Эйнштейн - Максим Чертанов

Они поговорили о Черной книге: в США она была издана, но у нас Г. Ф. Александров, заведующий Управлением пропаганды ЦК ВКП(б), написал в докладной Жданову: «…чтение этой книги, особенно ее первого раздела, касающегося Украины, создает ложное представление об истинном характере фашизма и его организаций. Красной нитью по всей книге проводится мысль, что немцы грабили и уничтожали только евреев. У читателя невольно создается впечатление, что немцы воевали против СССР только с целью уничтожения евреев. По отношению же к русским, украинцам, белорусам, литовцам, латышам и другим национальностям Советского Союза немцы якобы относились снисходительно…» Эренбург: «20 ноября 1948 года, когда закрыли Еврейский антифашистский комитет, рассыпали набор Черной книги, забрали гранки и рукопись». (Впервые на русском языке Черная книга вышла в Иерусалиме в 1980 году, затем в Киеве в 1991-м.)

Эренбург: «Он спросил, куда я собираюсь поехать. Я ответил, что послезавтра уезжаю на Юг — хочу поглядеть, как живут негры. Он сказал: „Живут они ужасно. Постыдно! Действия правительства Южных штатов подпадают под некоторые пункты обвинительного акта Нюрнбергского процесса…“ Он меня расспрашивал о Советском Союзе. Потом сказал: „Я верю, что вы быстро восстановите экономику. Я вообще верю в Россию. Скажите, вы часто встречаетесь со Сталиным?“ Я ответил, что ни разу с ним не разговаривал. „Жалко — мне хотелось бы узнать о нем как о человеке. Один коммунист мне говорил, что я отстал — преувеличиваю роль личности. Конечно, я не марксист, но я знаю, что мир существует вне субъективных оценок личности. И все же личность играет крупнейшую роль… Я куда лучше представляю себе Ленина — читал о нем, видел людей, которые с ним встречались. Он вызывает к себе уважение — не только как политик, но и как человек с высокими моральными критериями…“» (Надо учитывать, как и в любом случае пересказа, что все цитаты могут оказаться далеко не точными.)

В июне 1946 года Эйнштейн возглавил только что созданный Комитет по чрезвычайной ситуации ученых-атомщиков, цель которого была — информировать общественность об опасности атомной войны. «Нью-Йорк таймс», 23 июня: «Легче разрушить плутоний, чем злой дух в людях». (ФБР отметило, что Эйнштейн стал лидером «еще одной» «прокоммунистической организации».) Исполнительными директорами комитета стали Сцилард и Лайнус Полинг, пацифист, отказавшийся участвовать в Манхэттенском проекте. Полинг: «Мы встречались каждый вечер и около часа обсуждали не науку, но международные дела. Мне кажется, ему нравилась моя жена особенно. У них обоих было превосходное чувство юмора. Когда говорили что-либо забавное о национальных лидерах и их поведении, они помирали от хохота…»

6 августа комитет зарегистрировали, а 79 физиков подписали обращение к Трумэну: нельзя допускать ядерной войны. Была по соседству и другая организация со схожими целями — Ассоциация ученых Лос-Аламоса, основанная 30 августа 1945 года группой бывших «манхэттенцев». Но взаимодействия не вышло: первая группа была «левой» и ратовала за Всемирное правительство и дружбу с СССР, а вторая была более патриотичной и умеренной. В 1970 году профессор Роберт Маршак, работавший в Лос-Аламосской ассоциации, вспоминал: «Я разговаривал с Эйнштейном в течение целого года, когда я был в Ассоциации, чтобы попытаться убедить его, что должны быть гораздо более тесные отношения между Чрезвычайным комитетом и Ассоциацией, я чувствовал, что они шли в разные стороны, а они должны работать вместе. Мне казалось, что Эйнштейн был орудием Сциларда, и во время одной продолжительной встречи я пытался убедить его сотрудничать с Ассоциацией… Но Эйнштейн не был наивен. Он был в состоянии понять, когда его пытались использовать в своих целях… Не Сцилард вбил в голову Эйнштейну это Всемирное правительство, а сам Эйнштейн думал о нем еще до войны и теперь проталкивал его… Он, казалось, принял некоторые из моих аргументов в защиту ООН. Он был очень мягким человеком. Он не видел несовместимости и считал, что все должны стоять за Всемирное правительство и в то же время Ассоциация и Комитет могут быть едины… В итоге из-за наших с ним разногласий мы не сотрудничали как надо. И я чувствовал, что массовой поддержки у них нет».

Одним из проектов Чрезвычайного комитета была съемка пропагандистского фильма; летом 1946-го обратились в Голливуд к Луису Барту, руководителю «Метро-Голдвин-Майер», тот дал сценариста Сэма Маркса, который приехал в Принстон и попросил Эйнштейна рассказать, как делалась бомба. Комитет решил, что это будет прославлением войны, и отказался, сценарий стали переделывать, а Эйнштейн продолжал выписывать уравнения. Конёнковой, 25 июля: «Как собака я мучаюсь со своим молодым ассистентом, чтобы решить загаданную себе загадку. Иногда я спрашиваю себя, не сошел ли я окончательно с ума, не находя решения… В этом году я остаюсь в Принстоне, так что не надо опасаться за мое здоровье (яхта)… От моего имени все собирают деньги на общественные нужды: евреи, физики-атомщики и штат Нью-Джерси…»

Ученые — люди отчасти наивные: как следует из документов ФБР, П. Капица письмом от 19 июля 1946 года приглашал Эйнштейна в свой Институт физических проблем и свою «самую свободную для творчества страну». В Америке Капицу считали координатором работ по атомной бомбе. Судоплатов: «ФБР стало активно разрабатывать Эйнштейна, считая его связанным какими-то негласными договоренностями с Капицей…» Эйнштейн, как указано в документе ФБР, отреагировал на приглашение письмом к Сталину и Молотову, заявив, что его решение зависит от того, верно ли, что в СССР ученых-евреев не допускают на руководящие посты, а еврейских врачей не допустили к выборам в Академию медицинских наук. Было ли такое письмо Эйнштейна (что довольно маловероятно: он никуда переезжать не хотел, во всяком случае, никому не писал ни о чем подобном), был ли на него ответ — неясно. Но приглашение Капицы наверняка существовало, так как известно, что он предлагал Сталину назначить Бора главой ядерной программы в СССР (17 августа 1946 года его, возможно за эти самые идеи, сняли с поста директора Института физических проблем). Такая же наивность была и с другой стороны: Оппенгеймер, Бор и Ферми вновь говорили, что ядерную войну можно предотвратить, если стороны добровольно поделятся информацией…

Эйнштейна по-прежнему доставали всякими завиральными теориями. В 1946-м к их авторам присоединился Иммануил Великовский — психоаналитик, еще в Берлине создавший еврейский научный журнал «Скрипта университатис», в котором Эйнштейн изредка сотрудничал. Теперь Великовский уверял, что Венера была кометой, вырвавшейся из недр Юпитера, и если бы не защита Марса, Земли бы уже не было. Психолог Ян Эренвальд, давно и безрезультатно рекламировавший Эйнштейну телепатию и психокинез, прислал свою книгу, Эйнштейн отвечал: «Я могу судить как обыватель и не могу утверждать, что я пришел к утвердительному или отрицательному выводу. Мне кажется, что с точки зрения физики мы не имеем права исключать априори возможности телепатии. Для этого основы нашей науки слишком неопределенны и неполны… С одной стороны, у меня нет возражений против надежности Вашего метода. Тем не менее я считаю подозрительным то, что ясновидение у Вас происходит с той же степенью вероятности, что и телепатия… В любом случае Ваша книга меня стимулировала и я несколько смягчил свое отношение, которое сначала было резко отрицательным. Не стоит смотреть на весь этот мир сквозь шоры…»