Отравленная жизнь - Анна Малышева

И Алла и Диана в один голос подтвердили, что женщина с маленькой черно-белой фотографии, какие делают для паспортов, куда больше похожа на ту, которую они видели. А Диана сказала прямо:

– Знаете, те снимки и этот – просто небо и земля! Вы же сами должны видеть, что они разные! Вот это – она!

Матвеев, с которым побеседовали в первую очередь, возбужденно тыкал в снимок:

– Да, вот тут она хорошо получилась! Я прав?

Вы ее нашли?

– Теперь вы не сомневаетесь? – подчеркнул следователь.

– Ну, какое там! Она, конечно. У меня пока память не отшибло.

Собираясь встретиться с Денисом, следователь отдал переснятую фотографию своему помощнику и попросил съездить к соседям Корзухиных. Когда допрашивали дам из парикмахерского магазина, Валентины Георгиевны и ее мужа не было дома. Заодно нужно было в очередной раз проверить, не вернулся ли Иван. Хотя надежды на это было мало.

– Вы уверены, что имеете право меня задерживать? – воинственно спросил Денис, когда лекарство оказало свое действие. Ему явно стало получше, и он приготовился к борьбе.

– Уверен, – сухо ответил следователь.

– И какие же обстоятельства вы хотите выяснить? Неужели нельзя было просто меня вызвать?

Я бы пришел.

– Какие обстоятельства? Ну, в частности, хотелось бы знать, кто у вас гостил с шестнадцатого по восемнадцатое ноября.

– Никто, – моментально ответил Денис. – Господи, сколько шуму из ничего! Это, конечно, Светлана. Ее работа. Не зря же я ее увольняю – она все вынюхивала, высматривала, спасу нет! Это ей почему-то показалось, что я кого-то скрывал в кабинете. Да? Ну, я так и знал! – воскликнул он, хотя следователь ничего не подтверждал, просто слушал его.

– Значит, никто у вас не жил?

– – Никто. Я да жена.

– Но в те дни и жена с вами не жила? Вы были в квартире один?

– Да, – задумался Денис. – Если не считать того, что приходила Светлана…

– Она в те дни к вам не приходила, – отрезал следователь. – Неужели вы забыли? Вы ведь сами дали ей указания, чтобы она не приходила до девятнадцатого числа.

Денис хлопнул себя по жирному колену:

– Ну конечно! Она обиделась! А вы как мужчина мужчину можете меня понять? Я просто хотел отдохнуть от бабья. Довели меня до язвы, честное слово! В декабре пройду обследование, нет сил, замучился… Так и до рака желудка недалеко. Не поверите – даже чай пить не могу!

Его излияния прервал телефонный звонок. Следователь взял трубку. Звонил помощник. Он только что встретился с Валентиной Георгиевной, показал ей фотографию.

– Узнала?

– Нет. Говорит, что дама, которую она видела в девять часов двадцать седьмого октября, была совсем другая.

– Она уверена?

– Полностью. Сказала, что мне не удастся сбить ее с толку. Решила, что это какой-то подвох. – Помощник коротко хохотнул. – Замечательная женщина. Все бы свидетели такие были! А Корзухина нет.

И никто его не видел.

Пока следователь разговаривал по телефону, Денис ерзал на стуле, рылся в карманах, сердито сопел – словом, всячески привлекал к себе внимание. Наконец, когда следователь положил трубку, Денис решился:

– Скажите, неужели можно посадить человека только потому, что глупой бабе что-то почудилось?

Я всякое про милицию слышал, но такого…

– Кстати, где теперь живет Виктория Николаевна, ваша свояченица? – перебил его следователь. – И зачем вы ее выгнали? Неужели даже трех дней вместе прожить не смогли?

Денис молча смотрел на следователя. Он даже не шелохнулся, выслушивая все это, только глаза быстро-быстро бегали, взгляд метался из стороны в сторону. Если бы его сейчас увидела Лариса, она бы сразу сказала – муж в чем-то прокололся, причем не знает, как будет выпутываться.

– Денис Григорьевич, вы слышите меня?

Тот сказал, что слышит, но не понимает. В чем, собственно, дело? Да, Виктория Николаевна действительно приходится ему свояченицей. Это глупо отрицать. Но она с мужем живет в Германии, у него есть сведения, что раньше следующего лета они в Москву не вернутся.

– А у нас есть сведения, что она сейчас в Москве, причем два дня прожила у вас.

– Кто это говорит?! Светлана? Да слушайте вы ее больше! – С Дениса слетел весь лоск, теперь он орал, брызгая слюной:

– Безобразие, вы даже проверить ничего не удосужились – сразу хватать, сразу арестовывать! Ничего я не знаю, никто у меня не жил! Сперва докажите!

Следователь молча показал ему паспорт. Сначала в закрытом виде, потом в открытом. Денис замотал головой:

– Ну и что? И что? Где вы его взяли?

– Денис Григорьевич, есть вещи, которые глупо отрицать. Паспорт нашли в вашей квартире. Свояченица жила у вас, именно поэтому вы отослали на эти дни домработницу. Есть несколько свидетелей, которые независимо друг от друга показывают, что она была в эти дни в Москве. Причем этим людям нет никакого смысла врать и подставлять вас.

– Ну хорошо! – Денис немного сбавил тон. – Предположим, что она и впрямь приехала в Москву. Ну и что? При чем здесь я? При чем здесь моя жена? К чему вы клоните?

– Ваша жена виделась со своей сестрой? Когда она вернулась домой, восемнадцатого ноября, сестра была еще у вас?

– Не понимаю, не желаю понимать, что вы говорите! – – Где сейчас живет Виктория Николаевна?

– Понятия не имею! Оставьте меня в покое, вы сами не знаете, чего хотите!

Следователь убрал паспорт в ящик стола и задвинул его.

– Хорошо. Мне хотелось бы только получить прямой ответ: жила у вас Виктория Николаевна? Да или нет?

– Нет!

– И вы подпишете эти показания?

– Подпишу и напишу заявление. Думаю, что есть и повыше вас начальство, пусть они разберутся, на каком основании…

Его увели.

* * *

Супруги Мухины – Марина Павловна и Николай Евгеньевич – встретили следователя без энтузиазма. Час был поздний, они собирались ложиться спать. На осторожный вопрос, не получали ли они известий от старшей дочери, отец только плечами пожал:

– Они редко пишут.

Но Марина Павловна выглядела странно. Она покрылась розовыми пятнами и явно хотела что-то сказать. Отослав мужа в спальню, она уединилась со следователем на кухне и потребовала сказать, почему он спрашивает о Вике.

– Вы знаете, что она в Москве? – ответил вопросом следователь.

– Да, знаю. Я сама ее вызвала.

И Марина Павловна твердо и уверенно рассказала, что в последнее время чувствовала себя нехорошо. Написала дочери, попросила ее, если сможет, приехать. Та сдержала слово. Но она скрывает от Николая, что Вика приехала. Не хочет, чтобы он тревожился. Может, она ничем серьезным не больна.