В поисках тигра - Коллин Хоук

– У него есть какие-нибудь слабости?

– Полагаю, он куда больше осведомлен о моих слабостях, чем я о его. Я думаю, он издевался над Джесубай. По словам Локеша, его супруга умерла задолго до того, как мы познакомились с ним. Джесубай никогда не говорила о своей матери, а мне тогда и в голову не приходило ее расспрашивать. Насколько я знаю, после смерти Джесубай у Локеша не осталось ни семьи, ни потомства, если только он потом не взял себе новую жену. Он безумно жаждет власти. Пожалуй, это его слабость.

– А деньги? Деньги он любит? Мы могли бы купить у него свободу для Рена?

– Нет. Он равнодушен к богатству, в деньгах он видит лишь средство для достижения власти. Его не прельстишь ни золотом, ни драгоценностями. Возможно, сам он будет утверждать обратное, но я ему не верю. Он очень властолюбивый человек.

– Нам что-нибудь известно о других частях амулета? Ты знаешь, каким образом Локеш их заполучил?

– На этот вопрос я вряд ли смогу ответить точно. Об амулетах я знаю только то, что нам о них рассказывали родители. Они говорили, что фрагменты амулета носили пять великих правителей, передавая их своим потомкам из поколения в поколение. Семья моей матери владела одной из таких частей, семья моего отца – другой. Так мы с Реном получили свои амулеты. Тот, что ты сейчас носишь, принадлежал нашей матери, а мистер Кадам носит отцовский. Мне неизвестно, как Локеш раздобыл три оставшиеся фрагмента. Скажу тебе больше, я вообще ничего не слышал о существовании этих частей, пока Локеш об этом не сказал. Мы с Реном носили наши амулеты под одеждой, ведь это были самые драгоценные сокровища нашей семьи.

– Может быть, Локеш каким-то образом раздобыл список семейств, владеющих амулетами? – спросила я.

– Может быть и так. Но я никогда не слышал о существовании такого списка.

– Скажи, твои родители знали, что эти амулеты настолько могущественны?

– Нет. До тех пор, пока мы не превратились в тигров.

– А у вас в роду были долгожители, такие, как мистер Кадам?

– Нет. Обе ветви нашей семьи были плодовиты, у наших предков не было недостатка в молодых принцах, которым передавались амулеты. В семье моего отца было принято передавать амулет сыну в восемнадцатый день рождения. Наши предки отличались завидным долголетием, однако в этом не было ничего необычного, да и средняя продолжительность жизни в те времена была не та, что сейчас.

– К сожалению, все эти сведения ничего не говорят нам о слабостях Локеша.

– Мне кажется, это не так.

– Почему это?

– Как я уже сказал, больше всего на свете Локеш жаждет власти. И поскольку погоня за фрагментами амулета стала смыслом его жизни, поскольку он готов на все ради обладания ими, значит, амулеты – это его слабость.

– И как мы можем ее использовать?

– Мы только что видели, как Шарф создал копию амулета. Если Локеш купится на этот фокус и примет фальшивку за сокровище, он будет думать, что победил нас всех.

– Но нам пока неизвестно, может ли поддельный амулет существовать отдельно от своего хозяина, а если даже может, то как долго, – возразила я.

На это Кишан просто пожал плечами и ответил:

– Ну так проверим это, как только вернемся.

– Это правильно.

Тут я споткнулась о камень, и Кишан поддержал меня. Не спеша выпускать меня, он долго с улыбкой смотрел мне в глаза, потом отвел волосы с моего лица.

– Мы почти пришли. Продолжим путь или хочешь передохнуть?

– Я могу идти дальше.

Он отпустил меня, но снял у меня со спины рюкзак.

– Кишан, я хотела поблагодарить тебя за все, что ты сделал в Шангри-Ла. Без тебя я бы никогда не справилась.

Он легко забросил рюкзак себе на плечо, выпрямился и с минуту стоял неподвижно, обдумывая что-то.

– Но ведь ты не думаешь, что я отпустил бы тебя туда одну?

– Нет, – улыбнулась я, – но я все равно благодарна тебе за то, что ты был рядом.

– Значит, благодарность – это все, что я получу в награду?

– А на что ты рассчитывал?

– На обожание, преданность, преклонение, безрассудную страсть или, по меньшей мере, капитуляцию перед моим очарованием.

– Мне искренне жаль, Дон Жуан, но тебе придется довольствоваться моей вечной благодарностью.

Он театрально вздохнул.

– Что ж, полагаю, это не самое плохое начало. Будем считать, что мы квиты. Ведь я так толком и не поблагодарил тебя за то, что ты уговорила меня вернуться домой. Мне… Знаешь, как ни странно, в этой жизни обнаружилось много того, что мне нравится.

– Договорились, – улыбнулась я.

Кишан обнял меня за плечи, и мы зашагали вниз по склону.

– Я все думаю, встретим мы снова того старого злющего медведя или нет? – хмыкнул Кишан.

– А я не боюсь! – храбро ответила я. – На этот раз я не подпущу его к себе! В тот раз я так испугалась, что даже забыла о своих молниях. Наверное, я все-таки непутевый боец.

– Зато с птицами ты справилась что надо, – ухмыльнулся Кишан. – Лично я готов очертя голову ввязаться в любую битву вместе с тобой! Кстати, я не рассказывал тебе, как однажды забыл дома свой меч? – Он поцеловал меня в лоб и пустился в воспоминания о былых счастливых временах.

Уже сгустились сумерки, когда мы увидели далеко впереди маленький костерок, мерцавший у самого подножия горы. Кишан уверенно заявил, что это лагерь мистера Кадама. Он сказал, что узнает его запах в порывах ветра. Последнюю милю пути он вел меня за руку, потому что стало слишком темно и я не видела дорогу. Когда мы подошли ближе, я увидела тень мистера Кадама внутри палатки.

Бросившись к палатке, я закричала:

– Тук-тук-тук! Не пустите на ночлег двух усталых странников?

Тень качнулась, молния на входе со свистом расстегнулась.

– Мисс Келси? Кишан?

Мистер Кадам вышел наружу и крепко обнял меня. Потом повернулся и с силой хлопнул Кишана по спине.

– Ах, но вы, наверное, промерзли до костей! Заходите внутрь. Сейчас я вскипячу чай. Одну секундочку, только чайник поставлю.

– Мистер Кадам, не утруждайте себя! У нас есть Золотой плод, не забыли?

– Ах, ну конечно же! Совсем запамятовал!

– А еще мы принесли с собой кое-что новенькое!

Я сняла с шеи переливчатый фиолетовый Шарф, который тут же стал менять цвет на бирюзовый.

– Мягкие подушки, пожалуйста, и… хотелось бы палатку попросторнее! – попросила я.

Бирюзовые нити немедленно потянулись со всех концов Шарфа. Часть из них принялась плести большие подушки всех цветов радуги, а другие прошили стены палатки. Через несколько секунд мы удобно расположились на мягких подушках в просторной палатке, размером с две предыдущие. Мистер Кадам, не в силах вымолвить ни слова, завороженно следил за работой трудолюбивой пряжи.