Судебные речи великих русских юристов - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Господа присяжные, настоящее преступление совершено было среди белого дня, между тем Семен Волохов говорит, что он, вернувшись вечером домой, никакого шума в квартире Алексея не слыхал.
Показание Прохорова об ужасе подсудимой, когда она пришла к нему ночевать, ничем не подтвердилось. Я с изумлением замечаю, что товарищ прокурора в числе улик признает слова ее, сказанные Никите, что если ее притянут к суду, то он будет стоять с ней на одной доске. Если придавать этим словам значение, то странно, почему же Никита не был привлечен к суду. Я объясняю слова ее так: она хотела этим выразить, что если ее, против которой нет никаких улик, привлекут к суду, то тем более должны привлечь к суду Никиту, который был сторожем в деревне и должен знать, кто совершил убийство. В заключение, я должен упомянуть о краже 150 рублей. Мавру Егорову постоянно попрекает сноха тем, что она нищая, что муж ее все у нее пропил. Она из досады похищает у снохи деньги, но совесть ее мучит и она открывается в этом священнику. Она никогда не обвиняла мужа, она прямо говорит перед священником, что она, а не муж ее, украла деньги. Тот берет клятву с Семена и его жены в том, что те никому не расскажут о происшедшем. Что же происходит? Вот, господа присяжные, насколько нравственными личностями является Семен Волохов и его жена. Только что поклявшись перед образом, они через полчаса нарушают эту клятву. Представляю вам судить, насколько можно доверять этим личностям в их показаниях.
Господа присяжные, я ожидаю от вас строгой правды, строгого анализа. Перед вами женщина, шесть месяцев томившаяся под тяжелым обвинением. Девять лет в горе прожила она с мужем, еще худший конец ожидает эту нравственную личность. Невольно преклоняешься перед таким горем.
* * *
Подсудимая была оправдана.
К. Ф. Хартулари
Константин Федорович Хартулари (1841–1897 гг.) занимал видное место среди крупнейших дореволюционных адвокатов, отдав адвокатуре тридцать лет жизни, и по праву считался одним из лучших защитников по уголовным делам. После окончания юридического факультета Санкт-Петербургского университета К. Ф. Харлатури короткое время работал в Министерстве юстиции. Начиная же с 1868 года и до последнего дня своей жизни он состоял в рядах присяжных поверенных.
Для его речей характерна уравновешенность, внимание к фактам, доказательствам и уликам, деловитость. «Речи К Ф. Хартулари не блещут драгоценными эффектами выводов, как у Спасовича, – писал о нем один из его современников, – они лишены глубокого научного антуража последнего, но производят подчас также сильное впечатление совершенно иными достоинствами – простотой, безыскусственностью, спокойствием, детальной разработкой улик и стремлением оратора к нравственно-педагогическим выводам, долженствующим воздействовать благотворно на весь социальный строй общества»[12]. Его выступления в суде отличаются обстоятельным и глубоким разбором доказательств, умением найти в деле основные моменты и дать им правильное освещение. Характерная особенность его речей – тщательная отделка, соразмерность их частей, глубоко продуманная подача материала. Лучшей его речью является выступление по нашумевшему в свое время уголовному делу по обвинению в убийстве Маргариты Жюжан. Правда, эта речь лишена ярких красок, острой ситуации и глубоких психологических образов. Речь по делу Маргариты Жюжан является образцом делового, глубокого анализа доказательств, строгой последовательности и логичности, что делает ее доходчивой и убедительной. Адвокат не оставил ни одной улики без обстоятельного разбора и тщательного сопоставления с другими доказательствами. В этой речи умело сгруппированы и последовательно изложены все доказательства, подтверждающие невиновность М. Жюжан. Это в значительной мере обеспечило ей оправдательный вердикт.
Будучи хорошим психологом, адвокат не всегда считал нужным до конца проявлять эту свою способность. Психологический анализ он призывал на помощь лишь тогда, когда считал его необходимым по обстоятельствам дела. Во всех же прочих случаях он считал психологические экскурсы только лишним украшательством выступления, что было ему чуждо. В таком ключе построена защитительная речь по делу М. Левенштейн.
К. Ф. Хартулари исключительно большое внимание уделял тому, чтобы сделать речь доступной для восприятия. Не принадлежа к числу адвокатов, которые предварительно заносили речь на бумагу, он, тем не менее, в результате основательной и всесторонней подготовки к процессу добивался четкости языка, хорошего литературного воспроизведения мыслей. Язык и стиль его отчетливы, литературно правильны, грамматически хорошо обработаны. Читаются речи легко и свободно.
В выступлениях в суде он часто затрагивал общие теоретические вопросы. Причем делал это всегда очень умело и не безотносительно к обстоятельствам дела, а в тесной связи с ними, используя свои рассуждения так же, как аргументацию выдвинутых им положений в защиту подсудимого.
Большую часть своих речей по наиболее громким уголовным процессам К. Ф. Хартулари опубликовал в Сборнике «Итоги прошлого».
В этом издании представлены две его самые знаменитые речи – по делу М. Жюжан и по делу М. Левенштейн.
Дело Маргариты Жюжан
Обстоятельства настоящего дела очень детально изложены в самой защитительной речи К. Ф. Хартулари, поэтому фабула дела дается в самых общих чертах.
В ночь с 17 на 18 апреля 1878 г. скоропостижно скончался восемнадцатилетний юноша Николай Познанский. Проведенная экспертиза установила наступление смерти от отравления. В связи с тем, что Николай Познанский был болен и некоторое время находился на постельном режиме, а ухаживала за ним в основном гувернантка Маргарита Жюжан, подозрение в отравлении пало на нее. Подозрение усиливалось тем, что в одной из склянок из-под лекарства были обнаружены следы морфия, и именно эта склянка была опознана как та, из которой Познанский последний раз в жизни принял лекарство, а подавала его больному Маргарита Жюжан. Обвиняемая не отрицала того, что последний раз лекарство действительно подавала она и что лекарство это находилось в той самой склянке, в которой обнаружились