Никто не уйдет живым - Адам Нэвилл

– Значит, нас таких двое, – ответил он через плечо, а затем открыл дверь трейлера.

– Осторожнее, Джош, не надо, – сказала Эмбер, когда он просунул голову и плечи во мглу. Джош держался руками за внешнюю часть двери и спустя несколько мгновений оттолкнулся ими, чтобы выдернуть голову обратно, немедленно зажав нос предплечьем.

Эмбер вскрикнула.

– Что? Джош, что?

– Запах. К такому не привыкнешь. Все равно внутрь мы зайти не можем. Это доказательство или скоро им станет. Но от двери видно достаточно. Можно разглядеть, как эта свинья тут жила.

– Я… я не хочу. – Она почувствовала тошноту, и была уверена, что чует жирный, масляный запах одежды Фергала вокруг себя, в поле, словно это был зловредный дух, освобожденный из гробницы; ту же самую скотскую вонь она чувствовала прежде в темных полостях дома на Эджхилл-роуд.

– Он чем-то лечил лицо. Видимо, как следует не зажило. Бинты выглядят устрашающе. Молоко испортилось. Туалет забит. Он буквально жил в отбросах. Пол ими завален. До колена. Готов поспорить, ублюдок и окна не открывал… – Комментарии Джоша к тому, что он видел в убогом мраке салона, приглушенные закрывающей рот рукой, усилили тошноту Эмбер.

Джош отвернулся от двери, морщась.

– Полиции придется тут копаться. Бедолаги.

– А там… там есть ящик? Деревянный ящик?

– Ящик?

– Похож на шкафчик. Не видишь? С занавесом спереди. Не видишь?

Джош покачал головой.

– Только мусор. Гниль. Кровать в пятнах. Как будто свалка. Я скажу полиции, чтобы поискали. Это ящик из восемьдесят второго дома?

Эмбер кивнула. Ей нравилось, чтобы они были грязными. Как Беннет. Как Фергал. Кажется, Драч об этом говорил? Помешанные и услужливые, безнравственные и жестокие, замаранные; с плотью, прогнившей так же, как их умы, испорченной так же, как она сама. Черная Мэгги.

Эмбер пробежала глазами по полю, по траве, высматривая потревоженную землю.

– Джош, кто-нибудь пропадал?

– Пропадал? Здесь?

– Девушки.

Его глаза наполнились печалью, когда он окончательно понял вопрос.

– Нет. Ничего такого.

– Пока нет. Нам нужно найти ее и того ублюдка, который ее сюда принес.

Джош нахмурился, не зная, как реагировать. Эмбер было все равно, что он думает о ней или о ее безумных идеях. Она слишком долго позволяла Джошу вести ее, равно как и полиции, юристам, представителям традиционных власти и порядка, сторонникам разума. А они не смогли, не смогли защитить и спрятать ее. Потому что не смогли увидеть и понять, о чем она им говорила годами. А Фергал был здесь и принес Черную Мэгги к дверям Эмбер, чтобы продолжить цикл ужаса, мучений и насилия во славу твари, когда-то обитавшей в бирмингемском доме.

Она верила, что была заражена три года назад на грязном линолеуме покинутой кухни; связь между ней и Черной Мэг, должно быть, использовалась какими-то невидимыми, непостижимыми, дистанционными способами, неизвестными никому, кроме нее. Она знала, что Эмбер приехала в Девон, а может, заранее знала, что она приедет в Девон. А потом настоящее прибытие Эмбер, когда она покупала дом, привлекло ее в конкретное место. Возможно, эти старые Друзья Света и Беннеты тоже поняли, как возможно такое влияние на живых, прежде чем для них стало уже слишком поздно. Эмбер Хэа, бывшая Стефани Бут, была шагом на новую территорию. Смерть шла на пользу Черной Мэг; убийства, жертвоприношения. Ах, какой высокой будет кукуруза, когда девы лягут под траву, зеленую траву… Но если Фергал был рядом с домом Эмбер, вместе с ящиком, все это время… тогда, возможно, возобновление ее деятельности, ее планов по большей части полагалось на ее физическое присутствие. Мэгги нужно было принести сюда, переправить, транспортировать в Девон. А это значит, что область ее влияния ограничена. Возможно, вблизи она могла чувствовать Эмбер, могла вторгаться в ее ощущения, разум, сон, на душевном уровне, незаметном для других. Возможно…

Эмбер потеряла опору, равновесие и сделала несколько шагов назад, чтобы удержаться на ногах.

– Господи. Господи Иисусе! – она стиснула голову, потому что в рассудке ее взорвалась неожиданная, чудовищная мысль.

– Что? Что такое? – Джош подошел к ней, обхватил за локти. – В чем дело, малыш?

Эмбер закрыла глаза. Опасаясь потерять сознание от неожиданного и ужасного прибытия новейшего своего откровения, она делала один глубокий вдох за другим, чтобы успокоиться.

– Все нормально, Джош. Я в порядке. Машины. Обратно к машинам. Сейчас же!

– Конечно. Подожди, я закрою.

Джош отошел, чтобы запереть логово беглого преступника на замок. Эмбер побежала к машине, утирая слезы с побледневших щек.

Джош догнал ее у ворот.

– Я знаю, что это тяжело…

– У тебя есть еще на меня время, дружище?

Сегодня?

Он кивнул.

– Что у тебя на уме?

Эмбер глубоко вздохнула, чтобы облегчить стеснение в груди.

– Кажется, я знаю, где они.

– Здесь. Он здесь. Они внизу. – Эмбер стояла посреди гаража и указывала на гладкий, блестящий бетонный пол под подошвами ее «Конверсов». Она не мерзла, на ней были толстовка и джинсы, но все ее тело тряслось, добавляя дрожи в голос.

Джош стоял в воротах гаража, словно не желая проходить внутрь. Он внимательно посмотрел туда, куда показывала Эмбер, на пол, и медленно поднял глаза к ее лицу.

– Я не понимаю.

– Твою мать. – Эмбер посмотрела на потолок, прикрыв руками рот, пытаясь думать быстрее, найти слова, чтобы объяснить, выразить то, что ей хотелось сказать, в чем она хотела убедить Джоша. Это казалось безнадежным еще до того, как она начала.

– Ночью, Джош. После снов…

– Эмбер. Ты знаешь, что я думаю насчет…

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, выслушай меня. Пожалуйста.

Джош вздохнул.

– Хорошо. Но очень скоро мне придется сообщить в полицию об этом трейлере.

– Полиция не найдет его живым. Ты никогда не найдешь его живым. Ом умер, Джош. Умер. Ты был прав.

Джош ничего не говорил, но не мог скрыть привычную смесь неловкости и жалости, которую Эмбер у него вызывала.

– Он умер до того, как я вернулась в Девон, чтобы здесь поселиться. До того, как завершилась стройка. Понимаешь? Вот почему я могу его видеть. Вот почему я вижу его и слышу остальных, хотя их нет здесь в том смысле, в каком мы здесь находимся. Они – призраки. Но мертвые, жертвы дома восемьдесят два, здесь. Все они. Или части их. Фергал принес их сюда. Трофеи.

– Эмбер, пожалуйста.

– Подумай. Подумай об этом. Подумай секунду как я, ладно? Побудь сумасшедшей девицей, ладно? У Маргариты пропали волосы. У Райана зубы. Они здесь, те части, что Фергал забрал у двух своих жертв. У других женщин, девушек, тоже не хватало частей тела. Пальцев рук. Пальцев ног. Может, и волос, но это не всегда можно понять. Многие из них были похоронены уже давно. Но подумай о пропавших частях тел, которые так и не нашли. Они, люди, сущности, призраки, все не могли покинуть дом на Эджхилл-роуд, потому что их останки были там. Она не выпускала их, держала при себе. Так было целый век. Она делала это, чтобы они не покинули ее. Оставались с ней и не могли уйти; даже если бы тела нашли, у нее были другие реликвии. – Эмбер смотрела себе под ноги, не желая даже касаться пола подошвами кед.