Неведомому Богу. В битве с исходом сомнительным - Джон Эрнст Стейнбек

гордость мучает. Он думает, что Джой перебежал ему дорогу к славе. – Док похлопал по перебинтованной руке. – Ну вот, теперь готово, Джим. Так лучше?

Джим опасливо двинул плечом.

– Лучше. Да, конечно. Гораздо лучше.

– Почему бы тебе не сходить навестить старика, Джим? Он же твой приятель.

– Думаю, я так и сделаю.

– Он не совсем в себе, Джим, – предупредил Бертон. – Вся эта встряска ему не на пользу пошла – на голове сказывается.

– Я поговорю с ним, поддержу, успокою, – заверил Джим, вставая. – А рука-то теперь и правда лучше!

– Пойдем, хлебанем хлопьев, – предложил Мак. – Надо правильно начало похорон рассчитать, если сможем, чтобы к двенадцати часам и движение в городе перекрыто было.

Док фыркнул:

– Ну конечно, ты же всегда только о людях и печешься! Ты прямо скорпион какой-то, Мак! Будь я за главного на стороне противника, выманил бы тебя и расстрелял.

– Думаю, в один прекрасный день так и случится, – сказал Мак. – Только одно им и осталось, прочее всё они со мной уже испробовали.

Они гуськом потянулись вон из палатки. Снаружи воздух был насыщен влагой – серая туманная морось. Яблони в саду едва маячили за серой пеленой. Джим вглядывался в ряды мокрых палаток. Проходы между ними уже утопали в грязи, истоптанные ногами людей, беспрестанно снующих туда-сюда в поисках сухого места, чтобы присесть. К туалетам, устроенным в дальнем конце проходов, выстроились очереди.

Бертон и Мак с Джимом направились к печкам. Из труб поднимался синий дымок, на печах кипели большие котлы с кашей, и повара мешали в них длинными палками. Джим чувствовал, как за шиворот ему ползет туманная сырость. Он плотнее запахнул куртку, застегнул верхнюю пуговицу.

– Помыться бы в ванне, – вздохнул он.

– Можешь сделать обтирание. Только это и остается. Вот. Я захватил твою жестянку.

Они встали в конец очереди. По мере ее продвижения повара наполняли едой протянутую им посуду. Джим зачерпнул своей лопаточкой ком каши и стал есть – жадно, обжигаясь и дуя.

– Вкусно, – похвалил он. – С голоду я просто помираю.

– Охотно верю. Лондон там, где помост строят, распоряжается. Пойдем туда.

Они пошлепали по грязи, стараясь наступать где посуше. За кухней был возведен помост – маленькое возвышение, сооруженное из старых заборных штакетин и обшивки водостока. Над землей помост возвышался фута на четыре. Лондон приколачивал перекладину.

– Привет, – сказал он. – Как вам завтрак?

– Сегодня утром даже грязь жареная нам райской пищей бы показалась, – заметил Мак. – Это ведь последнее, что есть, да?

– Угу. Завтрак кончится, и на этом все.

– Может, Дику сегодня больше повезет, – мечтательно предположил Джим. – Почему бы тебе не послать меня пошуровать насчет еды, а, Мак? Я ведь ни черта не делаю!

– Нет, ты останешься здесь, – заявил Мак. – Подумай, Лондон, парнишку этого они заприметили, дважды уже пытались его схватить, и он еще собирается выходить в одиночку и шататься по улицам!

– Не будь идиотом, – поддержал Мака Лондон. – Мы тебя на грузовике отправим, с гробом. Не можешь ты раненый пешком идти. Поедешь на машине.

– Какого черта… – возмутился, было, Джим.

Лондон бросил на него сердитый взгляд.

– Не умничай и не пытайся мне перечить, – сказал он. – Здесь я главный. Когда дорастешь до главного, будешь мне указывать. А сейчас указываю тебе я.

Глаза у Джима вспыхнули протестом. Он метнул взгляд на Мака и увидел, что тот, осклабившись, медлит, словно выжидая.

– Ладно, – покорился Джим. – Сделаю, как ты велишь.

– Вот что ты можешь сделать, Джим. Как тебе такая идея, Лондон, если Джим походит и побеседует с парнями? Прощупает их настроение. Должны же мы знать, на каком свете находимся… Думаю, с Джимом парни будут откровенны.

– О каком таком свете ты желаешь знать?

– Хочу знать, как относятся парни к забастовке в настоящий момент.

– Звучит разумно, по-моему, – одобрил Лондон.

И Мак обратился к Джиму.

– Сходишь к старому Дэну, – сказал он, – а потом начинай беседовать с ребятами. Охвати побольше, но по нескольку человек зараз. Не пытай их особо и не поучай. И поддакивай, пока не уловишь, что они чувствуют. Справишься, Джим?

– Конечно. Где старого Дэна-то держат?

– Гляди. Видишь во втором ряду палатку белее, чем остальные? Это лазарет дока. Думаю, там и Дэна найдешь.

– Пойду проведаю его, – сказал Джим. Соскребя лопаточкой остаток каши, он доел ее, ополоснул жестянку и, проходя мимо своей маленькой палатки, забросил жестянку туда. В палатке кто-то шевельнулся. Встав на четвереньки, Джим вполз внутрь. В палатке сидела Лайза. Она кормила младенца. При виде Джима она быстро прикрыла грудь и, покраснев, еле слышно прошептала:

– Привет.

– Я думал, ты в лазарете ночевала.

– Там парни были, – отвечала она.

– Надеюсь, ночью ты не промокла.

Она аккуратно расправила складки платка на плече.

– Нет, палатка не протекала.

– Чего ты так робеешь? – спросил Джим. – Я же тебя не обижу. Однажды помог тебе. Вместе с Маком мы помогли.

– Знаю. Вот именно.

– О чем это ты?

Голова девушки скрылась под платком.

– Ты видел меня голую, – слабо пискнула она.

Джим чуть не расхохотался, но вовремя сдержал смех.

– Но это же ничего не значит, – сказал он. – Чего тут стесняться! Главное было помочь.

– Я знаю. – На одну секунду глаза вынырнули из-под платка. – Но мне неловко.

– Забудь об этом, – махнул рукой Джим. – Как ребенок?

– Хорошо.

– Молоко есть?

– Ага. – И тут же, залившись краской, она выпалила: – Мне нравится кормить.

– Конечно, нравится.

– Нравится, потому что… это приятно. – Она спрятала лицо. – Не должна я была говорить тебе такое!

– Почему же?

– Не знаю, но чувствую – не должна. Это ведь… неприлично, правда же? Ты никому не расскажешь?

– Конечно, не расскажу. – Джим отвел глаза и выглянул из низкой щели наружу. Над землей навис туман. По скату палатки, как бусинки, скользили дождевые капли. Он продолжал глядеть в сторону, инстинктивно чувствуя, что Лайзе хочется смотреть на него, но делать это она может, только если он отвернется.

Взгляд девушки скользил по его лицу в профиль, против света казавшемуся темным. Ее внимание привлек бугор забинтованного плеча.

– Что у тебя с рукой? – спросила она.

Он повернулся к ней, и на этот раз взгляды их встретились.

– Вчера в меня выстрелили.

– О-о… Больно?

– Немножко.

– Выстрелили? Ни с того ни с сего? Взял парень какой-то и выстрелил?

– Драка была со скэбами. Один из хозяев и пустил в меня пулю.

– Ты дрался? Ты?

– Ну конечно.

Широко раскрыв глаза, она как зачарованная уставилась на него.

– Но оружия у тебя не было, правда же?

– Не было.

Она вздохнула.

– Кто был тот парень, что приходил в палатку вчера