Ответный удар - Гарри Тертлдав

— Я… может быть, недосягаемый господин, — сглотнув, ответила Лю Хань.

На бобовом поле в луже крови лежал мертвец. Над левым глазом виднелась аккуратная дырочка.

— Что значит, может быть? — крикнул другой чешуйчатый дьявол. — Ты его видела, или нет? Мы полагаем, что видела. Отвечай!

— Прошу вас, недосягаемый господин, — в отчаянии воскликнула Лю Хань. — Мертвые люди не похожи на живых. Я не уверена. Мне очень жаль, недосягаемый господин.

Она сожалела, что Ло погиб — человеком на фотографии был именно он — и еще, что он попросил Бобби Фьоре научить его бросать мяч. А еще больше Лю Хань жалела, что Ло и его подручные увели с собой Бобби.

Однако Лю Хань не собиралась ничего говорить чешуйчатым дьяволам. Она отлично знала, что они очень опасны, а она находится в их власти. Но Лю Хань уважала — страх здесь недостаточно сильное слово — коммунистов. Если она все расскажет чешуйчатым дьяволам, ей придется заплатить за свою откровенность: может быть, не сейчас, но в ближайшем будущем наверняка.

Чешуйчатый дьявол с фотографией в руках широко раскрыл пасть: он над ней смеялся.

— Для тебя — может быть. Для нас все Большие Уроды, живые, или мертвые, выглядят одинаково. — Он перевел свою шутку, чтобы ее оценили его соплеменники. Они тоже рассмеялись.

Однако маленький дьявол, который кричал на Лю Хань, сказал:

— Дело очень серьезное. Бандиты ранили самцов Расы. Только благодаря прозорливости нашего Императора, — тут все чешуйчатые дьяволы опустили глаза к полу, — никто из них не убит.

«Никто не убит?» — подумала Лю Хань. — «А как насчет Ло и его друзей?»

Она вспомнила о табличках, которые, как говорят, установили европейские дьяволы в парках Шанхая: «СОБАКАМ И КИТАЙЦАМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН». Для маленьких чешуйчатых дьяволов все человеческие существа не лучше собак.

— Следует ввести ей препарат, который заставляет больших Уродов говорить правду, — заявил чешуйчатый дьявол с фотографией. — Тогда мы выясним, что она знает на самом деле.

Лю Хань содрогнулась. Она не сомневалась, что у чешуйчатых дьяволов такой препарат есть. Они ведь и в самом деле дьяволы, а их могущество не знает границ. Если они поймут, что она их обманывает, тогда… Они сделают с ней что-нибудь ужасное. Лю Хань даже думать об этом не хотелось.

Но тут заговорил Томалсс — как его называл Бобби Фьоре? — психолог.

— Нет, Самрафф, по двум причинам. Во-первых, из-за того, что препарат оказался совсем не таким эффективным, как мы предполагали. Во-вторых, у женщины внутри растет детеныш Больших Уродов.

Большую часть своей речи он произнес на китайском, и Лю Хань его поняла. Самрафф ответил на том же языке:

— А кого заботит, что там в ней растет?

— Да, конечно, это отвратительно, но мы занимаемся исследованиями, — настаивал на своем Томалсс. — Плохо уже то, что исчез Большой Урод, его зачавший. Однако препарат может оказать на детеныша Больших Уродов отрицательное влияние. Мы не хотим, чтобы он появился на свет испорченным. Вот почему я против применения препарата.

— А я заявляю, что нам необходимо узнать, кто стоит за чудовищной попыткой убийства самцов Расы, — возразил Самрафф. — Все остальное не имеет никакого значения.

Однако особой уверенности в его голосе не прозвучало — его раскраска, не такая яркая и причудливая, как у Томалсса говорила за то, что на иерархической лестнице он находится ниже психолога.

Маленькие дьяволы ставили над ней эксперименты, заставляли отдавать свое тело чужим мужчинам. Они наблюдали за тем, как прогрессирует ее беременность, точно она безмозглое животное. Но теперь именно благодаря тому, что у нее будет ребенок, они не хотят давать ей препарат, который вынудит ее предать Ло и других коммунистов.

«Пришло время, когда я могу извлечь пользу из того, что они считают меня животным», — подумала Лю Хань.

— Если мы не можем ввести женщине препарат, — сказал Самрафф, — зачем ее допрашивать? — Он обратил глазные бугорки на Лю Хань. Она еще не научилась, как следует, различать выражения морд чешуйчатых дьяволов, но не сомневалась, что Самрафф рассвирепел. — Я уверен, она не говорит нам всего, что знает.

— Нет, недосягаемый господин, — запротестовала Лю Хань.

Она замолчала и смутилась — теперь на нее смотрели все чешуйчатые дьяволы. Лю Хань сообразила, что Самрафф говорил на своем языке.

— Ты знаешь гораздо больше слов, чем я предполагал, — заявил по-китайски Томалсс.

Лю Хань с благодарностью вернулась к родному языку.

— Извините, недосягаемый господин, я не знала, что мне не следует учиться.

— Я этого не сказал, — ответил психолог. — Но теперь нам придется быть более внимательными во время разговоров с тобой.

— А раз ей что-то известно, мы должны получить от нее необходимую нам информацию, — настаивал на своем Самрафф. — Самец, с которым она совокуплялась, имеет отношение к нападению на сторожевую вышку. Я думаю, она лжет, когда утверждает, что ей ничего не известно о самцах, убитых нами. Они мертвы, а тот, что жил с ней, исчез. Они все связаны между собой.

— Мы изучаем ситуацию, — ответил Томалсс. — Но препарат мы применять не будем.

Самрафф повернул один глазной бугорок в сторону Лю Хань, чтобы посмотреть, как она отреагирует, когда он заговорит На своем родном языке:

— А как насчет боли? Большие Уроды охотно прибегают к боли, когда хотят получить ответы на свои вопросы. Может быть, стоит попробовать?

Внутри у Лю Хань все похолодело. Коммунисты и гоминдановцы — не говоря уже о главарях местных бандитов — охотно использовали пытки. Она не сомневалась, что маленькие чешуйчатые дьяволы владеют этим искусством не хуже.

— Нет, — снова возразил Томалсс, — во всяком случае, до тех пор, пока у нее в животе растет детеныш. Я уже сказал, что не потерплю никакого вмешательства в наш эксперимент.

На сей раз тот чешуйчатый дьявол, что кричал на Лю Хань, поддержал Томалсса:

— Использование боли для получения нужной информации, даже когда мы имеем дело с Большими Уродами… — Лю Хань не поняла последнее слово, которое он произнес, но Самрафф презрительно зашипел в ответ.

Закончив шипеть, Самрафф сказал:

— Я доложу о том, что ваши эксперименты стоят на пути проведения военного расследования.

— Давайте, — ответил Томалсс. — А я заявлю протест, что вы пытаетесь вмешаться в важное научное исследование. Вы совершенно не думаете о будущем, Самрафф. Мы намерены управлять Большими Уродами в течение следующих ста тысяч лет. Нам необходимо знать, как они устроены. Неужели вы не понимаете, что создаете нам ненужные трудности?

— Если мы не станем наказывать тех, кто смеет в нас стрелять, — не сдавался Самрафф, — мы, возможно, никогда не будем ими управлять.