Маг для особых поручений. Время лжи - Вадим Филоненко

Одна из молний достигла цели – рубашка Талата окрасилась кровью. Он вскрикнул. Мьюла опустила мечи, пытаясь определить, насколько серьезно ранение. И тотчас получила глубокий укол острием в подреберье. Она охнула от боли, рукой зажимая рану. Теперь оба противника были в крови.

– Я же предупреждал, – зло сощурился Талат. – Ты должна была не останавливаться, а развивать успех – добивать противника. Учти, это последнее напоминание. Дерись всерьез, потому что в следующий раз я просто убью тебя.

– Мы оба ранены, я не хочу больше драться! – воскликнула Мьюла, отбрасывая мечи.

– Поздно, дорогая, – хищно усмехнулся Талат, и сквозь приятную внешность смазливого парня внезапно проступил зверь, лютый и беспощадный. – Мы доведем бой до конца. Теперь я не позволю тебе отступить. Подними мечи, Мьюла. У тебя только два варианта. Убей или умри!

И вот тут Мьюле стало по-настоящему страшно.

– Ты заснула, что ли? – взбесилась Дира. – Брюки надела, а блузку? Или ты так и пойдешь: босиком и в лифчике?

– Куда пойду? – непонимающе пробормотала Мьюла.

– Нет, я рехнусь с тобой! – всплеснула руками Дира. – К портнихе, куда ж еще! Давай я помогу тебе одеться, а то ты прокопаешься до вечера.

Пока Дира перебирала ее одежду в поисках подходящей блузки, Мьюла вновь унеслась мыслями в злосчастный, распотрошенный в пух и прах кабинет ректора.

…Рана под ребрами болела немилосердно при каждом вдохе, и Мьюла с трудом заставляла себя забыть про боль. Теперь она уже не сдерживала своих ударов, осознав наконец, что на карту действительно поставлена ее жизнь. Противник был силен и безжалостен! Чтобы выжить, ей оставалось только одно – воспользоваться правилом «двух зон». Не сразу, но ей удалось войти в то состояние отрешенности, при котором ты перестаешь осознавать себя человеком, становясь ожившим оружием – без чувств, эмоций и жалости. Тотчас исчезла боль, прошла усталость, а движения приобрели четкость и гениальную завершенность. Теперь ее противником был не симпатичный, смазливый парень, который любит ловить волну, а сама Смерть. Мьюла говорила со Смертью, и у нее было очень много аргументов в пользу Жизни.

И Проклятый дрогнул. В его глазах все чаще мелькала растерянность. Несколько раз он едва удерживался, чтобы не пустить в ход магию. Мьюла наступала…

– Все, можно идти. – Дира с удовольствием полюбовалась на дело рук своих. – Ты прям как принцесса: милостиво позволила одеть себя. Тренируешься? Входишь в роль невесты наследного принца?

– Ты о чем? – Мьюле очень хотелось, чтобы ее хоть на миг оставили в покое. Впервые ей подумалось, что идея снимать один особняк на двоих не так уж и хороша. Может, лучше квартирка? Пусть совсем маленькая, но своя?

– Мьюла, ты сегодня весь день какая-то странная. Ты, часом, не влюбилась? – Дира совсем не умела молчать. – Кстати, ты собиралась рассказать мне, откуда взялись сапфиры.

– Разве собиралась? – вяло уточнила Мьюла.

– Да! – отрезала Дира. – Давай, подруга, не темни! Что еще за тайны между нами?

…Мьюла, скорее всего, убила бы Талата, если бы не разлитые по полу чернила. Ее нога поскользнулась, и только это позволило Проклятому вывернуться из-под смертельного удара.

На миг противники застыли, усмиряя взбесившееся дыхание. Мьюла могла бы поклясться, что Талат почти готов попросить ее остановить бой и лишь гордость удерживает его. Она дала ему время, равное трем ударам сердца, но он промолчал, и Мьюла снова ринулась в бой.

Но на этот раз удача была не на ее стороне. Возможно, Мьюла слишком уверовала в свои силы. Или Талат обрел второе дыхание. Как бы то ни было, клинок Проклятого проехался по ее руке, перерезая сухожилие. Цэрэ выпал из ослабевшей ладони Мьюлы, а она сама еле увернулась от кулака, метившего ей в челюсть. Девушка попятилась, теряя кровь и силы. Пальнула молнией. Проклятый увернулся и сделал рывок, почти достав ее в грудь кончиком клинка. Мьюла отпрыгнула, уперлась лопатками в стену и поняла, что все, ей конец. Он таки загнал ее в угол, и теперь ничто не помешает ему расправиться с ней. Мьюла опустила меч – у нее больше не было сил сражаться. В ушах шумело от потери крови, перед глазами плавали огненные круги, немела рука, а под ребрами притаился злобный зверек, острой болью выгрызая внутренности. У Мьюлы начался шок. Она безразлично смотрела, как к ее животу приближается заточенное лезвие цэрэ. Почувствовала, как металл впивается в тело, причиняя последнюю нестерпимую боль. Увидела совсем рядом бешеные глаза победителя. Ощутила на своем лице его обжигающее дыхание. Закрыла глаза, покорно отдаваясь смерти. Но вместо желанной темноты небытия на Мьюлу внезапно обрушилась дикая боль – Талат подхватил ее на руки, задев раны. Мьюла закричала от боли.

– Тихо, тихо, потерпи, сейчас все будет хорошо, – пробормотал Проклятый. Он бережно уложил Мьюлу на невесть как уцелевший стол, разорвал остатки ее одежды и начал водить руками над ранами, усмиряя боль и останавливая кровотечения.

– Давай рассказывай, откуда сапфиры, – блестя глазами, потребовала Дира.

– Неважно! Хочешь – бери, а не хочешь – верни назад! – отрезала Мьюла.

…Вскоре боль исчезла как не бывало. Девушка открыла глаза и сразу натолкнулась на напряженный, полный ожидания взгляд Талата. Она настороженно подобралась, не понимая, и тут вдруг осознала, что лежит перед ним практически голая, а его ладони покоятся на ее бедрах. Она попыталась отстраниться и встать, бормоча:

– Спасибо, со мной уже все в порядке.

– Погоди, надо убрать шрамы. – Похоже, его руки не собирались покидать ее тело, вот только касались они совсем не тех мест, где розовели тоненькие ниточки исцеленных ранений.

– Не надо. Шрамы почти не заметны. – Мьюла сделала еще одну осторожную попытку вывернуться из его обжигающих рук.

Талат нахмурился. Он явно колебался – отпустить или нет, и в его взгляде то и дело проскакивала так напугавшая ее во время боя лютая, звериная беспощадность. Мьюлу начала бить нервная дрожь. Она отчетливо понимала, чего именно он ждет от нее. Понимала, что таким образом Талат хочет сбросить напряжение боя. Но для нее сейчас близость с ним была абсолютно неприемлема.

– Не надо убирать шрамы, – повторила Мьюла самым ледяным тоном, на который только была способна. – Может, все же позволишь мне встать? Я хочу умыться, смыть с себя кровь.

Талат вроде обиделся. Буркнул раздраженно:

– Как хочешь, но ты не можешь выйти в таком виде, тебе нужна одежда. Я пошлю зов Вайресу, он принесет.

Проклятый отошел к окну, посылая зов, а Мьюла поспешно соскочила со стола и огляделась в поисках хоть чего-то, что могло бы прикрыть наготу. Ее взгляд натолкнулся на камзол, который Талат снял перед боем. Камзол валялся на полу, по нему явно прошлись, и не единожды, но Мьюла обрадовалась и такому. Талат краем глаза проследил за ее суетливыми действиями, хмыкнул презрительно и с деланым равнодушием уставился в окно. Мьюла оделась, на всякий случай держась подальше от Проклятого. Молчание становилось все тягостней. Девушка мысленно поторапливала Вайреса и считала удары сердца.