Цусимские хроники. Апперкот - Сергей Протасов

Только не доходя сорока миль до острова Аскольд связались по радио со своей базой. Работали на минимальной необходимой мощности, не желая привлекать внимания противника. Однако сильный природный фон затруднял работу радиотелеграфа, поэтому на вызов откликнулся лишь расположенный ближе всех гарнизон залива Стрелок.

Выяснив, что у наших берегов японцев не видели, вызвали оттуда эскорт и утром 6 августа, следуя в тумане за тральным караваном, не найдя вражеских мин и благополучно пройдя фарватером мимо своих оборонительных заграждений, вошли в залив, встав на якорь под северным берегом острова Путятина.

Здесь узнали, что из полученной штабом флота вчера уже глубокой ночью телеграммы, пришедшей кружными путями из Циндао, известно, что японцы ограничились только обстрелом северного побережья Цусимских островов. Ожидавшейся штабом наместника и даже считавшейся весьма вероятной попытки высадки войск предпринято так и не было.

Хотя с Цусимы никаких сообщений по радио не принимали, скорее всего, по причине активного противодействия японцев, работу нашей станции из Озаки слушали с крейсера второго флагмана германской Восточно-Азиатской эскадры «Ганза», маневрировавшего южнее Квельпарта. Депеши шли открытым текстом, так что требовался лишь элементарный перевод. Далее контр-адмирал фон Мольтке уже в кодированном виде передавал все это своему шефу, а тот – в Адмиральштаб в Берлине. И только оттуда, через нашего атташе, сообщения дошли до Петербурга, а потом и до Владивостока. Учитывая путь, пройденный депешей, она еще удивительно быстро добралась до своего конечного адресата.

Поскольку до сих пор наблюдалась явно слабая ответная реакция противника в южных водах Японского моря, ожидалось проявление его повышенной активности в ближайшее время в любом другом месте. На всякий случай, временно перебравшиеся на берег из соображений улучшения качества связи штабисты наместника, посовещавшись по телеграфу со штабом Бирилева, отдали распоряжение прекратить все судоходство вдоль побережья Кореи и усилить охрану проводных линий связи. А продвигавшийся из Александровкого поста на Сахалине к Владивостоку караван транспортов с углем и строевым лесом развернули в залив Ольги до прояснения обстановки приказом по радио.

Оборону залива Посьет подняли по тревоге, распорядившись выдвинуть на позиции подводные лодки. Дозоры в заливе Петра Великого усилили, выслав дополнительные конные разъезды вдоль приморских трактов и в подходящих для высадки десантов местах. Береговые батареи и войска первой очереди также подняли «в ружье». В общем, как могли, подготовились к ответным действиям разозленного противника. Жаль только, подловить его сейчас было абсолютно нечем. Разве что японцы сами на мины или под торпеды субмарин полезут. Но в это совсем не верилось. Противник у нас был слишком опытный.

До вечера ждали, пока поредеет туман, постоянно поддерживая связь по телеграфу с крепостью. Радио не пользовались, но все станции постоянно работали на прием. Однако никаких близких вражеских переговоров не слышали. Доносились только едва слышимые обрывки далеких депеш.

Только в пятом часу развиднелось, после чего в сопровождении все того же трального каравана двинулись дальше. Уже в сумерках у мыса Вятлина встретились с Владивостокской тральной партией и, следуя за ней, обходя свои крепостные минные заграждения у мысов Вятлина и Каразина, прошли в пролив Босфор-Восточный.

«Богатырь» и «Светлана» встретились южнее параллели Шантунгского маяка вечером 1 августа. Подведя свой крейсер к боту флагмана, Шеин доложил о полученном в Чифу новом приказе штаба флота, а на палубу «Богатыря» перебросили пакет с ним, для полного ознакомления. В пакете был также подробный рапорт о неожиданных переговорах с германским представителем и последовавшим за этим тайным вояжем в город мичмана Нирода.

Поскольку новые распоряжения не требовали изменения курса и каких-либо других срочных действий, как и планировалось, двинулись на юг, избегая контактов со всеми судами, пока не миновали Шанхай. Далее пошли на юго-запад, к Формозе, где была назначена встреча с угольщиками из Сайгона. Но теперь море осматривали уже на возможно большей площади, еще ночью начав поиск встречных пароходов.

С рассветом разошлись на десять миль друг от друга, продолжая искать возможных контрабандистов. Радио не пользовались, чтобы не выдать себя телеграфированием, но это давало лишь кратковременную отсрочку в определении противником района нахождения отряда, только до прихода в ближайший порт первого из остановленных и осмотренных нейтральных судов, не имеющих запрещенных к ввозу в Японию грузов.

В течение двух дней, пока движение не прекратилось, осмотрели одиннадцать пароходов и три парусника. Но только на двух из них нашлась контрабанда. Немецкий «Амой» вез в Сасебо железнодорожное имущество и паровые электрические машины фирмы «Сименс», а на английском «Энни», направлявшемся в Куре, среди продовольственных наименований в коносаментах была селитра и артиллерийский порох. Суда арестовали, укомплектовав перегонными командами и ограничив передвижение штатных экипажей. Оба приза шли теперь с крейсерами, направлявшимися к самой южной оконечности Формозы, где у залива Кай-Ланг должны были ждать наши угольные пароходы.

От мысли осмотреть северное и западное побережье Формозы и атаковать расположенные там порты Тамсуй, Анпингу и Гаюсон до начала бункеровки отказались, опасаясь встревожить противника раньше времени. К тому же у западного берега было множество мелей, на которые можно было запросто налететь в темноте, а Гаюсон еще и прикрывался фортом Чихоу[19] и там могли быть японские дозорные суда. А он располагался всего в полусотне с небольшим миль северо-западнее места предполагаемой встречи с угольщиками. Шариться в архипелаге Пескадорских островов, не пополнив запасы топлива, тоже не решились.

Ночью держались вместе, сомкнув строй и погасив все огни. Так прошли пролив между островами Йонагуми и Такетоми. Далее проложили курс южнее острова Ботел-Тобаго, находившегося милях в сорока восточнее южной оконечности Формозы. Рано утром 4 августа уже освещаемые встающим солнцем вершины гор этого острова и обозначенные белой пеной прибоя скалы более южного островка Литл-Ботел-Тобаго остались справа по борту. А прямо по курсу поднимались из моря горы Хенг-Джина, основного хребта Формозы.

Горизонт был пуст, если не считать нескольких парусов китайских джонок. Ход увеличили, чтобы скорее добраться до точки встречи. В начале восьмого часа утра уже был виден скалистый мыс Гау-Джан-Пхи, рядом с которым стоял большой пароход. Подойдя ближе, опознали в нем «Ярославль». С него передали условный опознавательный сигнал и сообщили, что пришли позавчера после полудня из Сайгона с углем и нанятыми там грузчиками и вот уже вторую ночь дежурят у этого мыса, ожидая крейсера, на день уходя южнее, вне зоны видимости с берега, как им и было рекомендовано.

Обменявшись приветствиями, все вместе вошли в залив Кай-Ланг, раскинувшийся между мысами Гау-Джан-Пхи и Най-Пхи. Там стоял на якоре второй пароход, «Киев», тоже с грузом угля и продовольствия. У него появилась неисправность в машине, и он был вынужден уйти под берег для ремонта, из-за чего и задержались сегодня у берега дольше обычного. В западной части залива ему удалось укрыться от шедшей с юго-запада тяжелой зыби и приступить к устранению поломки.