Вернуться в осень - Павел Стретович

– Там нет Неба, – тихо сказала Рада. – И нет Бога, совсем нет. Вы не понимаете…

– Может быть, и так, – задумчиво согласился Сергей. – Но у нас все равно нет другого выхода.

Девочка покорно вздохнула – кажется, она была не совсем согласна. «Конечно, выход всегда есть, – подумал Сергей. – Например – умереть достойно. И сохранить при этом душу… Солнышко ты мое бедное, ну не будь такой взрослой!»

Они набрали вокруг побольше палок потолще и сотворили импровизированные факелы. Потом подтянули мешки за плечами, одежду и обувь. Затем взялись за руки, одновременно вздохнули и шагнули во мрак…

– Держись поближе. – Сергей покрепче прижал ее к себе. – Тут можно замерзнуть.

Она ничего не ответила, испуганно всматриваясь в темноту. Они медленно двинулись вперед, бросая по сторонам косые взгляды; Сергей неслышно шевелил губами, отсчитывая про себя шаги. Под ногами чуть поскрипывал твердый сухой песок и мелкие камешки. Справа, из глубины, временами доносились какие-то шорохи и чья-то непонятная возня…

– Чувствуете? – тихо спросила Рада. – Оно приближается…

– Ничего не приближается, – спокойно сказал Сергей. – Это Рох. Тут всегда что-то кажется. Даже наоборот, – он усмехнулся, – ничего страшного. Я ожидал хуже. Почему ты так этого боишься?

– Это место, где совсем нет Неба…

– При чем здесь Небо? – вздохнул Сергей. – Рох тоже находится под небом, и что? Бегает разная пакость…

– Я про другое, вы не понимаете. Я про душу, про то, что надо беречь и хранить в ней…

– При чем тут душа, девочка моя? – устало проговорил он. – Как и Бог? Разве Ему трудно избавить эту землю от Роха?

– Наверное, люди должны понять сами…

– А если они не понимают? – Он нахмурился. – Разве нельзя подсказать?

– Он и подсказывает. – Рада вдруг подняла головку и очень серьезно глянула на него. – Только люди не хотят это видеть. Не хотят анализировать и сопоставлять: когда, в каких случаях – хорошо, мирно и как-то добро в душе…

– Анализировать… Сопоставлять… – мрачно усмехнулся Сергей. – Слова-то какие… Откуда только ты это знаешь, про мир и доброту, а? Вас ведь этому не учили.

– Я старалась это искать…

– Все равно. – Он сердито потряс веткой – огонек судорожно колыхнулся. – Ну не дошли люди до души, до сердца, ну не выросли еще… Неужели нельзя сказать прямо?

– Он уже говорил однажды. – Девочка опять глянула на него с какой-то тревогой. – Очень давно. Все знают это. Но опять-таки – не хотят понимать…

– Чего тут понимать? – с сарказмом усмехнулся он. – Ну тугодумы, пускай так! Сам такими создал. Можно было бы и повторить.

– Никто не поверит…

– Можно повторить так, чтобы все поверили! – Его глаза сверкнули. – Увидели и сказали: «Да, это Бог!»

– Тогда не будет веры, – почему-то тихо сказала маленькая Рада. – Тогда будет твердое знание. А Небу нужна вера…

– Вера, – начал закипать Сергей. – С какой стати вера лучше знания? Чушь собачья.

Он почувствовал поднимающееся глухое раздражение: «Прямо не девочка двенадцати лет, а профессор! Все знает! Еще и спорит с ним! Еще и учит его, мелюзга такая… Еще и сопит что-то там под рукой… Какого шута я вообще с ней спорю? Что это она, опять плачет?»

– Разве вы не видите? – Она смотрела на него снизу влажными глазами. – Разве не чувствуете? Это уже не вы! Оно пытается подчинить вас!

Сергей с силой встряхнул головой – Боже… Елки же ты палки! Что это на меня нашло такое? Откуда такой сарказм и раздражение? Он покрепче прижал Раду к себе:

– Маленькая моя, не слушая меня, ладно? Что-то нашло такое… Тебе не холодно?

– Нет. – Она глубоко и с облегчением вздохнула. – Совсем нет.

«Она совсем-совсем взрослая, – думал Сергей, глядя на нее. – Хоть и выглядит девчушкой. Бедная ты моя, бедная…»

«Елки-палки. А ведь действительно тут явно чего-то не хватает… Спокойствия, душевного равновесия, уверенности в своем, в своей правде, терпения… Да-да, терпения, даже маленького, самого обычного, человеческого терпения. Особенно к кому-то, кто хоть немного, хоть в чем-то с тобой не согласен. И стоит хоть чуть дать волю своим мыслям, которые не очень хорошие, тут же поднимается огромное раздражение и злость… И еще… И еще – почему-то все кажется глупостью. Да-да, настоящей глупостью. Ого, это уже даже интересно… Все, что раньше было основой моих взглядов, основой моей уверенности в правильном, почему-то здесь кажется какой-то глупостью. Хорошо, очень хорошо, маленькая Рада, что ты помогла это заметить…»

– Дяденька. – Рада вдруг судорожно вцепилась в его руку. – Тут кто-то есть.

«Опять дяденька, зеленые моталки, – он опять почувствовал поднимающееся недовольство, – неужели больше нет других слов? Так, тихо, – уже самому себе. – Терпение, друг, терпение. Совсем немного осталось. Елки, только вот где взять это терпение?»

– Где? – Он нахмурился.

– Там. – Она кивнула головой в глубину тьмы. – Оно рядом…

Сергей всмотрелся – действительно в слабом отсвете маленького огонька сгущалась какая-то тень…

– Кто здесь? – Он торопливо поджег еще одну палку, дал девочке и выхватил клинок. – Я спросил. И жду ответа.

И тогда из глубины пришел голос. Спокойный, тихий и даже нежный…

– Какой ответ ты хочешь?

Рада вздрогнула за его спиной – вместе с ним самим. Кажется, этого они оба не ожидали… Сергей сделал глубокий вдох, потом сглотнул и прокашлялся:

– Кто ты? Что тебе надо?

В темноте кто-то чуть слышно рассмеялся:

– По-моему, это вам здесь что-то надо.

Сергей слегка перевел дух – если говорит и смеется, значит, не все так страшно…

– Мы не задержимся, – сказал он и оглянулся – слабый отблеск границы света мерцал в нескольких шагах. – Мы уже почти выходим…

– Не думаю, – сказал голос, – что это будет так просто.

– Не подходи. – Сергей выставил вперед клинок. – Не надо зря рисковать…

– Вряд ли я смогу испугаться твоего меча, Сергей. А Вышнего, к силе которого ты почти смог прибегнуть, здесь нет…

– Кто ты? – Он сощурился в темноту и еще больше вытянул руку с мечом. – Откуда ты меня знаешь?

– А разве ты меня не знаешь?

Из глубоко мрака выступила и невесомо приблизилась фигура – маленькие огоньки высветили темный, ниспадающий свободными складками плащ, темные волосы, черные внимательные глаза… Сергей вздрогнул. Красивое лицо женщины с «иконы», которой тысячи лет, рассматривало его, чуть наклонив голову к плечу, странно улыбаясь и деланно нахмурив пристальные глаза. Асмодей. Вот и встретились… Она подняла руку и кончиком пальца отвела острие в сторону.