Живые в Эпоху мертвых. Старик - Александр Иванин

Они с Флеровым вели свою игру и смогли организовать на базе строящихся фабрик исследовательский центр и производство модуляторов. Помимо этого, они могли здесь, в глухой тайге, синтезировать самые сложные лекарства, могли производить их в промышленных масштабах, в том числе антибиотики и витамины. У них было полностью автономное обеспечение и вся необходимая техника. Можно, конечно, было не забираться в такую глушь, но только здесь мог расти женьшень нужного качества. От силы четверть процента женьшеня, доставленного из Китая или с Дальнего Востока, подходила для производства модуляторов, а здесь двадцать три целых и семьдесят пять сотых процента шли в дело.

Первую агроферму по выращиванию культуры они запустили чуть меньше года назад, но результаты были впечатляющими. Ожидания оправдались — только здесь можно было вести производство культуры в промышленных масштабах. Получаемый материал был высочайшего качества. Исследовательский центр бесконечно радовал новыми уникальными достижениями. Последний раз ему показывали обезьяну, у которой стали вновь отрастать ампутированные пальцы. Тойво работал круглосуточно, позаимствовав методику отдыха другого гения — Леонардо да Винчи. Тойво засыпал на десять — пятнадцать минут ровным глубоким сном через каждые два часа. В итоге он спал не более двух часов в сутки без всякого ущерба здоровью. Это позволяло постоянно поддерживать высокий темп творческой работы.

Занимаясь своей шпионской деятельностью, Петров наткнулся на этого гениального финна, буквально купающегося в абсолютно невозможных идеях и генерящего сумасшедшие концепции. От вполне состоявшегося пациента психоневрологического диспансера его отличало только то, что он воплощал все свои творческие безумства в жизнь. Первый прототип модулятора провалили научные разведчики фармацевтических корпораций, обеспокоенные риском финансового краха своих таблеточно-микстурных пирамид, построенных на человеческом страдании. Но все же с ним начали вести тайную работу, надеясь завербовать к себе сверхталантливого ученого. Развитое многими годами чутье подсказало тогда Петрову правильный вектор движения, а кипучая творческая натура помогла увидеть брата по духу, значительно превзошедшего самого Петрова. Игорь хотел быть именно таким, как Тойво, но, к великому сожалению, даже на цыпочках не мог дотянуться до самого начального уровня этого великого человека.

Они были нужны друг другу. Тойво был настолько поглощен своими идеями, что на все остальное его просто не хватало. Зато Петров мог взять на себя все остальное, видя, как Тойво становится именно тем человеком, которым всегда стремился быть Игорь. Происходящее между ними напоминало ситуацию, когда отец стремится реализовать в сыне все свои несбывшиеся мечты, а в данном случае отцовские мечты воплощал сам сын, а отцу оставалось только обеспечить тепличные условия для юного гения.

Он служил Тойво с преданностью религиозного фанатика. Конечно, не было падений ниц перед божественным юнцом, и целования ног тоже не было. Петров с беззаветной преданностью опекал юного таланта, взвалив на свои плечи все, что мешало творческому процессу Тойво. На свои личные деньги он устроил мнимую кончину опального молодого ученого. Так было проще. Иногда он сам задумывался над тем, сколько бы человечеству могли принести Леонардо да Винчи, Ломоносов, Никола Тесла и другие гении, если бы рядом с ними оказались такие люди, как он.

Тойво изобрел совершенно новый препарат. Точнее, он изобрел то, чего раньше и в помине не было. Условно его изобретение назвали модулятором. Сложное комплексное вещество, попав в организм человека, начинало ремонтировать его, достраивая отсутствующее и переделывая бракованное. Препарат оставлял после себя только эталонно-качественные ткани, до мельчайшей подробности соответствующие исходному коду ДНК конкретного человека. Причем сам код ДНК тоже можно было менять невообразимо широко, что открывало бесконечные просторы для совершенствования и творчества над любыми биологическими объектами. Это было не открытие — это была революция, научное волшебство. И эта революция целиком и полностью зависела от Петрова.

От научной работы Тойво постоянно отпочковывались какие-то полезные ништяки, такие как: средство омолаживания кожи и лекарство от сексуальной дисфункции мужчин престарелого возраста, но не конско-интенсивное, как виагра, а оказывающее вполне заметный терапевтический эффект. Все, что касалось улучшения внешности и сексуальной функции человека, приносило на порядок бо́льшие барыши, чем лекарства от диабета или болезни Паркинсона. Настоящим хитом его лаборатории стало безопасное средство для похудения при сохранении привычного образа жизни с обилием жирной пищи, алкоголем и сладостями.

Фармкор был доволен. Бурко выходил с этими препаратами на мировые рынки и зарабатывал плюсом к бешеным деньгам всемирную известность. Последним шагом на пути к открытию, сопоставимому с открытием ядерного распада, была именно добыча этого странного вируса из нутра полумертвой глубоководной рыбы. Работу с этим вирусом впервые начали еще в допотопные времена, отголоски этой работы нашли в трудах египетских жрецов периода Раннего и Древнего царства. С вирусом работали ученые Аненербе фашистской Германии и отряда 731 имперской Японии, которые благодаря решительным бескомпромиссным действиям продвинулись дальше всех в изучении человеческого организма. Были еще две военные лаборатории в США и Швеции, где в шестидесятых и семидесятых годах пытались работать с этим вирусом. В итоге американцы взорвали весь остров, на котором проводились испытания. После постигшей их неудачи они отказались от дальнейшего продолжения работ. Тему закрыли и засекретили. То, что засекреченные материалы этой работы в полном объеме увидели свет, было заслугой именно Петрова. Шведы до какого-то времени возились с мышами и морскими свинками, но в своих исследованиях они исходно пошли по заведомо тупиковому пути. Кроме Фармкора работу с вирусом вели еще несколько крупных корпораций и отдельные государственные структуры различных стран, но дальше американской лаборатории никто не продвинулся.

Появление материала о вирусе и самих штаммов оказалось как нельзя кстати в работах Тойво. Его лаборатория сделала очередной прорыв к главной цели. Но то, что было всего лишь винтиком или рядовой ступенькой в формировании нового способа существования человечества, превратилось в идею-фикс для Бурко и его приспешников. Петров всегда знал, что сильные мира сего — ограниченные люди в силу своей ущербной мотивации. Они не способны увидеть своим куцым взглядом всей красоты и божественного масштаба феноменального открытия, завязнув на частных моментах типа восстановителя эрекции и подтяжки вислых сисек, сулящих бешеные доходы.

Автожир приземлился на небольшую площадку личного аэродрома Петрова. Небольшой хуторок, который он построил на склоне горы, терпеливо ждал своего хозяина. День был удачным. Петрова встретил на электрокаре его личный помощник и довез его до дома, заехав от излишнего усердия аж на самое крыльцо. Петров поблагодарил его, но в дом заходить не стал, а сразу прошел на террасу. Оттуда открывался воистину потрясающий вид, который вдохновлял Петрова и дарил ему удивительное чувство внутренней гармонии.

Подошвы дорогих горных ботинок гулко ударяли по коньячного цвета деревянному настилу террасы. Вместе с хрустально-прозрачным горным воздухом из долины тянуло запахом тайги и весеннего талого снега. Полностью укрытая спинкой большого ротангового кресла, спиной к нему сидела Полина. Она закуталась в большой мягкий плед из шерсти альпаки и в полудреме разглядывала блуждающие краски закатного горизонта. Восход и заход солнца в горах — это удивительное зрелище, которое никогда не может надоесть. Петров прошел мимо нее и уселся на ажурный деревянный парапет края террасы. Полина выпорхнула из дремы и мягко улыбнулась ему. Он состроил виноватую рожицу и тоже улыбнулся ей. Он не хотел мешать Полине, но он не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться в конце рабочего дня ненадоедавшим зрелищем вечерних гор.