Сломленные - Мартина Коул

Эвелин, конечно, догадывалась, что Патрик — отменный плут. Так она его про себя и называла. Она никогда не называла его негодяем или мошенником. По ее мнению, такие эпитеты не подходили для Патрика, хотя она отлично знала: многие честят его именно так. Она видела в нем именно обаятельного плутишку. Кроме того, он всегда подчеркивал юридическую безупречность своего бизнеса. Возможно, его бизнес не такой уж респектабельный, но абсолютно законный.

Эвелин испытывала острое желание упаковать вещи и прямо сейчас перебраться в дом Патрика, в его роскошный дом, с Кейт или без нее. Ведь Эвелин, когда она жила там, имела практически все, о чем только можно мечтать, начиная со спутниковой антенны и заканчивая хорошо оборудованным мини-баром. Тогда ее не покидало ощущение, будто она живет в одном из самых высококлассных отелей.

Но самое большое удовольствие в те времена доставляло Эвелин лицезрение собственной дочери, которая просто расцветала на глазах и была счастлива, как никогда ранее. После многих лет изнурительной работы и постоянного самоограничения Кейт наконец-то смогла расслабиться и забыть обо всех житейских трудностях и невзгодах, окруженная заботой и любовью настоящего мужчины. Такого мужчину она встретила впервые в жизни.

Эвелин улыбнулась, вспоминая, каким внимательным, каким галантным может быть Патрик.

Кейт, конечно, и слушать ее не станет, если попробовать заговорить с ней о переезде. Что ж, феминизм — вещь, конечно, хорошая, но только для тех, кто может себе его позволить. Большинство женщин, к сожалению, просто не могут прожить без мужчины, будучи обременены кучей детей и получая на работе жалкие гроши. Кейт, похоже, этого не понимает.

Эвелин часто думала о том, как жила бы ее дочь в том случае, если бы она, Эвелин, не переехала к ней и не взяла полностью под опеку и дом, и Лиззи. Женщины, занятые своей карьерой, не могут вести полноценную семейную жизнь. Всегда кто-то другой возлагает на себя их обязанности по уходу за домом и детьми.

Конечно, Кейт всегда исправно платила за дом и вообще делала для семьи все от нее зависящее. Конечно, она сама добилась успеха на службе. Но не надо упускать из виду главное: не сложилось бы ни семьи, ни карьеры, не будь Эвелин.

Эвелин никак не могла принять решение. Кейт никогда ее не простит, если она, не посоветовавшись с ней, возьмет и просто переедет. Нет, тут нужно быть дипломатом.

Но Кейт, отказавшись переезжать, может потерять все, к чему только-только успела прикоснуться. Нет, этого никак нельзя допустить. Патрик — настоящий мужчина, мужчина, каких мало, и никакой феминизм в мире не стоит того, чтобы терять такого парня. Если он зовет их обратно, то Эвелин просто не может, не имеет права отвергнуть его приглашение.

Эвелин посмотрела в окно и увидела журналистов, сгоравших от желания побывать в доме женщины-детектива, которой оказалось под силу разобраться с шайкой педофилов и вывести на чистую воду маньяка-убийцу.

Возможно, Кейт останавливает служебная этика? Эвелин задумалась. Да, совместная жизнь Кейт с человеком, который является признанным авторитетом шпаны из Сохо, вряд ли придется по душе как ее начальству, так и широкой общественности.

Действительно, есть над чем подумать.

Эвелин опять вспомнилась уютная обстановка у Патрика в доме. Ей ничего другого не оставалось, как тяжело вздохнуть. Уюта ей очень недоставало.

Она вернулась в кухню и огляделась по сторонам. Три поколения женщин ее семьи провели полжизни именно на этой кухне. Господи, сколько веселых обедов и ужинов помнят эти стены! Но сейчас Эвелин призналась себе, что старая кухня уже не радует ее, как прежде, а совсем наоборот. Хотелось спокойной жизни с куда большим комфортом.

Сьюзи Харрингтон уже находилась в полицейском участке Грантли, когда в участок приехала Кейт.

Сьюзи была одета как школьница, к тому же совершенно без косметики. Кейт нашла для нее место, а сама прошла к себе в офис.

— Она уже сказала что-нибудь? — спросила Кейт у Дженни.

— Только одно: она хочет видеть тебя и только тебя. Возможно, у нее для тебя есть новости.

— Пресса уже знает, что она здесь?

Дженни пожала плечами:

— Не знаю точно. Но могу предположить, что, да. Сьюзи приехала сюда на лимузине.

— Ты шутишь?

— Даже и не думаю. Одно из двух: она решила либо расколоться, либо сбежать. Ставлю на второе.

— Посмотрим. Пока она не знает о видеокассетах. С ними мы прижмем ее по-настоящему! Ей будет некуда деваться. Она даже не догадывается, что кассеты у нас. Мечтаю увидеть ее лицо, когда она наконец поймет, чем мы располагаем.

Кейт отлично выглядела и сама знала об этом. Патрик шел на поправку, ей удалось распутать сложное дело. Она и сама не рассчитывала на такой успех, а уж тем более на появление своего имени во всех центральных газетах. У нее как ни у кого другого имелись все основания чувствовать себя счастливой.

— Джен, давай дадим ей сначала прослушать запись ее голоса на кассетах, посмотрим, что она на это скажет, а потом предъявим и сами кассеты. Мне так хочется посмотреть, как будет корчиться эта сучка!

Дженни рассмеялась:

— А нам, думаешь, нет?

Через пять минут они уже сидели напротив Сьюзи Харрингтон, которая пристально смотрела на них. В ее глазах сквозило лукавство.

— Мисс Берроуз, мой адвокат со мной, и я бы очень хотела, чтобы ему позволили присутствовать при нашем разговоре.

Сьюзи улыбнулась, и Кейт увидела перед собой ту женщину, которой могла бы стать Сьюзи Харрингтон, будь у нее нормальное детство. От таких мыслей у Кейт даже испортилось настроение.

— Я бы хотела установить видеоаппаратуру, — конечно, если вы не возражаете, — заявила Кейт.

Сьюзи любезно согласилась, решив, вероятно, что аппаратура нужна лишь для записи допроса. Никто не стал ее разубеждать.

Кейт вышла из комнаты. Ей доставляло удовольствие заставлять Сьюзи ждать, а значит, и нервничать. Кейт успела выпить две чашки кофе и выкурить две сигареты, убив на все почти пятнадцать минут, прежде чем приступила к допросу.

Необходимое оборудование установили в соседней комнате, куда и привели Сьюзи, а также ее адвоката, пожилого мужчину небольшого роста в дешевом костюме. Сьюзи взглянула на видеомагнитофон и лукаво улыбнулась.

— Только первую кассету давайте не будем смотреть, — спокойно произнесла Сьюзи, и стало ясно: она в курсе операции.

— Почему? — Голос Кейт прозвучал неестественно громко, заставив вздрогнуть окружающих.

— Потому что хочу дать вам понять: сюрприза не получится.

Кейт с трудом преодолела растерянность.

— Предупреждаю: у нас есть серьезные основания для предъявления вам обвинения.

Сьюзи ничего не ответила. С ее лица не сходила самодовольная ухмылка.