Великие арабские завоевания - Хью Кеннеди

Как мы постоянно отмечали, мусульмане-победители почти не оказывали давления на завоеванные народы, принуждая их к обращению в ислам. Всякая попытка принудительного обращения, вероятно, вызвала бы обширные волнения и открытую вражду. Однако мусульманские власти устанавливали рабочие отношения с главами церквей и других религиозных учреждений, оказавшихся под их правлением. Когда началось обращение в ислам, оно было вызвано отчасти желанием уклониться от ненавистных налогов или влиться в новый правящий класс. Принадлежность к исламу была необходима для всякого, желавшего сделать военную карьеру. К X веку, а местами и раньше, почти невозможно было построить успешную карьеру и в бюрократии, не став мусульманином. Основным соблазном новой веры было то, что она привлекала, а не принуждала.

В течение первого века мусульманская империя была довольно открытым обществом. Элита новой империи была мусульманской, и ислам претендовал на звание религии для всего человечества. Никому из желающих приобщиться к новой вере не отказывали в этом. Между тем ромейское, как и римское гражданство и принадлежность к персидским аристократическим семьям были трудно достижимыми, и привилегии этого статуса ревностно отстаивались теми, кто уже обладал им. Переход в ислам давал побежденным возможность приобщиться к победителям, войти в новый правящий класс и достичь, по крайней мере теоретически, равенства со всеми прочими мусульманами. Разумеется, скоро возникли проблемы, и начались продолжительные и ожесточенные столкновения между старыми мусульманами и новыми, как арабского, так и иного происхождения, но они не могли обесценить того факта, что ислам был открыт для всех.

Это обстоятельство — оборотная сторона крушения старого социального порядка и разрушения классовых перегородок, оплакиваемых персидскими авторами того периода.

Существуют живописные примеры такого перехода в новый статус. Носсейр был военнопленным, возможно — армянином низкого происхождения, попавшим в плен во время первых походов арабов в Ирак. Он перешел в ислам, и его сын Муса стал наместником Северной Африки и главнокомандующим силами мусульман при завоевании Испании. На более низком уровне — крестьяне, отказывавшиеся повиноваться приказам персов-землевладельцев в Ираке, копты, которые предпочли остаться в Северной Африке вместо насильственного возвращения в родной им Египет, как и местные жители, служившие в мусульманском войске в Трансоксании, — все они видели в приходе мусульман новые возможности, свободу выбора, которую предлагал новый порядок.

Ранние мусульмане уверенно ощущали себя носителями духовной миссии. Бог говорил с ними через своего Пророка на арабском языке, они были носителями истинной религии и языка самого Бога. Интересно сравнить их с германцами, вторгавшимися в Западную Европу в V веке. Занимая земли Римской империи, они покидали старых богов и обращались в христианство, религию империи, которую они только что победили. К тому же, насколько нам известно, никто из них не утверждал, что бог говорит на их языке. Такая культурная самоуверенность арабов привела к тому, что арабский стал языком новой администрации и новой высокой культуры. Всякий, кто хотел участвовать в управлении или в интеллектуальной деятельности, должен был изучить арабскую грамоту и, желательно, стать мусульманином. Здесь снова обнаруживается контраст с германским вторжением на Запад. Там латынь оставалась языком администрации и высокой культуры по меньшей мере до XII века, и новый правящий класс принимал латинские титулы: герцог (дюк, дож, от латинского «dux», т. е. вождь) и граф (в ряде языков «comt» от латинского «cornes»), а германские языки сохранялись только как разговорные. Мусульманские же титулы, принятые в мире ислама: халиф, эмир (или амир) и вали (наместник) — ведут происхождение из арабского языка.

Тем не менее завоевание было прелюдией к обращению. Оно установило политические и социальные рамки, в которых происходил куда более медленный процесс перехода к исламу. К 1000 году, вероятно, большая часть населения всех территорий, завоеванных мусульманами к 750, стала мусульманской. Завоевание не вынуждало к переходу в ислам, но создавало для него условия: без завоевания ислам не стал бы доминирующей религией этих территорий.

Успех мусульманского завоевания был результатом уникального стечения обстоятельств и проповеди простой новой монотеистической веры. Многие черты ислама сближают его с христианством и иудаизмом. В нем имеется Пророк, Святое Писание, установленная форма молитвы, предписываются правила питания и законы семьи. В мусульманской традиции Авраам и Иисус — великие пророки. С самого начала ислам утверждал себя как новая вера, однако он претендовал на то, чтобы усовершенствовать, а не уничтожить старые монотеистические религии. В нем нет чуждости, свойственной, скажем, буддизму. Эти черты сходства, общие традиции наверняка помогали и способствовали обращению.

Во многих отношениях примирение с властью мусульман было результатом их политики по отношению к врагу: капитуляция, принятие условий и выплата дани всегда оказывались предпочтительнее сопротивления до конца. Исламизация и арабизация, последовавшие за завоеваниями в следующие два или три века, не могли бы произойти без предварительного политического успеха, но не были продиктованным следствием завоевания. Напротив, это был постепенный, почти всегда мирный процесс, вызванный тем, что все больше людей желали приобщиться и идентифицироваться с доминирующей культурой своего времени.

В заключение скажем, что успех мусульманских завоеваний был результатом неустойчивого и несовершенного состояния всего послеримского мира, в который они вторглись, мужества и самоотверженности воинов-бедуинов и вдохновенности, сочетавшейся с открытостью для всех, новой веры — ислама.

Исторические и географические источники в английском переводе

Мусульманские источники

All b. Hamid al-Kufï, Chachnamah: An Ancient History of Sind, trans. M. K. Fredunbeg (Lahore, 1995).

Al-Bakri, Description de VAfrique septentrionale, trans. Baron William Mac Guckin de Slane (Paris, 1859).

Al-Baladhuri, The Origins of the Islamic State, trans. P. Hitti and F. Murgotten, 2 vols. (New York, 1916-24).

Ibn Fadlan's Journey to Russia: A tenth-century traveler from Baghdad to the Volga River, trans. R. Fiye (Princeton, NJ, 2005).

Firdawsi, Shahnamah, trans. D. Davis, vol. i: The Lion and the Throne; vol. ii: Fathers and Sorts; vol. iii: Sunset of Empire (Washington, DC, 1998-2004).

Ibn Ishaq, The Life of Muhammad, trans. A. Guillaume (Karachi, 1955, repr. 1967).

Al-Muqaddasi, Ahsanal-Thqasim: The Best Divisions for Knowledge of the Regions, trans. B. Collins (Reading, 2001).

Narshakhi, Muhammad b. Ja'far, History of Bukhara, trans. R. Fiye (Cambridge, MA, 1954).

Al-Tkbari, Th'rikh: The History of al-Tabari, ed. Y. Yarshater, 39 vols. (Albany, NJ, 1985-98).

Христианские источники

Anon., The Chronicle of754 in Conquerors and Chroniclers of Early Medieval Spain, trans. К. B. Wolf (Liverpool, 1990).