Суперагент Сталина. Тринадцать жизней разведчика-нелегала - Владимир Чиков

Только на изучение многотомных рабочего и личного дел под псевдонимами «Юзик», «Артур», «Фелипе», «Мигель» и «Макс» у начальника отдела полковника Ширяева ушло около двух недель. Потом по соображениям особой секретности он от руки несколько часов писал подробную характеристику на Теодоро Кастро для доклада министру Игнатьеву. В ней полковник Ширяев отмечал:

«…Макс — чрезвычайно одаренный человек с присущей ему долей разумного авантюризма, который, на мой взгляд, даже необходим любому разведчику в условиях его закордонной работы. Он обладает потрясающей способностью перевоплощаться в совершенно другого человека, в носителя другой национальности, культуры и языка, что позволяло ему легко, свободно жить и работать в таких разных странах, как Франция и Аргентина, Польша и Боливия, Мексика и Бразилия, Италия и Чили, Уругвай и Югославия, Испания и Куба, Ватикан и США. Во многих из этих стран его принимали за своего соотечественника.

Умение быть «своим», а когда надо и становиться анекдотчиком и выдумщиком — все это позволяло ему устанавливать нужные контакты и хорошие отношения с людьми разных национальностей, политических взглядов и вероисповеданий.

Приобретаемый годами жизненный опыт в искусстве человековедения помогал ему успешно вербовать полезных для разведки ценных источников информации.

Владение десятью иностранными языками, широкий умственный кругозор, неиссякаемая энергия и хитрость делали его человеком достойным подражания. Сам Макс считал, что завоевывал симпатии многих людей Латинской Америки и производил на них благоприятное впечатление своим характером и поведением.

Как отмечалось в его предыдущих характеристиках и аттестациях, Макс — прирожденный, талантливый разведчик. Он, действительно, разведчик от Бога, не боится рисковать, понимает важность и ценность нашей работы. Для такой работы у него есть все — развитое оперативное мышление, сообразительность, находчивость, предприимчивость, лукавство и артистичность.

…Учитывая большой положительный опыт разведывательно-агентурной работы, приобретенный в странах Латинской Америки и на Апеннинах, хорошие организаторские способности, умение оперативно и смело принимать самостоятельные решения по выходу из сложных ситуаций, а также опыт участия в литерных мероприятиях по устранению неугодных Советскому Союзу лиц в Испании и Мексике, полагал бы возможным использовать Макса в качестве главного исполнителя в сверхсекретной операции «Нерон» (по отдельно разработанному плану).

Начальник 2-го отдела 1-го Управления ПГУ МГБ СССР полковник И. Ф. Ширяев

Согласовано:

Начальник 1-го Управления полковник А. В. Тишков 2 октября 1952 г. исполнено в единст. экз.

без черновика собственноручно И. Ф. Ширяевым».

После ознакомления с этим документом министр госбезопасности наложил резолюцию:

«т. С.Р. Савченко

Прошу подготовитъ к 15.10.52 г. план оперативных мероприятий по проведению операции «Нерон». Прежде чем приступить к разработке плана операции, прошу:

1) Выяснитъ у «М», какие варианты покушения могут быть у него и каким образом он может их осуществитъ.

2) В случае отказа «М» от участия в операции или отказа написать завещание жене, вызвать его в Москву для беседы со мной.

С. Игнатьев.

6.10.52.»

По характеру получаемых из Центра заданий по Югославии Теодоро почувствовал, что главное направление его разведывательной деятельности нацелено теперь на Балканы. Этому он стал уделять особое внимание, что подтверждалось его подробным отчетом о поездке в Белград:

«…В Белград я приехал утром. На станции меня встретили директор протокола МИД Югославии Смолядка и Маринович. С большими любезностями они отвезли меня в отель «Мажестик», в котором был забронирован единственный апартамент в мое распоряжение. В городе в это время находился Иден[163] со своей свитой и французская парламентская делегация, поэтому во всех гостиницах все номера были заняты.

На 19 сентября мне было назначено представление верительных грамот.

Несмотря на то что в эти же дни проходил визит Идена в Белград, МИД Югославии предпочел не изменять день вручения верительных грамот.

В гостинице Смолядка поинтересовался, имеется ли у меня текст речи, которую я должен был подготовить и затем озвучить ее. Ему был дан положительный ответ и сообщено о том, что поскольку верительные грамоты я должен вручать не Тито, то о нем в моей «тронной» речи не будет сказано ни слова. Предупредив, что в 11 часов меня примет в МИДе мой старый знакомый по Парижской сессии ООН, временно исполняющий обязанности министра иностранных дел Лео Матес, Смолядка взял текст моего выступления, но не прошло и полчаса, как возвратившийся Маринович попросил добавить несколько теплых слов о Тито, потому что при представлении верительных грамот, сказал он, все упоминают о нем лестно и что будет для всех непонятно, если я не сделаю этого. Я заявил, что текст речи мне прислало мое правительство, которое нс было в курсе этих тонкостей, но если нужно изменить что-либо, то, пожалуйста, меняйте сами, что хотите. Маринович вставил в текст лишь одну фразу о «примерном вояке» Тито.

И если верно говорят, что среди волков жить — по-волчьи выть, то не менее верно, что каждый из таких случаев подавляюще влиял на психику вашего коллеги но двум причинам: во-первых, гадко и омерзительно выть по-волчьи, во-вторых, меня мучали сомнения: а правильно ли я поступил, что не согласился петь дифирамбы Тито? И не является ли это доказательством того, что ваш покорный слуга оказался не на высоте поставленных перед ним задач? Писатель Максим Горький говорил, что человечество выдумало такую паршивую штуку, как совесть. А вы, очевидно, знаете лучше меня, насколько чувствительна может быть совесть советского разведчика! И вот после всех этих мучений и раздумий о своей совести я пишу этот отчет, а в голове сверлит одна мысль — не напрасен ли мой труд. Я часто вспоминаю, как мне в Центре говорили: «Ты пиши основное, самое важное», а мне так хочется иногда поговорить с вами на русском языке, услышать доброжелательные и милые сердцу русские слова, почувствовать ваши крепкие рукопожатия, чтобы потом зарядиться надолго терпением и чтобы вновь, если заставят обстоятельства, опять выть по-волчьи, чтобы продолжать жить среди волков.

Извините, что расчувствовался. Итак, я продолжаю: Маринович сообщил, что «Нерон» дает завтра официальный прием в честь высокого гостя из Англии и что он соизволил пригласить и меня на это торжество. Поблагодарив за приглашение, я нарочно сказал Мариновичу, что не захватил из Рима смокинг. Однако он успокоил меня и взялся раздобыть таковой по моей мерке. И, действительно, вскоре он принес мне смокинг моего размера. Потом стали звонить старые «друзья» — Миньяна, Вега[164], Бойсард[165], бразильский посол Куото и другие. Договорились встретиться накануне вручения верительных грамот в чилийском посольстве, где мы решили собраться на часок по поводу национального праздника Чили.