Позднорожденные - Екатерина Шельм

— Щекотно? — спросила Софи.

— Нет, — хрипло ответил Джон.

На мгновение они встретились взглядами, и Софи прожгло током. Она смущенно отвела глаза и принялась рассматривать Джона. Она уже видела его без рубашки и не раз, но так близко и так неслучайно никогда. Он доверчиво лежал перед ней, и она могла рассматривать его сколько душе угодно. Джон был и правда весь покрыт шрамами. Какие-то были длинными и тонкими, некоторые кривыми и выступающими над кожей. Особенно много их было на плечах и боках. Сюда видно приходилось большее число ударов. Софи, нахмурившись, провела по особенно глубокому шраму пальцами. Он начинался на плече и тянулся через всю грудь, едва ли на сантиметр не задев левый сосок.

— Откуда это?

— Не помню. — Джон отвел взгляд.

Он лгал. Конечно, помнил. Такую рану вряд ли можно было так просто забыть. Софи сочла, что допытываться не имеет права.

Ее пальцы медленно обвели вдавленный пупок Джона. Софи заметила, что его грудь была совершенно гладкой, ни одного волоска. Но под пупком все же проступала редкая светлая дорожка.

Софи удивилась. Она думала, что раз у эльфов не растет борода, то и на теле волос не бывает. И грудь Джона, его руки, все это — было тому наглядным подтверждением. Так откуда же эта маленькая бесстыдная дорожка, уходящая за пояс штанов?

Софи не удержалась и погладила ее пальцами. Плоский живот Джона умилительно вздрогнул под ее рукой.

Джон с силой вдавил затылок в подушку. Он сглотнул и сжал руки в кулаки.

— Софи… уже утро… рассвет совсем скоро... — пролепетал он.

— И что?

— Не стоит ли… подождать с такими ласками до более приемлемого часа? — Джон зажмурился и с трудом перевел дыхание.

Софи беззвучно рассмеялась.

— И какой же час более приемлем для таких ласк?

— Вечерний… ночной… но никак не утренний. Это… немыслимо. Это же… неразумно.

Софи перестала гладить живот Джона и задумчиво посмотрела на него.

— Не волнуйся, я не собираюсь лишать тебя невинности на рассвете. — Поддразнила она.

Джон закрыл глаза.

— Умоляю, не говори таких… непристойностей.

— Но я ведь действительно собираюсь это сделать. — Софи легла на его голую грудь и устроилась поудобнее, подперев щеку ладонью. Джон, видя, что она смотрит на него с лукавством, а не с чувственностью, слегла расслабился. Он обнял ее, перебирая волосы.

— Ты не можешь лишить меня невинности. — Сказал он.

— Это почему же?

— Я мужчина. Мы… не бываем невинны.

Софи подняла брови.

— То есть… хочешь сказать, ты уже… — она попыталась подобрать эпитет помягче. — ...слышал ночные песни?

— Нет, но… — Джон сглотнул. — Я мужчина. Я чувствовал… желание.

— А девы, получается, его не чувствуют?

— Полагаю, что нет. Так считается. Желание в деве может пробудить лишь супруг. До этого же они невинны.

— О, какие же вы наивные. — Усмехнулась Софи. — Знаешь, я думаю что это… — она сделала загадочную паузу, — не так.

— Ты не знаешь эльфийских дев.

— Зато я знаю человеческих. И не думаю, что так уж сильно мы отличаемся. Это же физиология. Химия. Все чувствуют это. Просто у вас девам видимо полагается быть ледяными до свадьбы, иначе это бросит тень на их репутацию, так ведь?

— Я не могу такого представить. Чтобы дева до свадьбы могла… Это немыслимо.

— Вот прямо никогда-никогда такого не было? Ни одной скабрезной истории за все тысячелетия?

Джон нахмурился. Софи тут же ткнула его пальцем между бровей. Джон со смешком в ответ щелкнул ее по носу.

— Я слышал пару старых баек. Но это казалось мне всего лишь мужскими разговорами.

— Значит, эльфы все-таки обсуждают «это»? — Софи с любопытством уставилась на Джона.

— Я слышал лишь обрывки разговоров, не предназначенных для моих ушей. Обычное хвастовство и не больше. И обсуждали там не эльфиек, а… — Джон осекся.

— А ханти? — предположила Софи.

Джон кивнул.

— И что же они обсуждали? — Джон смущенно прикусил губу. — Ну, расскажи.

— Зачем тебе это знать?

— Любопытно. Ты ведь подслушивал это тоже из любопытства?

— Я был молод, глуп и… да, мне было любопытно. Жизнь супругов для меня тогда была загадкой. Я ничего не знал и… конечно мне было очень любопытно узнать. Мне стыдно говорить об этом.

— Я, заметь, тебя не осуждаю. Хочешь, я первая расскажу?

— Что расскажешь?

— Как я узнала о сексе.

Джон зарделся. Он смущенно посмотрел в сторону, явно не решаясь ничего ответить.

— Не интересно? — Софи лукаво прикусила губу.

Джон вздохнул, сдаваясь.

— Интересно, — он посмотрел на нее с тревогой. — Но мне не должно быть…

— Слово «должен» забыто на три дня, — напомнила Софи.

Джон запустил пальцы ей в волосы.

— Почему ты меня мучаешь? — спросил он. — Я уже согласился на все, что ты хотела…

— Но я этого и хотела. Люди, когда вместе, откровенны друг с другом.

— Ты хочешь знать все мои пороки до единого?

— Именно. И еще парочку новых добавить. — Софи усмехнулась.

Джон поглядел на нее изумленно и рассмеялся.

— Хорошо… Но, обещай, не презирать меня за это.

— Обещаю. — Софи закатила глаза.

— Я сознаюсь — мне любопытно. Я хочу услышать, как ты узнала о супружеской жизни и когда. — Джон сказал это и затаил дыхание, словно боялся, что Софи-таки не выдержит и возмутится такому вопросу.

— Наверное, лет в одиннадцать.

Брови Джона взлетели вверх.

— В… в одиннадцать? Это… это же…

— Что?

— Очень рано. — Джон изумленно моргал.

— Да не так уж и рано. У меня месячные в тринадцать начались.

С лица Джона спали все краски.

— Ой! Ну прости, прости! — Софи нагнулась и подула ему сначала в одно, потом в другое ухо. — Все, ты этого не слышал. Никаких месячных у меня никогда не начиналось, я вообще вкушаю только росу и солнечный свет, вся такая воздушная и неземная.

Джон закрыл ладонями глаза.

— Я не достоин таких откровений. Ни один мужчина не должен знать…

— Да каких откровений! — Софи рассмеялась и принялась снова методично отстранять его руки от лица. — Хватит прятаться от меня.

Джон послушно убрал руки. Лицо его полыхало.