Управление - Андреас Эшбах

Правильный шаг, сообщила она подруге в следующем письме, потому что Пол не только не расстроился, но и сразу же сделал ей предложение. Которое Вера, разумеется, с радостью приняла.

«Если я выйду за него замуж, – писала она подруге, – то будет очень приятный побочный эффект, потому что я, как жена американца, получу бессрочный вид на жительство и, следовательно, смогу остаться в Америке, и, как ты уже наверняка догадалась после всего, что я тебе рассказывала, это представляется мне чрезвычайно приятной перспективой».

Вот и объяснение, почему она не вернулась, подумал Леттке. Ушлая девица.

В дальнейших письмах она описывала первую встречу с родителями Пола, которые жили в солнечной Калифорнии и не возражали против хорошенькой немецкой невестки, затем приготовления к женитьбе. Объясняла, какие нужно получить документы и какие совершить действия, чтобы ее родители могли приехать на церемонию бракосочетания в Штаты, и они, со своей стороны, не так уж и были рады отдать дочь человеку из чужой страны.

Сама свадьба стала шумным праздником, и после Вера Шнайдер написала своей подруге: «Отныне я миссис Пол Миллер. Другими словами, прежняя Вера Шнайдер исчезла с лица земли».

Леттке откинулся назад, вытянул руки, чтобы снять напряжение в плечах, и подумал: «Ты так думала. Но я все равно тебя нашел».

* * *

Хелена неподвижно смотрела на звонящий телефон, пока в ее голове быстро сменялись мысли. Ее происки уже раскрыты? Снимать ли вообще трубку? Уже поздно, и, несмотря на туман снаружи, она задернула затемняющие шторы – разве можно предположить, что она еще не завершила рабочий день?

Но поскольку телефон продолжал звонить, она наконец подняла трубку.

Это был Леттке. Он казался чем-то недовольным.

– Послушайте, мне только что звонил Адамек. Хотел узнать, есть ли у нас какой-нибудь результат.

Хелена почувствовала одновременно облегчение и возмущение.

– Это так быстро не делается! – воскликнула она. – Это непросто!

– Именно так я ему и сказал. На всякий случай, вдруг он вам тоже позвонит: такова наша позиция. И официально мы, конечно же, вместе разрабатывали концепцию.

– Разумеется, – ответила Хелена.

– Хорошо. У меня сейчас в работе другая вещь, которая не может ждать. – Он откашлялся. – Кстати, как на самом-то деле продвигается работа?

Хелена замешкалась.

– Ну, как я уже сказала – это непросто. Мне понадобится еще какое-то время.

– Понимаю. Хорошо, может, мы в понедельник сядем вместе и посмотрим, что у вас получилось.

– Да, хорошо.

Когда он повесил трубку, Хелена заметила, что вся вспотела. Видимо, на подобные вещи ее нервы не были рассчитаны.

Вскоре Адамек действительно сам позвонил ей, тоже поинтересовался, как продвигается дело и когда рассчитывать на результаты. Она объяснила, что сейчас отрабатывает план действий, полученный от Леттке.

– Понимаю, понимаю, – сказал Адамек, ненадолго задумался и спросил: – Сможем поступить так, независимо от того, какие у вас сегодня будут результаты, в любом случае держите меня в курсе? Хочу на выходных поразмышлять на эту тему.

Каким-то безумным образом именно эти слова заставили полуосознанную мысль в голове Хелены превратиться в безрассудный план.

– Я могу так сделать, – произнесла она твердым голосом. – Впрочем, я в любом случае собираюсь быть здесь еще долго.

– Не важно. Завтра утром прочитаю электронную почту из дома. – У начальника даже дома есть компьютер, подключенный к ведомству через безопасное соединение. – Благодарю.

Хелена повесила трубку, несколько раз глубоко вздохнула и потянулась за своим блокнотом. То, что нужно было сделать, уже предстало перед ее внутренним взором полностью готовым, но всегда лучше проследить ход мыслей на бумаге.

План состоял в том, чтобы повторить то, что она сделала для Отто, для всех, кто когда-либо покупал чердачную лестницу и походный туалет примерно в одно и то же время. За исключением тех, у кого уже обнаружили нелегалов, разумеется.

Однако это был замысел совершенно чудовищных масштабов, и осуществить его за один вечер не представлялось возможным. Сначала следует оценить, сколько вообще таких случаев; затем по каждому отдельному случаю найти подходящую пару для обмена и наконец произвести обмен.

Одним из преимуществ, которое ей поможет, было то, что банковские таблицы размещались в самых быстрых хранилищах данных и, кроме того, были тщательно проиндексированы и оптимизированы для максимально быстрого доступа: поскольку от платежей в конечном итоге зависела вся экономика, имели смысл все возможные затраты.

Другими словами, обработка данных осуществлялась быстро, гораздо быстрее, чем ожидалось. Вообще всё происходило быстрее, чем ожидалось. Временами у Хелены возникало чувство – ее пальцы работают независимо от нее, словно ей нужно только наблюдать за тем, как они набирали программы, копировали и настраивали схемы, тестировали вызовы и вставляли запросы безопасности. Это была работа в бешеном ритме, работа, как будто ее уносило вниз по течению могучей неудержимой реки, бурлящим течением через пороги и препятствия. Ни колебаний, ни заблуждений, ни сомнений. Она настолько погрузилась в то, чего хотела достичь, что казалось, словно в комнате никого не было и все происходило само по себе.

И вот, наконец, все готово. Можно запускать программу.

Она будто оказалась в потоке водопада. Слышала его шум – или это шумела кровь в ее ушах? В любом случае момент, последствия которого она не могла предугадать.

Хелена подняла глаза. Посмотрела на часы, ужаснулась, что уже так поздно. Перевела взгляд на экран, на программу, готовую навсегда уничтожить любые взаимосвязи между походными туалетами и переоборудованными чердаками, и почувствовала, как ее охватывает паника. Программа, которая будет работать над сводной таблицей всех платежей, произведенных с начала существования безналичных расчетов в Великом германском рейхе, которая сможет изменить эту таблицу, а если случится какой-то сбой – не существует слов описать, что произойдет. Если она допустила хотя бы одну малейшую ошибку, если неправильно поставила хотя бы одну запятую, то вся немецкая экономика остановится в тот же миг. И ее не просто отправят в лагерь, а приговорят к смертной казни за саботаж, вероятно, еще до окончания выходных.

Все это пронеслось в голове Хелены Боденкамп, но, затаив дыхание, она запустила программу.

Слышалось ли в ночной тишине, как в дальних залах грохотали хранилища данных? Ей казалось, что да. Через какое-то время она снова вздохнула, и потом прошло еще полчаса, прежде чем все завершилось.

Внезапно ее пальцы стали мягкими и непослушными, почти задрожали. Она вновь запустила программу оценки данных по Веймару, но ничего не обнаружила. Затем по Берлину: найдены только некоторые из уже выявленных случаев, и Хелена сохранила список результатов.