Двадцать четыре Насреддина - Автор Неизвестен

меня изгнать в таком виде, иначе все скажут: «Тимур несправедлив!»

Все ждали, что Тимур прикажет отрубить голову Афанди, но этого не случилось. Повелитель мира только махнул рукой и вернулся во дворец.

А наш мудрец навсегда покинул Самарканд, и как его ни просил потом Тимур, так больше и не вернулся.

узбек. 7, 146

965. Отшельничество

Когда на престол Мавераннахра воссел великий Тимур, налоги повысились до предела, и Афанди разорился. Остался он без земли, без дома, без имущества.

Удалился он в пустыню и построил себе шалаш около одного заброшенного колодца.

Раз Тимур заблудился на охоте и, проплутав несколько дней среди песчаных барханов, выехал к колодцу, где жил Афанди.

Чем же угостить грозного гостя, когда в шалаше пусто? Афанди пошел в пустыню, поймал несколько змей, отрубил им головы и сделал кабоб. Изголодавшийся вконец повелитель мира накинулся на змеиное жаркое. Наевшись, он попросил напиться. Афанди подал ему воды из колодца. Уморившись, Тимур воскликнул:

— Как ты можешь здесь жить? Питаться змеями, пить вонючую соленую воду. И для этого бросить тенистые сады, цветники, прохладные реки и ручьи со сладкой водой!

— Зато здесь нет ни налогосборщиков, ни беков, ни тебя, Тимур.

узбек. 7, 147

XIII

О СУДАХ И СУДЬЯХ[605]

966. Знание закона

Назначая Насреддина Афанди на должность казия*, сам казикалан бухарский произнес назидательную речь длиной в девять ташей*. Под конец казикалан воскликнул:

— Хотел бы я посмотреть, как ты будешь отправлять правосудие! Достаточно ли ты знаешь закон?

— Очень просто, господин, убедиться в этом, — заметил Афанди. — Позвольте вызвать вас в суд и призвать вас к ответу за ваши дела, и вы быстрехонько очутитесь в самом глубоком зиндане*.

узбек. 7, 103

967. Как ходжа был судьей

Когда ходжа был судьей, у него спросили:

— Много ли у вас друзей?

— Сейчас им числа нет. Вот когда я не буду судьей, будет точно известно, сколько их, — последовал ответ[606].

казах. 13, 287

968. Вещий сон

Афанди стал казием. Он видел, что число подхалимов и льстецов вокруг него растет с каждым днем. Уж как они хвалили Афанди, как старались угодить ему. Один бай превзошел всех:

— Ты знаешь, Афанди, — сказал он как-то, — сегодня я во сне видел самого Аллаха. Он сидел на небе в окружении ангелов и уж так расхваливал тебя. Я очень обрадовался этому. А ты как считаешь, к чему бы такой сон?

— Наверное, у Аллаха есть ко мне дело, — отвечал пройдохе Афанди. — Вот он заранее и хочет улестить меня[607].

уйгур. 14, 31

969. Я и сам так думал

Потерял как-то раз эфенди* своего осла, ходит и всех встречных и поперечных спрашивает: не видел ли кто его осла? Кто-то подшутил:

— Осел твой стал судьей в таком-то городе.

— Я и сам так подумал, — ответил эфенди. — Недаром всегда, когда при нем разбирались судебные дела, он только то и делал, что покачивал глубокомысленно головой[608].

тадж. 5, 383

970. Уши не по размеру

Желая посмеяться над Афанди и испытать его находчивость, казий как-то обратился к нему при людях:

— Афанди, говорят, Аллах при вас раздавал ослам уши. Как вы думаете, почему он наделил их такими огромными ушами и маленькой головой?

— Да очень просто, — отвечал Афанди. — Ведь настоящие ослиные головы расхватали казии, потому ослам и достались уши не по размеру[609].

уйгур. 14, 44

971. Вашими молитвами

Городской казий тяжело заболел, и об этом услышал Афанди. Однажды он встретил сына казия и спросил:

— Ну, как ваш отец?

— Слава Аллаху, вашими молитвами, — ответил сын казия.

— Тогда отчего же не слышно в вашем доме воплей плакальщиц? — удивился Афанди.

узбек. 7, 95

972. Не беда

К тяжело заболевшему казию вызвали из Багдада знаменитого табиба*. Исследовав больного, он вскрыл ему черепную коробку, вынул оттуда мозг, удалил опухоль, привел череп в порядок, а мозг поставить на место... забыл!

Что делать? Начали совещаться. Табиб заявил:

— Друзья мои! Все это очень прискорбно, конечно, однако ничего страшного для больного я не вижу. Он будет жить, но работать головой не сможет!..

— Ну, тогда не беда! — воскликнул Афанди, присутствовавший при этом. — Он ведь останется, как и раньше, казием, только на голову ему надо намотать чалму побольше!

узбек. 7, 90

973. Когда имама* назначат казием

Пришел к Афанди сосед и разохался:

— Плохо жить стало. Ну и времена!

— Напрасно ты бога гневишь, — возразил Афанди. — Живем мы хорошо. Каждый день имеем кусок хлеба. Но вот подожди: боюсь, как бы всем нам туго не пришлось.

— Что ты говоришь? А скоро это будет?

— Да вот когда нашего настоятеля мечети назначат нашим казием и вместо молитвы он нам будет читать приговоры.

узбек. 7, 85

974. Нет веры словам казия

Встретив на улице местного казия, Афанди воскликнул:

— Поразительно, а мне говорили, что вы отдались в руки ангела смерти Азраила!

— Что ты плетешь, дурак! — возмутился казий.

— Ничего не понимаю, мне сказал пекарь Абдулла.

— Но я говорю тебе: я жив.

— Нет, ты все-таки мертв, ибо все знают, что словам казия нет веры.

узбек. 7, 84

975. Чудо

Афанди сообщили, что казий города сошел с ума. Услыхав это, Афанди призадумался.

— Что ты сомневаешься! Человек сошел с ума, и такое бывает на свете, — говорят ему.

— Нет, подумать есть над чем, — отвечал Афанди. — Ведь наш казий со дня своего рождения не имел ума, как же он умудрился сойти с него?[610]

уйгур. 14, 38

976. Пропавшая корова

Однажды у Моллы пропала корова. Бедняга ходил по улицам и во всю глотку скороговоркой повторял одно и то же:

— Кому бы моя корова ни встретилась, лишь бы не кази!

— Ай, Молла, — спросили его, — почему ты так боишься кази? Что же будет, если твою корову встретит именно он?

— Вы — невежды! — ответил Молла. — Вы ничего не знаете, а я хорошо знаком со сводом законов. Если корова попадется кази, он по всем законам съест ее. А если я стану возражать, он вдобавок еще оштрафует меня[611].

азерб. 6, 81

977. Зуд в ладони

Случилось так, что Насреддина Афанди избрали городским казием. Но недолго пробыл он в этой должности. На следующих выборах баи поспешили избавиться от него. Все заметили, что с тех пор при встрече с любым человеком Афанди начинает усиленно почесывать правую ладонь. Один из друзей тогда спросил его:

— Мой Афанди, я что-то не замечал раньше у вас этой привычки.

— Эх, — усмехнулся Афанди, — такая неблагодарная была служба у