Бетагемот - Питер Уоттс

И когда его спасли из этого мира, когда он очнулся в сверкающей субмарине — такое не снилось ему даже в самых волшебных снах. Жизнь Рикеттса была настолько мрачной, что пожизненное изгнание на дно океана ка­залось ему шагом вверх.

«Я могла бы просто дать ему умереть здесь, — думала Кларк, — и он умер бы счастливым, как никогда в жизни».

Конечно, она оставалась начеку. Дурой Лени не была. По миру ходил Сеппуку, а Рикеттс ехал с ним от самого Вермонта. Не стоило забывать и о том громиле на украден­ном мотоцикле. Она брала анализы на новую инфекцию у проходивших сквозь Мири, независимо от жалоб или их отсутствия. Читала шифрованные сводки, предназначенные только для своих. Смотрела открытые передачи, предназна­ченные для дикарей, трансляции из высокотехнологичных убежищ в Бостоне и Огасте: погода, расписание мобильных лазаретов, приемные часы в фортах Бетагемота — и невесть зачем советы по программированию. Она удивлялась, что обитатели замков позволяли себе вещать вот так, словно рассылка публичных бюллетеней могла оправдать их, бро­сивших все в заботе о собственном спасении.

Лени разъезжала по проселкам, проверяя ветхие дома в поисках больных, ослабевших настолько, что не в силах были разыскать ее сами. И опрашивала пациентов: не знают ли они людей, свалившихся с сильной лихорадкой, болью в суставах, внезапной слабостью.

Никого.

Она вспоминала друга, Ахилла Дежардена. И гадала, жив ли он или умер, после того как Спартак перепаял ему мозги. Все цепи, которые делали его тем, кем он был, изменились. Его личность изменилась. Вполне возможно, она трансформировалась настолько, что прежнего Ахилла больше не существовало. Может, в его голове поселилось совершено новое существо, пользующееся его воспоми­наниями.

Но в одном он наверняка остался прежним. Он по-прежнему держал палец на кнопке, имел право убивать многих, чтобы спасти множество. Может, когда-нибудь — скоро — ему придется сделать это здесь. Кларк понимала, что может ошибаться, и крайние меры все-таки окажутся необходимыми.

Но не сейчас. Если Сеппуку и добрался до Фрипорта, то в городе-призраке он залег на дно, ничем себя не вы­давая. Как и Лени. Пока Рикеттс оставался ее маленьким секретом.

Пока он не умер. Но вряд ли долго протянет.

Кларк шагнула из шлюза «Вакиты», по гидрокостюму бежали капли воды. Рикеттс был настолько мокрым, что хоть выжимай.

Кожа парня покраснела, как от солнечного ожога. Он давно сорвал с себя все лохмотья и лежал голый на матрасе, не успевавшем впитывать пот.

Но биометрия на табло пока не показывала тревожных сигналов. Уже что-то.

Уши у него были заткнуты наушниками, но парень услышал ее шаги и обернулся. Слепое лицо в шлеме, казалось, смотрело сквозь нее.

— Привет!

Его улыбка выглядела абсурдным парадоксом.

— Привет, — ответила Лени, направляясь к циркулятору у дальней стены, — есть хочешь?

Она просто заполняла паузу: капельница не только накачивала парня лекарствами, но и кормила.

Рикеттс покачал головой:

— Извини, занят.

Наверно, в виртуальной реальности сидел. Планшет лежал у него на коленях разряженный, но имелись и другие интерфейсы.

— Как здорово! — пробормотал он.

Кларк уставилась на него.

«Как ты можешь так говорить? Почему ведешь себя словно все в порядке? Разве ты не знаешь, что умираешь?»

Пожалуй, он и не знал. «Вакита» не могла его выле­чить, но от страданий избавляла: поддерживала баланс жидкостей, глушила в организме систему тревоги, успока­ивала горящие в лихорадке или от тошноты нервы. При­чем медкойка боролась не только с Бетагемотом. Жизнь Рикеттса состояла из неудобств, хронических инфекций, паразитарных заражений и незалеченных ран. Теперь ис­чезли и они. Уже много лет мальчик не чувствовал себя так хорошо и, скорее всего, считал, что поправляется, а слабость скоро пройдет.

Он и не мог думать иначе, пока Кларк не скажет ему правду.

Она включила циркулятор и забралась выше, в кабину. Под темным стеклом штурманской панели мигали сис­темные индикаторы. Что-то в них было не так...

— Здесь так чисто, — сказал Рикеттс.

Он не сидел в виртуальной реальности и не играл в игры.

«Он взломал систему навигации».

Она выпрямилась так резко, что ударилась головой о верхний иллюминатор.

— Ты что здесь делаешь? Это не...

— Никакой жизни, вообще, — не унимался парень. — Тут даже ни одного червя не видно. И все такое... та­кое... — Он не нашел слов.

Лени спустилась к нему. Рикеттс лежал, уставившись на девственно-чистое окружение «Вакиты», заворожен­ный чудесным миром.

— Цельное, — нашелся он, наконец.

Лени протянула руку. Мембрана чуть заметно пружи­нила под пальцами, обтягивала руку паутиной, прогиба­лась, обнимая локоть. Кларк тронула мальчика за плечо. Тот повернул к ней голову — или она сама перекатилась, повинуясь силе тяжести.

— Как ты это сделал? — спросила Кларк.

— Сделал?.. А, саккадная клавиатура. Ну ты же зна­ешь. Движения глаз. — Он слабо улыбнулся. — Так легче, чем с планшетом.

— Нет, я имею в виду, как ты пробрался в «Вакиту»?

— А что, нельзя было? — Он сдвинул наушники на покрытый бусинами пота лоб и нахмурился. Кажется, ему трудно было смотреть на нее. — Ты разрешила пользо­ваться интерфейсом.

— Для игр!

— О, — смутился Рикеттс. — Я, честно, понимаешь, я не...

— Ничего, — успокоила она.

— Я просто посмотрел. Ничего не переписывал. Там нет паролей, понимаешь... — Подумав, он добавил: — Вообще никакой защиты.

Кларк покачала головой. «Кен меня убьет, если узна­ет, что я впустила сюда мальчишку. И уж точно надает пинков за то, что не установила пароли».

Что-то ворочалось в голове — что-то, о чем Рикеттс сейчас сказал. «Ты разрешила пользоваться интерфейсом. Я просто посмотрел. Ничего не переписывал...»

— Постой-ка, — спохватилась она. — Ты что, мог бы переписать навигационный код, если бы захотел?

Рикеттс покусал губы:

— Точно не знаю. Я даже не понимаю, зачем он. То есть я мог бы его подкрутить, но только наобум.

— Но кодировать ты умеешь?

— Ну да, вроде как...

— В этой глуши. Лазая по развалинам. Ты научился кодировать.

— Не больше других. — Мальчик явно недоумевал. — Ты что, думаешь, жители анклавов, уходя, забрали все запястники и все прочее? Думаешь, у нас электричества нет, или что?

Ну конечно, источники энергии должны были остать­ся. Блоки Балларда, частные ветряки, фотоэлектрическая краска, приводившая в движение идиотские щиты, рек­ламировавшие одежду и нейтрализаторы в самый разгар апокалипсиса. Но, значит...