Норки! - Питер Чиппендейл

— .Полки полевок! — раздался пронзительный крик.

— Дивизии землероек! — донесся еще более громкий клич.

— Тысячи червей!

— Вереницы гусениц!

— Миллионы мотыльков!

— Миллиарды пчел!

— Армады муравьев!

— Эскадроны кузнечиков!

— Эскадрильи скворцов!

— Тучи завирушек!

— Армии синиц!

— Все это не годится! — завопил М-Первый, перекрывая многоголосый гомон. — Этого добра везде навалом! Разве могут быть синицы нашими УЛП? Или завирушки?

Филин, которому уже начинало казаться, что нор-кетинг — это худшая разновидность собраний Сопричастных Попечителей, немедленно вмешался — отчасти для того, чтобы восстановить порядок, но главным образом, чтобы внести свое предложение, которым он, по собственному убеждению, имел все основания гордиться.

— Жители леса! — гулко проухал он, мгновенно заставив замолчать самых отъявленных скандалистов. — Мы с вами всегда считали себя обычными существами, живущими в самом обыкновенном лесу. Неужели в этом есть что-то постыдное?

— Ничего! — раздался в ответ единодушный вопль. — Мы счастливы быть самими собой.

Филин повернулся к норкам с победоносной улыбкой.

— Почему бы не считать главным достоинством леса тот факт, что он нормален во всех отношениях? — предложил он.

На мгновение М-Первый и М-Второй даже поверили, будто эта важная птица умнее их. То, что сказал Филин, ни разу не пришло им в голову. Нормальные, неиспорченные леса встречались все реже и реже, и это существенно повышало их рыночную ценность. Таким образом, заурядность тоже могла быть фактором, определяющим уникальность Предложения. С точки зрения норкетинга это, безусловно, был прорыв!

Однако их волнение быстро улеглось. Может быть, в лесу, на фоне всеобщей серости и тупости, Филин действительно выделяется своей мудростью, решили они, но эта блестящая идея, скорее всего, пришла ему в голову чисто случайно. Разумеется, в некоторые моменты они тоже склонны были доверять инстинктивным озарениям, однако норкетинг был в первую очередь наукой, а преуспеть в науке можно было, только неуклонно следуя ее строгим законам и правилам.

— Ни у кого из них нет ни одной стоящей идеи, — шепнул Первый брату. — Пожалуй, стоит объявить перерыв.

Оставив Филина присматривать за тем, чтобы «деревяшки» не разбежались, норки удалились в кусты.

— Тяжелехонько будет их раскачать, — вздохнул М-Первый, вытирая лапкой пот.

— Да, — согласился его брат. — Но мы ведь с самого начала знали, что это будет нелегко.

— Да, знали. Просто, глядя на них, порой не верю своим глазам. Взять хотя бы этих жукоглазых, остроносых… как их там? Забыл!

— А жабы? Те, что постоянно рыгают где-то в задних рядах? Омерзительно!

Они синхронно затрясли головами, удивляясь тому, какие странные создания иногда встречаются в дикой природе.

Второй, который всегда считался более спокойным из братьев, уже давно заметил, что глаз Первого начал подергиваться, — верный признак стрессового состояния. Эффективный норкетинг был слишком тонким искусством и требовал полной самоотдачи и величайшего напряжения сил. Даже в идеальной ситуа-

ции обеим сторонам приходилось проникать все глубже и глубже в подсознание и психологию друг друга, чтобы в конце концов спровоцировать озарение. Если же клиент оказывался безнадежен, весь проект подвергался опасности.

— Во всем этом дурацком лесу нет ничего стоящего, — мрачно заметил Первый, меланхолично жуя жука-щитоносца, который неосторожно подполз к нему слишком близко. — Другого выхода нет, братец, УЛП придется импортировать.

— Ты прав, — вздохнул Второй. — Ну что, пойдем объявим им новости?

Кувшинка возмущенно фыркнула и вскочила на ноги.

— Вы хотите сказать, что мы должны найти какое-нибудь постороннее существо, привести его в наш лес, а потом притвориться, как будто оно всегда здесь жило? — спросила она озадаченно.

— Вы совершенно правильно ухватили основную мысль, — любезно отозвался М-Первый. — Как я только что объяснил, все вы слишком заурядны, чтобы представлять собой какую-то ценность.

— Но это же будет попросту нечестно! — воскликнула крольчиха.

М-Первый возвел очи горе. Сейчас эта дура с жирной задницей заведет речь про свое хреновое Лесное Уложение, за которым, несомненно, воспоследует пространная ссылка на проклятый Билль о Правах.

Он не ошибся.

— Известно вам это или нет, — развивала свою мысль Кувшинка, — но все мы являемся приверженцами принципа равенства. Это означает, что каждое существо ни в чем не уступает другому. Если мы пригласим в наш лес кого-то, кого мы сами же назовем «лучшим» и «особенным», это будет нарушением нашего основополагающего принципа. Мы настаиваем, чтобы наше обращение к людям было исключительно правдивым.

Правый глаз Первого задергался так, что это, наверное, было видно всем.

— Ах вы хотите правды?! — заорал он. — Тогда почему бы вам, таким честным и правдивым, не сказать людям, что все вы — просто кучка самовлюбленных трепачей, которых хоть завтра можно уничтожить всех до единого, и никто от этого не пострадает? Больше того, никто этого просто-напросто не заметит! Ни для кого, за исключением разве вас самих, нет никакой разницы, существуете вы или нет; клянусь моим хвостом, это тоже чистая правда! Всех вас, вплоть до последнего жучка, не жалко выловить, отравить ядом, уничтожить, потому что таких, как вы, — миллионы и миллионы, и все — одинаково скучны и непримечательны. Вот вам правда, подавитесь!

Теперь уже не только Кувшинка, но и остальные лесные жители едва не взвыли от огорчения. Как они ошибались, думая, будто норки не такие уж плохие! Теперь, когда М-Первый и М-Второй сбросили личину вежливости и благожелательности, открылся их подлинный характер, скрывавшийся за масляными улыбочками и шуточками.

М-Второй тоже был потрясен. Какого бы невысокого мнения ты ни был о клиенте, этого ни в коем случае нельзя было показывать, чтобы не разрушить взаимное доверие, на котором строилась наука норкетинга.

— Уходим! — шепнул он брату.

— На сегодня все, друзья! — громко объявил он и, обхватив Первого за талию, быстро потащил его прочь с поляны.

У Первого подергивались уже оба глаза.

— Резюмирую, братишка. Кратенько…— хихикнул он. — Наше дело — швах!

Утром следующего дня М-Первый открыл собрание, будучи настроен самым решительным образом. Незадолго до начала Филин объяснил ему, что волноваться совершенно незачем.

«Все жители леса кровно заинтересованы в проекте и готовы вам помогать,— сказал он.— Просто они не совсем хорошо понимают, чего вы от них хотите. Кроме того, — добавил Филин, обводя крылом поляну, которая все еще была усыпана многочисленными трупиками насекомых, — у многих лесных жителей не так много мозгов, чтобы их можно было использовать для штурма чего бы то ни было. Вчерашнего оказалось для них более чем достаточно; они просто перегрелись и… скончались. Я уверен, что сегодня дело пойдет на лад, — присовокупил Филин после минутного молчания, решив, что толика лести нисколько не повредит. — Да еще под руководством таких выдающихся гениев норкетинга, как вы двое».