Чужой. Сердитый. Горячий - Линетт Тиган

нам со своим никому не нужным мнением, Волков? Рейс завтра. Мы летим все трое и это не обсуждается! — Андрея буквально трясёт от ненависти к Вадиму, даже когда второй признает правоту первого.

Желание приложить брата по голове чем-то тяжелым, например, вон той тарелочкой с бутербродами, с каждой минутой стаёт всё нетерпимей.

Если Вадим считает, что нужно уезжать — так тому и быть, я не против. Но видеть перебранку Андрея с Вадимом больше нет сил.

— Что-то голова разболелась… Пойду лучше прилягу, пока вы обсудите день и время вылета.

Я не в восторге от поведения брата и мне нужна была холодная голова, чтобы не начать рубить сгоряча, поэтому решаю ретироваться.

— Конечно, иди, Яра. Я занесу тебе обезболивающего через пару минут, — поддерживает меня Вадим.

Я ступаю к лестнице, а брат упрямо следует за мной, вынуждая своей назойливостью остановиться.

— Спасибо, но я дойду сама, Андрей, — отсекаю какое-либо его болтыхание поблизости, — и не смейте устроить новую драку, лучше подумайте, как ужиться в этом доме без убийства хотя бы до завтра, — напоследок предостерегающе смотрю на двух хмурых парней, и что-то мне подсказывает, что они тихими никак не будут.

Когда я возвращаюсь в комнату, стараюсь собраться с мыслями и найти внутренний баланс. Даётся это очень трудно, слыша ругань с первого этажа и грохот мебели.

Накрываю лицо ладонью, качая головой. Безнадёжные олени!

Часть 15.1

Я с раздражением стираю антисептиком кровь с брови Вадима, игнорируя его шиканья и вздрагивания. Надо же, и этот человек учил меня самообладанию, крутым боевым трюкам и обманкам, к тому же неоднократно говоря, что пока есть возможность, нужно пользоваться языком и манипулировать противником.

Ха! Трижды ха-ха-ха!

Когда я очередной раз заношу новый ватный диск над лицом парня, он перехватывает моё запястье.

— Не сердись, Яра. Я не виноват, что у тебя такой твердолобый брат, — жалуется парень, а я выдёргиваю свою руку.

— Не шевелись, — продолжаю вытирать его треснутую губу и счёсанный подбородок. Вадим очередной раз вздрагивает и жмурится несмотря на то, что я стараюсь быть нежной, но щедро поливаю антисептиком раны, полученные в самой безрассудной драке с моим братом.

Парень обхватывает мои бёдра своими ногами, а руками тянет на себя, беззаботно улыбаясь, пока я пытаюсь выкрутиться из его тисков.

— Не сердись, — повторяет Вадим.

— Почему ты не защищался? — возмущённо спрашиваю я. — Зачем позволил такое сделать с собой? Я знаю, что ты хорошо можешь ударить и быстро уложить на лопатки, — в моих вопросах почти слышатся истерические нотки.

— Потому что ему нужно было это, теперь он успокоится и по большей части не будет трогать тебя своими грубыми словами, — без раздумий отвечает Вадим, этим заставив замереть и опустить глаза на антисептик с ватным диском.

— Я сама могу заступиться за себя, — слабо оправдываюсь я, ведь на самом деле вполне могу дать отпор брату.

— Пока рядом я, дай мне возможность побыть сильным и брутальным, ладно? Расслабься, всего пару царапин, — парень прикасается к моей щеке своими пальцами, вырисовывая какой-то замысловатый узор, внимательно разглядывая меня. — Всё хорошо?

Я тяжело вздыхаю, поднимая глаза на побитое лицо Вадима, пристально разглядывая каждую царапинку, и с удивлением понимаю, что меня это жутко раздражает, а ещё одновременно с этим угнетает. Прикрываю глаза, прикасаясь лбом ко лбу парня.

— Я не хочу, чтобы ты целовал меня побитыми губами, — шепчу я, слабо улыбаясь. Ощущаю, как полыхнули мои щёки в неконтролируемом жаре, который просто невозможно сдержать. — Даже не думай, — понимаю, что Вадим тянется ко мне с лукавой усмешкой, но я останавливаю его ладошкой, приложив её к горячим губам парня.

— Можешь сама поцеловать меня, я непривередлив, — пожимает плечами Вадим, а я позволяю себе окунуться в заливистый смех, качая головой.

— Куда? Сюда? — я щипаю его щеку, — или сюда, — хлопаю по лбу, и к сожалению, это единственные места, где нет синяков или ссадин. Он перехватывает мой затылок своей пятернёй, заставляя потянуться к нему навстречу, и едва ли не встать на носочки, когда Вадим поднимается с бортика ванны, целуя меня с упоением и чувством полной победы.

Он заставляет меня взлететь, почувствовать эти приятные импульсы по всему телу, с обожанием прижаться к его прочной груди, которая, я уверенна, сможет защитить меня от всего мира.

Вадим находит на меня до того момента, пока я не опираюсь поясницей об стиральную машину, и тогда уже оказавшись чуть выше него. Я сжимаю его торс коленками, а пальцами руки зарываюсь в его шелковистые темные волосы. Хочется заурчать от удовольствия, когда руки Вадима с необычайно нежностью сминают шею и поглаживают спину. Его язык вытворяет нечто невероятное, заставляя задыхаться от переполняющих чувств, а когда я представляю этот проворный язык между своих ног — несдержанный стон срывается прямо ему в рот. Вот уж не думала, что мне захочется этого так быстро…

Такой вечно холодный айсберг оказался горячим пламенем. Что же он ещё скрывает?

— Свет мой, не провоцируй меня, — шепчет Вадим на ухо, когда его губы начинают блуждать по моей шее. Его требование слишком сладкое, чтобы я прекратила прижиматься к его возбуждённому члену внутренней частью своих разделённых бёдер.

Когда я сама прильнула к его шее, заставив парня свистяще выдохнуть от моего напора, его руки крепко сжали мои бедра. О да, он прижал меня настолько плотно к себе, что между нами и иголка не пролезет. И кто кого ещё провоцирует?

— Ну и что ты вытворяешь со мной? — насмешливо интересуется Вадим, впервые столкнувшись с моим вожделением и смелым напором. Сейчас я словно попала на иглу, снова и снова целуя мужчину по своей воле, с искренним желанием показать, что я хочу его именно сейчас.

— Вытворяю то, что ты не решаешься делать со мной, — в моём взгляде только кипучее желание и вызов.

— Допустим, я ждал явного зелёного света, — хмыкает парень, дёрнув вверх низ моего свитера, стягивая его через голову, оставив на мне тоненькую майку. — Ты… Не боишься? — у него получается прервать мои поцелуи только когда перехватывает лицо обеими ладонями и поднимает, вглядываясь в моих глаза, ища подвох.

— А ты? — фыркаю я. Как я могла бояться его, когда мои руки уже чесались залезть в его спортивные штаны и досконально всё рассмотреть и потрогать?

— Я хочу тебя, — он сказал это твёрдо, словно иначе и быть не могло. Я едва оттеснила Вадима от себя, замечая в его глазах отчаянный голод и страсть.

Нет, конечно, что я была готова сейчас не