найджела Ирвина, Монку требовалось отправить на Запад ещё три coобщения.

* * *

— Он вернулся, полковник Гришин!

Голос отца Максима от волнения срывался на визг. Было шесть часов вечера, на улице царили крепкий мороз и кромешная тьма. Гришин всё ещё сидел за столом в особняке неподалёку от Кисельного бульвара. Он собирался уходить, когда зазвонил телефон. Согласно инструкции, оператор коммутатора, услышав имя «Максим», сразу переключил его на телефон начальника службы безопасности.

— Успокойтесь, отец Максим. Кто вернулся?

— Англичанин. Старый англичанин. Он пробыл у его святейшества целый час.