Ледяной дождь - Стюарт Макбрайд

Это был констебль Ренни.

– Черт! – Она протянула руку к закрепленному на плече радиопередатчику, и… в голове ее вспыхнул ослепительный фейерверк.

Она недолго пролежала без сознания. Время можно было установить по индикатору на кухонной плите. Всего пять минут. Застонав, она попыталась сесть, но что-то было не так с руками и ногами. Кухня снова закружилась, и она упала на спину.

Лежать с закрытыми глазами было еще хуже. Во рту был вкус чего-то медного, металлического, но выплюнуть это не получалось. Кто-то свернул тряпку в комок и засунул ей в рот. Этот же кто-то связал ей руки за спиной и очень крепко связал лодыжки.

Она перекатилась на бок, потом снова на спину. Кухня опять закружилась. Джеки Ватсон полежала немного и продолжила движение, пока не смогла выглянуть из гостиной в коридор, который вел к черному ходу.

Констебль Ренни лежал на полу лицом вниз, бледный и обмякший. Он был связан так же, как и она. Пленка крови придала его черным волосам красноватый оттенок, и они блестели под светом кухонной лампы.

Сверху донесся шум сливаемой в туалете воды, кто-то активно заработал ручкой унитаза. Ватсон еще раз перевернулась, и на этот раз потребовалось значительно меньше времени, чтобы окружающая обстановка перестала вертеться перед глазами.

Опять послышался шум спускаемой в унитаз воды. Еще раз. И еще раз.

Рядом с мусорной корзиной лежал вещевой мешок. Очень большой мешок. В складки набился снег.

Констебль Джеки Ватсон попыталась подбородком нажать на кнопку передачи на радиопередатчике, все еще закрепленном у нее на плече. Она вертела головой и вытягивала шею, но достать до кнопки никак не получалось.

Потом Ватсон заметила пару ног. Они были затянуты в толстые шерстяные чулки и прикрыты шерстяной юбкой. За ними виднелся темный коридор. Ватсон подняла голову и взглянула в лицо миссис Стрикен. Глаза женщины были круглыми и белыми, вялые губы шевелились, она беззвучно пыталась что-то произнести, когда смотрела на двух связанных полицейских, лежавших на кухонном полу. Миссис Стрикен резко обернулась, взмахнула руками и хлопнула ими по бедрам.

– Мартин! Мартин! – взревела она как кровожадный носорог. – Какого черта ты тут понаделал, грязный ублюдок?

На нее упала тень.

С пола Ватсон не могла видеть лицо высокого крупного мужчины, но его громадные руки безвольно висели вдоль тела и трепетали. Как птичка в клетке.

– Ма…

– Ты мне не мамкай, маленький ублюдок! Это что такое, черт бы тебя побрал? – Она указала на связанные фигуры на полу.

– Я не…

– Что, опять с маленькими мальчиками забавлялся. Я ведь тебя знаю! – Она сильно ткнула костлявым пальцем ему в грудь. – Полицию в мой дом привел! Меня тошнит от тебя! Если бы твой отец был жив, он выбил бы из тебя всю дурь, он бы из тебя все дерьмо вышиб, вонючий ты ублюдок-извращенец!

– Мам, я…

– Ты всегда пиявкой был! Кровь пил мою! Ты как личинка у моей груди извивался!

Мартин сделал шаг назад:

– Мам, ты чего…

– Никогда я тебя не хотела! Ты моя ошибка! Слышишь ты меня? Мерзкая, гнилая, гадкая ошибка!

Ватсон увидела, что положение ног изменилось: Мартин повернулся к матери спиной, убегая от нее в гостиную. Но миссис Стрикен жаждала крови. Она ринулась за сыном. Ее голос поднялся до «высот» бензопилы.

– Не поворачивайся ко мне спиной, мерзкий ублюдок! – Голос ее зазвучал пронзительнее бензопилы. – Целый год твой отец меня насиловал, когда я тебя носила! Ты все испортил! Ты всегда был никчемным!

– Не надо… – Голос был тихим, но Ватсон услышала в нем угрозу.

Миссис Стрикен не услышала.

– Меня тошнит от тебя! – завизжала она. – С маленькими мальчиками забавляешься! Ах ты грязный, вонючий ублюдок! Да если бы твой отец был жив…

– Ну и что? – загремел дрожащий от ярости голос Мартина. – Что дальше? Если бы мой отец был жив, то что?

– Он тебя в кашу превратил бы – вот что!

В гостиной что-то разбилось. Наверное, ваза. Или кувшин.

Пользуясь тем, что из-за шума ее не могли услышать, Ватсон согнула ноги в коленях и начала отталкиваться от пола, как гусеница, медленно, сантиметр за сантиметром продвигаясь в прихожую к телефону.

– Это он во всем виноват!

– Ты на отца-то свою вину не перекладывай, ублюдок несчастный!

Ватсон щекой коснулась чего-то жесткого и колючего. Это был ковер. Она выползла из кухни в холл. В гостиной еще что-то с грохотом врезалось в стену.

– Это он со мной сделал! Он! – В голосе Мартина слышались слезы, но они уже не могли скрыть ярости, которая клокотала внутри. – Он меня в больницу отправил! Он меня отдал этому… этому… Кливеру! Каждую ночь! Каждую проклятую ночь!

– Не говори так о своем отце!

– Каждую ночь! Каждую гребаную ночь этот Кливер меня использовал! А мне всего одиннадцать лет было!

Ковер кончился, начался голый пол: Ватсон доползла до стола с телефоном.

– Ты несчастный, сопливый ублюдок!

Послышался звук удара, такой, когда плоть ударяется о плоть, и на мгновение все стихло.

Констебль Ватсон рискнула заглянуть в гостиную, но смогла увидеть только тени на стене. Тень Мартина Стрикена сидела на корточках, закрывая голову рукой, а над ним возвышалась громадная тень матери.

Ватсон отползла назад, к телефонному столу. Сейчас она видела гостиную и часть столовой. Рядом с гладильной доской валялась куча белья. Прямо перед ней стояла миссис Стрикен: она подняла руку, намереваясь нанести сыну еще один жестокий удар.

– Ты грязный, грязный, мерзкий ублюдок! – приговаривала она, с каждым словом сильно ударяя Мартина по голове.

Ватсон толкнула телефонный стол плечом. Телефон покачался на базе, раз, другой, и упал на пол. Ни Мартин, ни его мать ничего не услышали.

– При рождении задушить тебя надо было! – вскричала миссис Стрикен.

Ватсон нащупала пальцами телефон, чуть не вывернув шею, взглянула через плечо, чтобы увидеть расположение кнопок, и большим пальцем три раза нажала на девятку. В другой комнате затренькал телефон, и Ватсон с ужасом замерла. Однако в ее сторону никто не смотрел. Из-за воплей миссис Стрикен гудков не было слышно, и Джеки прижала телефон ухом к полу.

– Неотложная помощь. В какой помощи вы нуждаетесь?

Она попыталась что-нибудь ответить, но мешал кляп во рту, и она смогла произнести только несколько глухих хрипов.

– Прошу прощения, я не расслышала. Вы можете повторить?

Вся покрывшись потом, Джеки Ватсон сделала еще одну попытку.

– Это телефон службы неотложной помощи. – Дружелюбие исчезло из голоса оператора на другом конце провода. – Вы можете быть наказаны за телефонное хулиганство!