Цитадель - Арчибальд Кронин

- Мы едем в одно местечко, куда я когда-то ездил удить рыбу. Лантонийское аббатство. Я думаю, оно нам подойдет.

Сетью проселочных дорог, окаймленных орешником, они к шести часам вечера добрались до места. На покрытом густым зеленым дерном лугу стояли развалины монастыря, гладкие серые камни. Кое-где высились уцелевшие еще монастырские своды. А рядом - гостиница, вся построенная из камней обрушившихся стен. Успокоительно журчал протекавший неподалеку ручей. Дымок от горящего дерева ровной синей лептой поднимался в тихом вечернем воздухе.

На другое утро Денни потащил Эндрью на прогулку. День был сухой и звенящий, ко Эндрью ослабел от бессонной ночи, его вялые мускулы изменили ему на персом же подъеме в гору, и он захотел вернуться назад после того, как они прошли совсем небольшое расстояние. Однако Денни был неумолим. Он заставил Эндрью в этот день пройти восемь миль, на следующий день - десять. К концу недели они уже делали по двадцати миль в день, и Эндрью, добравшись к вечеру до своей комнаты, сразу валился на постель и засыпал.

Здесь их никто не беспокоил. В поселке осталось только несколько рыбаков, так как сезон ловли форели уже кончался. Они обедали в бывшей трапезной с каменным полом, за длинным дубовым столом, перед открытым очагом, в котором трещали поленья. Кормили их просто, но вкусно.

Во время прогулок они не разговаривали. Часто за целый день перекидывались только двумя-тремя словами. Вначале Эндрью совершенно не замечал местности, по которой они бродили. Но шли дни, и красота этих лесов и рек, извилистой цепи холмов, поросших папоротником, мало-помалу, незаметно проникала в его онемелую душу.

Выздоровление его шло нельзя сказать, чтобы с поразительной быстротой, однако к концу первого месяца он уже легко переносил длительные прогулки, к нему вернулись нормальный аппетит и сон, он каждое утро купался в холодной воде и без страха смотрел в лицо будущему. Он видел, что для его выздоровления нельзя было выбрать лучшего места, чем этот уединенный уголок, лучшего средства, чем этот спартанский образ жизни. Когда первые морозы крепко сковали землю, он ощутил в крови инстинктивную радость.

И неожиданно он начал разговаривать с Денни. Вначале их разговоры были отрывочны, несвязны. Душа Эндрью, подобно атлету, проделывающему простые упражнения перед большим выступлением, осторожно возвращалась к жизни. Незаметным для себя образом он узнавал от Денни о ходе событий.

Практика его была продана доктору Лори, правда, не за ту цену, которую назначил сперва Тернер (так как после всего случившегося Эндрью не мог ввести нового врача в курс дела и рекомендовать больным), но за сумму, довольно близкую к ней. Гоуп, наконец, закончил свой стаж и уехал к родным в Бирмингам. Денни тоже был свободен. Он отказался от места перед отъездом в Лантони. Вывод напрашивался сам собой. И Эндрью вдруг поднял голову.

- К началу года я должен снова стать работоспособным.

Теперь они с Денни начали уже говорить об этом серьезно, и через неделю от упорного безучастия Эндрью не осталось и следа. Ему казалось странным и печальным, что душа человека способна оправиться от такого смертельного удара, как тот, который поразил его. Но выздоровление было налицо, надо было с этим мириться. Сначала он брел вслед за Денни со стоическим равнодушием ко всему окружающему, как хорошо действующий автомат. Теперь он с настоящей жадностью вдыхал резкий воздух холмов, сбивал палкой папоротник, брал из рук Денни свою корреспонденцию и ругал почту, если вовремя не приходила "Медицинская газета".

По вечерам они с Денни погружались в изучение большой карты. С помощью справочника они составили список городов, потом, постепенно вычеркивая, оставили только восемь названий. Два города из этих восьми находились в Стаффордшире, три - в Нортемптоншире, и три - в Уорвикшире.

В следующий понедельник Денни уехал и пробыл в отсутствии неделю. За эти семь дней Эндрью почувствовал, что к нему быстро возвращается прежняя потребность работать, делать свое собственное, настоящее дело вместе с Гоупом и Денни. Им овладело громадное нетерпение. В субботу он прошел пешком всю дорогу до Эбергени, чтобы встретить поезд - последний на этой неделе. Денни не приехал. Возвращаясь домой разочарованный, так как предстояло ожидать еще две ночи и целый день, Эндрью неожиданно увидел у ворот гостиницы маленький темный форд. Он ринулся в дом. Здесь, в освещенной лампой трапезной, сидели Денни и Гоуп за чаем и яичницей с ветчиной, а на буфете стояли взбитые сливки и жестянки с компотом из персиков.

Последние два дня они были совершенно одни в Лантони. Рассказ Филиппа о его поездке был вступлением к горячим дебатам. Снаружи ливень и град барабанили в стекла. Погода окончательно испортилась. Но им было все равно.

Два города из тех, где побывал Денни, - Френтон и Стенборо, - как выразился Гоуп, "созрели для медицинского обслуживания". Это были солидные сельскохозяйственные центры, где недавно стала развиваться новая отрасль промышленности. В Стенборо был только что построен завод подшипников, в Френтоне - большой сахарный завод. Население увеличивалось, на окраинах, как грибы, вырастали дома. Но медицинское обслуживание отставало. В Френтоне имелась только сельская больница, в Стенборо - не было никакой. Если требовалась неотложная помощь, больных везли в Ковентри, за пятнадцать миль.

Этих подробностей было достаточно, чтобы они насторожились, как собаки, учуяв след. Но у Денни были в запасе еще более обнадеживающие сведения. Он вытащил план Стенборо, вырванный из путеводителя, и сказал:

- К сожалению, не могу скрыть от вас, что я стащил его из гостиницы в Стенборо. Хорошее начало, а?

- Живее! - нетерпеливо перебил его Гоуп. - Что означает вот этот крестик?

- Это - рыночная площадь, - объяснял Денни, когда все трое склонились над планом. - По крайней мере, она примыкает к рынку. Она в самом центре города, высоко на холме, и оттуда очень красивый вид. Вам знакомы такого рода города: кольцо домов, лавок, контор, особняки и старые, много лет существующие предприятия, архитектура, пожалуй, георгианская, низкие окна и портики. Самый главный врач в городе - не человек, а настоящий кит. Я его видел: внушительная багровая физиономия, вроде бараньей отбивной. У него два помощника и собственный дом на площади. - Денни говорил с мягкой иронией. - А как раз напротив, по другую сторону чудесного гранитного фонтана, посреди площади, стоят два пустующих дома, - большие комнаты, полы в исправности, хороший фасад. И дома эти продаются. Я думаю...

- И я тоже, - подхватил Гоуп, не переводя дыхания, - я вам сразу говорю, что мне ничего так не хочется, как маленькой лаборатории напротив этого фонтана.

Они продолжали толковать между собой. Денни рассказывал новые, любопытные подробности.

- Право, - сказал он в заключение, - мы все трое, должно быть, совсем рехнулись. Такие затеи осуществляются с большим успехом в больших городах Америки, где все великолепно организовано и имеются огромные капиталы. Но тут - в Стенборо! И ни у кого из нас нет больших денег! Потом мы, наверное, будем адски ссориться друг с другом. Но все же...