История внешней разведки. Карьеры и судьбы - Леонид Млечин

— Времена, когда вербовали на идеологической основе, прошли, — говорят сотрудники службы безопасности. — Какое теперь имеет значение, если вы раньше состояли в компартии, а ваша сестра ездила в социалистическую Болгарию? Но у всех могут быть проблемы с деньгами, выпивкой, наркотиками, да мало ли может быть всяких проблем, которые делают их уязвимыми…

Сейчас в основном ловят на ошибках в работе. Например, если удается засечь встречу американского разведчика со своим агентом. Самое провальное для разведчика — беседовать с агентом дома. Если это удалось засечь, записать такую беседу, то можно сделать вербовочный подход.

Местная резидентура и линейный отдел в Ясеневе должны предложить несколько вариантов действий. Обычно, если Центр дает добро, в страну с отлично сработанными документами и безукоризненной легендой приезжает на несколько дней специальный вербовщик. Это стандартная предосторожность. Если американец поднимет скандал, то вербовщик просто уедет из страны, а местная резидентура не пострадает.

В редких случаях, если резидент дает гарантии, что скандала точно не будет, то разрешают первый разговор провести сотруднику резидентуры. Это большая честь. Если американец даст согласие, то, сколько бы людей — в Москве и на месте — ни готовили эту операцию, лавры достанутся тому, кому американец скажет «да».

Как это делается? Вербовщику помогут официально познакомиться с американцем и вступить с ним в разговор, чтобы он под каким-нибудь предлогом мог назначить встречу в заранее подобранном кафе.

По каким соображениям американец может согласиться работать на российскую разведку? Не из страха перед разоблачением. Если он чего-то боится, то ему спокойнее сообщить своему начальству о попытке его завербовать. Естественно, никто наказывать его не будет. Напротив, руку пожмут.

Но ведь не только российские граждане связывают с загранкомандировкой определенные материальные надежды. Сотрудникам ЦРУ тоже надо заработать деньги на образование детей, на покупку дома и так далее. Если он идет к начальству и честно рассказывает, что русские пытаются его вербовать, то его немедленно возвращают домой, и больше командировок у него не будет: он расшифрован и к оперативной работе непригоден. Или в лучшем случае новой командировки ему придется ждать несколько лет.

А согласие работать на другую разведку, напротив, сулит огромные деньги, которые самому преуспевающему сотруднику ЦРУ никогда не заработать.

Если вербовка удалась, в нашей резидентуре устраивается маленький праздник, обычно отмечаемый московской водкой, хорошим коньяком или виски. Не стоит думать, что собравшиеся в недоступном для других, за тремя замками посольском помещении разведчики так уж сильно отличаются от обычных людей. Тут и шутят, и веселятся, а когда работа закончена, могут расслабиться.

За вербовку американца раньше давали орден. Вербовка — это высший пилотаж и редкая удача. За всю жизнь можно завербовать одного-двух человек, которые будут работать достаточно долго. Соглашаются, разумеется, не все. Что происходит в таком случае? Скандал? Драка? Нет, обычно оба разведчика расстаются вполне дружелюбно.

Некоторые из вербуемых говорят:

— Мне надо подумать, посоветоваться.

— С кем?

— С женой.

— Не стоит. Давайте все-таки решим сейчас.

— Тогда я не принимаю ваше предложение.

Оба разведчика встают и прощаются:

— Все это чепуха. Забудем?

— Забудем.

Но никто ничего не забывает.

Отказ работать на российскую разведку американцу в принципе ничем не грозит. Разведка не станет его шантажировать, посылать компрометирующие материалы его начальству или предавать их гласности. Это никому не нужно. Так поступают только с непрофессионалами. Были такие известные американские журналисты — братья Олсоп. Один из них был в Москве сразу после войны, освещая события, связанные с Нюрнбергским трибуналом. Его застукали на гомосексуальной связи. Сотрудничать он отказался. Его отпустили с миром. Но папка с его делом лежала. Ее пустили в ход, когда Олсопы стали совсем уж резко писать о Советском Союзе.

Произошло это при таких обстоятельствах.

Весной 1958 года в Москву приехал председатель внешнеполитического комитета стортинга Норвегии Финн Му. Его принимал Хрущев. Переводчиком был молодой офицер разведки Грушко. Накануне братья Олсоп фактически призвали прорвать блокаду Западного Берлина танками.

Хрущев, принимая норвежца, был вне себя:

— Знаете, что они предлагают? Они по сути предлагают войну! Но мы ее не допустим. Я бы спустил с этих братьев штаны и высек ремнем по мягкому месту!

Из записи беседы помощник Хрущева по международным делам Олег Александрович Трояновский это вольное высказывание вычеркнул. Но в разведке указание первого секретаря и главы правительства приняли к исполнению: обнародовали все, что знали об Олсопах…

Обычно поступают иначе. Человека, которого пытались завербовать, постараются не выпускать из виду, в дело будут подшивать любую информацию о нем. Такие дела всегда лежат в соответствующем отделе. Новичкам, которые приходят на работу в разведку, дают эти дела с предложением подумать: как можно организовать новый вербовочный подход? Разведка будет ждать: вдруг в жизни этого человека произойдут какие-то изменения? Например, ему позарез понадобятся деньги, а взять неоткуда. Или уйдет идеализм молодости, и человек начнет на многое смотреть иначе. Тогда ему, возможно, вновь сделают предложение. Разведка умеет ждать…

13 февраля 2004 года в столице Катара городе Доха с помощью радиоуправляемого устройства взорвали джип «тойота-лендкрузер» Зелимхана Яндарбиева. Яндарбиев был поэтом и одним из идеологов чеченского национального движения. Он стал вице-президентом у генерала Джохара Дудаева, а после смерти генерала руководил Ичкерией.

27 мая 1996 года Яндарбиев прибыл в Москву и подписал с президентом России Борисом Ельциным договоренность «О прекращении огня, боевых действий и мерах по урегулированию вооруженного конфликта на территории Чеченской Республики». С Дудаевым Борис Николаевич не хотел разговаривать, а в результате сел за стол переговоров с куда более непримиримо настроенным человеком. Яндарбиев и был главным идеологом отделения от России и войны с Россией.

Зелимхан Яндарбиев уехал из Чечни и жил в Катаре с 2000 года на правах «беженца, не имеющего права заниматься политической деятельностью». Взрыв произошел в пятницу, в тот момент, когда он отъезжал от мечети. Он умер в больнице. Его сын, который был вместе с ним, остался жив.

Катарская полиция обвинила в убийстве первого секретаря российского посольства Александра Фетисова, а также временно находившихся в стране двоих российских граждан — они были прикомандированы к посольству. Первого секретаря Фетисова, имевшего дипломатический иммунитет, срочно отправили на родину. Двух других полиция арестовала.

Сразу заговорили о том, что они оба — профессионалы-подрывники из Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных сил России. Не согласные с этой версией возражали: настоящие профессионалы не попали бы сразу в руки полиции.