Варфоломеевская ночь - Владимир Москалев

Потом вздохнул и молча, последовал за женщиной.

Прижимаясь к кустам, огибая клумбы и пересекая тропинки, попадавшиеся на пути, они прошли почти весь парк и остановились у небольшой беседки, увитой плющом. В те времена она служила для того же, для чего такие беседки в таких парках служат и сейчас — тайных любовных свиданий. Никто не мог с точностью сказать, когда она была здесь поставлена, однако комендант замка уверял, что построили ее при Франциске I для тайных встреч короля с госпожой Д'Этамп.

Именно это место и выбрала незнакомка для разговора с Бюсси.

Они сели на скамью, и она повернула к нему лицо, сразу же оказавшееся в полосе неяркого света, с трудом проникающего сюда из окон дворца.

— Вы не узнаете меня, господин Бюсси? — спросила она, глядя в его глаза. — Меня зовут Мари, я служанка королевы-матери.

Кажется, Бюсси это ничего не говорило, если судить по безучастному выражению лица.

— Мы разве встречались? — холодно спросил он.

— Да, один раз, в прошлом году. Вы избавили меня тогда от насильника, пытавшегося силой овладеть мною… Помните, я тогда рассыпала ворох простыней, а вы потом помогли мне их собрать?

Бюсси несколько раз кивнул и улыбнулся.

— Теперь вспомнил.

И спросил:

— Значит, ты против такого рода любовных занятий?

— Да, против, — ответила Мари, слегка потупившись. — Я честная девушка, и мне противно дарить свою любовь таким вот диким образом.

— Слышали бы тебя фрейлины из «Летучего эскадрона», — ухмыльнулся Бюсси, припоминая сцену, о которой служанка только что говорила.

Этот случай, действительно, произошел с ним год тому назад. Ему назначил аудиенцию король, и он в ожидании условленного часа прогуливался по коридору, как вдруг услышал крики о помощи. Он поспешил туда и увидел, как один из придворных пытался заняться любовью с какой-то служанкой, тащившей целый ворох простыней, а та, рассыпав их и отбиваясь от насильника, подняла крик. Бюсси вмешался, но немедленно получил грозное предупреждение о том, что пожалеет об этом, а пока незнакомец посоветовал ему идти своей дорогой и не совать нос в чужие дела. Бюсси оттащил насильника в сторону и влепил ему хорошую пощечину. Тот схватился за шпагу, но, подумав, предложил неожиданному защитнику тотчас же прогуляться с ним. Бюсси не надо было долго упрашивать; они вышли, обнажили шпаги у монастырской стены, и через минуту Бюсси убил дерзкого обидчика слабых женщин. Потом он вернулся и помог собрать белье служанке, которая была настолько напугана происшедшим и так переживала за красивого дворянина, пришедшего ей на помощь, что забыла даже, куда и зачем шла. И тут Бюсси вспомнил про аудиенцию, на которую, конечно, опоздал, за что и получил нагоняй от Карла; впрочем, король тут же простил его, узнав, что произошло.

— Теперь вспомнил, — повторил Бюсси и с любопытством посмотрел на девушку. — Ну, и что же из того?

— Нынче я хочу отблагодарить вас за услугу, — произнесла Мари.

— Отблагодарить? Меня? — Бюсси расхохотался. — Прямо здесь?

И он описал рукой полукруг впереди себя.

— Да нет же, вы меня совсем не поняли, — горячо заговорила служанка. — Речь идет о другом.

— О чем же?

— О том, что заговор герцога Алансонского и наваррского короля раскрыт!

Бюсси молча, уставился на нее. Такого оборота, какой принял разговор, он явно не ожидал. Откуда этой девице известны такие тайны? И при чем здесь он, разве он служит королю Наварры?

— Заговор? — спросил он. — Но я впервые об этом слышу. И какое мне, собственно, до этого дело, если у нас с королем Наваррским различные вероисповедания? Впрочем, — тут же добавил он, — теперь он, кажется, стал папистом.

— Мы знаем об этом, но мы подумали, что, быть может, мы поможем вашим друзьям и отведем от них беду.

— Мы? Кто это — мы?

— Я и Тереза, моя очень хорошая подруга.

— А кто она такая? И про каких друзей ты говоришь?

— Да про ваших же, мсье Лесдигьера и мсье Шомберга.

Теперь Бюсси понял, что дело нешуточное, и если королева решит наказать участников заговора, то полетят многие головы и, в первую очередь тех, кто составляет ближайшее окружение мятежных принцев. Он сразу стал серьезным, оглянулся по сторонам и еще ближе придвинулся к девушке.

— Вот что, милая, рассказывай-ка все без утайки, коли уж ты привела меня сюда. Как тебе удалось узнать о заговоре, и кто рассказал о нем королеве-матери?

— Моя подруга Тереза — камеристка мадам де Сов, вы ее хорошо знаете, — начала Мари. — Однажды утром, когда мсье де Ла Моль вышел из спальни баронессы, она приказала Терезе убрать постель, а сама поспешила к королеве. Так подумала моя подруга, и так оно все и случилось. Она протестантка, и ей показалось, будто ее госпожа хочет выдать королеве какую-то важную тайну, которую, наверное, выболтал ей мсье де Ла Моль и которая касается его величества Генриха Наваррского. Она незаметно пошла за баронессой и увидела, как та входит в покои королевы-матери. Тогда она тут же нашла меня и попросила ради нашей с ней дружбы подслушать разговор, который происходил у королевы.

— Вы обе сошли с ума, — воскликнул Бюсси, — и сами не знаете, в какую историю вы впутались! Узнай об этом кто-нибудь — и вас непременно повесят.

— Поэтому я и решила довериться вам, господин граф, ведь вы честный человек, как мне кажется, и у вас хорошие друзья.

— Но как же ты подслушала беседу королевы с баронессой? Стояла у дверей? А если бы тебя увидели там в это время?

— Нет, сударь, я была в это время в соседней комнате. Королева-мать однажды приказала просверлить дырку в стене, чтобы подслушивать чужие беседы как из той, так и из другой комнаты. Несколько раз она уже пользовалась этим отверстием; теперь оно пригодилось мне.

— Как в Лувре, — усмехнулся Бюсси. — Там давно уже нет ни одной стены или потолка, не оборудованных слуховыми отверстиями, которыми пользуется старая королева или ее шпионки.

— Ваша правда, сударь, — подтвердила Мари. — Но слушайте дальше. Баронесса рассказала королеве о том, что десятого апреля гугеноты готовятся захватить замок и освободить герцога Алансонского и короля Наваррского. Зачинщиком всего и основным действующим лицом, которое являлось посредником между пленными принцами и мятежными гугенотами, был объявлен этот самый господин де Ла Моль вместе с каким-то своим другом, фамилии которого я не запомнила. Баронесса просила всего лишь наказать любовника. Королева засмеялась и обещала это. Она сказала, что виноваты здесь только принц и король, которые и будут держать ответ. Но я хорошо знаю госпожу: если она мило улыбается, это значит, что готовит какую-то западню тому, о ком идет речь.

— Мне нет никакого дела до этого Ла Моля, — поморщился Бюсси, — а также до наваррского короля; но зато, черт возьми, меня живо волнует судьба моих друзей, которые могут оказаться в большой опасности, если мятежники, не подозревая о собственном провале, начнут выступление.