Оплот добродетели - Екатерина Лесина

…ткань для Эхварры, куда они не попадут.

Паучьи коконы и яйца шиманских червей, пребывающие в глубоком стазисе. Логично. Лайнер не предназначен для грузовых перевозок. Дорого. Медленно. И потому имеет смысл отправлять попутные грузы небольшого объема. Например, искусственные роговицы и модифицированную кожу.

И все же…

Кнопки памяти с искинами.

Карты идентификации. Кристаллы. Снова кристаллы. Химейский мох для флорариумов Хирраши… все не то, но ведь должно же повезти…

…среды.

Стабилизированные среды для клиники пластической хирургии. Лотта не была уверена, что они пригодятся, но подала запрос на извлечение. И инструмент тоже. А вот и аппаратура, пусть и законсервированная, опечатанная, а стало быть, требующая настройки… но все равно отличная находка. Комплекс для хирургических операций малой инвазивности с двойным набором картриджей.

И запасные есть.

Что в загрузке? Лотта едва не запрыгала от радости. Антибиотики! Конечно, пусть и не совсем то, что нужно, но… а вот и антисептики… клинике она ущерб возместит.

Если жива останется.

Что там еще? И Лотта с головой ушла в список, мысленно попросив прощение за все, экспроприированное во имя светлого будущего.

…яйца кхарских кур особой селекции числом семнадцать тысяч. Отлично, яичницу любят все, а кто не любит, полюбит…

…высокоэнергетические добавки для скота. Люди, если подумать, еще тот скот. И случись им застрять, тоже пригодятся. Во всяком случае, лучше уж добавки, чем голод.

Их Лотта переметила в особый список.

Хорошо.

Просто чудесно… икра самайского лосося? Пригодится. И сам лосось в количестве почти двух тонн тоже пойдет на пользу, как и мука из водяного ореха, очень полезная, с пониженным содержанием крахмала. Мука и яйца, и лосось…

Она выдохнула.

Во всяком случае, если они и умрут, то не от голода. Правда, Лотта не была уверена, что остальных это утешит. С другой стороны, проблемы надо решать по мере их поступления. А пока…

…она протянула список ниже и почувствовала, что губы растягиваются в улыбке. Груз для станции Макайо, которая только-только строится. Картриджи для системы газообмена, пусть и иной модели, но техники придумают, как совместить. Четыре медицинские капсулы и малый операционный модуль с расширенной базой… снова антибиотики…

Жизнь постепенно налаживалась.

Данияр почти привык. Не то, чтобы вовсе приспособился, все же цифровые потоки были слишком плотными, чтобы он успевал контролировать все их, но основные держать в поле зрения получалось. И оказалось, руки его знали, что делать.

Уменьшить мощность на третьем секторе, переведя остаток выброса во второй стабилизатор, которому как раз не хватает энергии.

Сбросить остаточный хвост.

Погасить зарождающийся выхлоп, который мог бы дестабилизировать работу двигателей. И вновь же переключиться на контроль мощности. Со вторым правым явно было неладно. Его поле то падало до критически низких значений, то вдруг становилось столь же критически плотным.

— Что-то не так, — Данияр заставил себя сосредоточиться.

Там, в игре, все давалось легко, а здесь… не так все и отличается. Потоков больше? Но это логично, лайнер куда сложнее обычного курьерского корабля или даже истребителя. Он не рассчитан на малую команду. Искин отключен? В игре Данияр часто выбирал ручной режим.

Тогда в чем дело?

В понимании, что сейчас он не играет? Что от него зависят жизни и его собственная в том числе? И ошибиться страшно.

— Все не так, — ответил капитан, не повернув голову. — Держи под контролем. Я запрос механикам отправил, пошлют ботов на диагностику, но…

Даже если проблему выявят, не факт, что ее получится устранить. Двигатели не ремонтируют во время полета.

— Держу.

— До контрольной точки три часа двадцать семь минут, — доложил Таккаро, засовывая в рот очередной батончик. И сколько их осталось? Жует, не переставая. Это злит.

Как и собственная невозможность повлиять хоть на что-то. Вот разве что на поле, которое вновь попыталось размыться, обнажая сердцевину двигателя, делая ее уязвимой для внешних энергетических потоков. И тотчас система разразилась рядом нервных сигналов.

Спокойней.

Сосредоточиться… что не в порядке? Он ведь читал о двигателях и разбирался в устройстве настолько, насколько может разбираться любитель, далекий от проблем высокого синтеза. А стало быть, надо просто подумать.

Головой.

Данияр развернул экраны.

Итак, производство идет в стабильном режиме. Следовательно, проблема не в реакторе, он функционирует, если не идеально, то близко к тому.

Охладители…

Тоже.

Хладогент поступает. И отступает. Движение стабильно. Вход… выход… давление внутри… на утечку не похоже. И значит, дальше.

Что там еще имеется?

Отводчики?

Четыре… и вот она, проблема.

— Четвертый контур на отводе, — Данияр понял, что улыбается, хотя причин для веселья нет совсем. Контур в движении точно не починить. — Напряжение скачет, должно быть, катушку пробило. Или еще что…

— Скидывай техникам, — капитан кивнул и, показалось, одобрительно. Хотя, конечно, какое дело может быть Диктатору до одобрения людьми совершенно посторонними, на которых он в ином случае не обратил бы внимания.

— Скину. Но его лучше вообще выключить. Я переведу напряжение на три остальных.

…и если они в норме, то система должна выдержать. В конце концов, в нее закладывают немалый запас.

— Пробуй.

— Напряжение при выходе возрастет скачкообразно, — счел нужным доложить Таккаро, вытирая пальцы о кресло. — Расчетно… на сорок три процента, однако имеющиеся данные не позволяют провести точную оценку.

— Техникам, — вздохнул капитан. — Все техникам. И напиши, что если они не пошевелятся, то нам всем поставят памятник. Посмертно.

Что ж, это напутствие определенно вдохновляло.

Труди была жива.

Она не пыталась уйти из каюты, хотя Кахрай подозревал, что, возникни у нее подобное желание, запертая дверь препятствием не станет.

— Жив еще? — вяло поинтересовалась она.

Труди лежала, свернувшись клубочком, подтянув колени к груди, и дышала часто, тяжело. Видно было, что лекарство, которое она ввела, или перестало помогать, или просто-напросто не работало.

— И ты тоже, — Кахрай коснулся лба.

Горячий.

Чума?