Файролл. Слово и сталь - Андрей Васильев

И еще десяток фраз, направленных на то, чтобы тебе стало предельно ясно, что ты не ценишь ее труд, что ты недалеко ушел от макака веселого, африканского и что если бы не она, то ты бы вконец одичал.

В результате на этот сизифов труд ушло еще с полчаса, после чего, вспотевший, но довольный, я перекурил, и было собрался лезть в капсулу, как зазвонил телефон. Ого! Эва как. Неожиданно.

– Харитон Юрьевич – судя по голосу, нынче у Шелестовой было томное настроение – Категорически приветствую.

– И вам, Елена, здравствуйте – осторожно начал я разговор – Чем обязан?

– Увы, пока ничем – цокнула языком Шелестова – А жаль. Хотела бы я иметь рычажок давления, пусть даже и самый маленький. Это удобно, когда есть что-то, чем можешь давануть на любимое руководство.

– Ох, у вас и мысли – хмыкнул я.

– Так у меня и место – многозначительно ответила Елена – Но это дальние планы. А вот в ближних есть небольшая рокировочка. И еще один вопрос, требующий вашего одобрения.

– Чего такое? – озадачился я – Что-то с номером?

– Нет, с ним все в порядке, по большому счету. Обложка дивно хороша в этот раз – на ней елка, обвешанная стрелами и посохами, рядом с ней Дед Мороз в доспехах и со щитом ласково смотрит на хоровод из гоблинов, полуросликов и эльфов, оркестр гномов на трубах дует вальс – все как положено.

– Эпохальное полотно – икнул я – Петрович постарался?

– А кто же еще? – засмеялась Елена.

– Вы его в спиртном ограничивайте – обеспокоенно попросил ее я.

– Да ладно, нормально вышло – Елена беспечно хихикнула – Кстати, плавно подошли к тому самому вопросу. Он еще и календарь на следующий год нарисовал, но, как бы так сказать… Он весьма оригинальный. Май, например, расположен на пузе гоблина, август выплевывает из пасти дракон, ну, а ноябрь…

– Я понял – оборвал ее я – На почту мне кинь его, я сейчас гляну. По-моему – вполне даже креативно.

– Вот и я так думаю – оживилась Елена – А «мадам»… То есть Виктория Евгеньевна, она говорит, что все это ерунда, ненужная трата места для текста, и вообще – картина абсурда.

– Лен, тут смотреть надо – твердо ответил ей я – Давай, вышли мне прямо сейчас его на почту, я посмотрю, и тут же отвечу.

– Ага, а потом я покажу письмо от вас «ма…» Кхм… вашему заместителю, и она за это меня съест целиком – вместе с часами, серьгами и нарощенными волосами.

– Волосы выплюнет – засомневался я.

– Слабое утешение – не было похоже на то, чтобы Шелестова боялась Вику, но в принципе я ее понимал – кому охота себе настроение перед праздником портить?

– Давай сделаем так – предложил ей я – Пусть мне письмо Петрович пошлет. Он над тонкими материями думать не станет, а если что – так его и не жалко.

– Прямо с языка сняли – хихикнула Елена – Именно это я и хотела вам предложить. Ладно, все, вон «мад…»… Да чтоб вам всем! Виктория Евгеньевна вернулась. Ждите письма!

– Стой – заорал я – Ты еще что-то хотела сказать?

– А, да – зашептала в трубку Лена – Генашки в пятницу не будет, а Новый год все-таки семейный праздник, все должны присутствовать. По этой причине торжественную пьянку переносим на завтра, часика на четыре.

– Это ты спрашиваешь или информируешь? – уточнил я.

– И то, и то. Но скорее, все-таки информирую. – ответила Шелестова – До завтра?

– Куда я денусь? – повторил я вчерашнюю фразу, предчувствуя нелегкий разговор с Зиминым.

– Да никуда ты не денешься – заверил меня шепот в трубке – Ты обречен.

Не девка, а черт в юбке. Попадешь к такой в лапки – и все, замучает…

Календарь упал в почтовый ящик минут через пять, и, только глянув на него, я понял, почему Вика была против. Всё дело было в «Ноябре». Петрович был честен с бумагой и собой, поэтому у черной магессы, мечущей молнии, из которых и складывался месяц с числами и днями, было лицо моей жены. Нет, контурно обозначенное, но все же её, вполне узнаваемое. При этом Петрович не стремился к шаржу или издевке – это было лицо прекрасной и величественной повелительницы темных сил.

Узнал я и апрельскую эльфийку-лучницу – это была Ленка. Отдельно порадовался февралю – у колдуньи, показывающей лист календаря скелетам, обступившим ее, были очень знакомые костлявые ключицы и просто-таки знаковый прыщ на лбу.

Себя я там тоже нашел. В декабре. В приталенной красной шубейке, облепленной звездочками, с короной, сдвинутой на затылок, безумными глазами и карандашом под мышкой.

– Вика – набрал я жену – Слушай, чем тебе календарь не угодил? Ну забавно же! Мне понравился.

– Чушь – резко ответила мне Вика – Чепуха! Черт-те что!

– Ты слова на другие буквы знаешь? – робко спросил у нее я – Ну так, для разнообразия?

– Что? – Вика посопела – Знаю. И когда успели доложить?

– Большой папа всегда держит руку на пульсе – мне очень захотелось добавить «мадам», но я не стал. Шелестову сдавать не дело – наверняка Вике доложили о ее новом прозвище – Не дури, ставь в номер. Если хочешь, попрошу Петровича ненужное перерисовать.

– «Ненужное» – зафырчала Вика – Говори прямо – ноябрь!

– Ну, и не понимаю, что тебе не нравится – примирительно ответил ей я – Классно вышло. Я у него эту картинку в масле попрошу сделать и в рамочку вставлю. Ты здесь такая… такая… Супер вообще.

– Врешь, как всегда – вздохнула Вика – Но приятно. Ладно, твоя взяла, поставим в номер.

Я усмехнулся – моя взяла. Это я ее уговорил, каково? Нет, так дело не пойдет, это надо пресекать. Но – завтра, сегодня у меня другие цели.

В Москве идет снег, а здесь горные кручи заливает полуденное солнце. На той стороне пропасти меня заметили сразу же, в тот момент, как только я появился на площадке. Вот вроде бы ничего и не изменилось у стражей замка Атарин в позах, но чувствуется – они уже готовы к обороне.

– Эй, охрана – заорал я, напрочь забыв о том, что можно этого и не делать, благодаря находящимся здесь акустическим ямам – Мне к вашему повелителю надо, к Хассану ибн Кемалю. У меня и пропуск есть!

Достав амулет, который мне некогда вручил глава ассасинов, я потряс им в воздухе.

Один из стражей скрылся в тоннеле, ведущим вглубь горы-замка, остальные все так же бесстрастно стояли и смотрели на меня.

Вскоре он вернулся с уже знакомым мне Тафиром, иль-кебалом Хассана, проще говоря, с одним из его приближенных воинов. Как и в прошлый раз из ниоткуда над пропастью появился мост и мне снова пришлось семенить по нему, замирая от страха. Ну да, игра, но страшно-то по-настоящему. У этой цифровой пропасти даже дна не видать…

– Тебе повезло – безынтонационно поведал мне Тафир – Повелитель собирался отбыть по делам, но когда узнал, что к нему пожаловал приближенный самого мастера Юра, славного во всех уголках этого мира своим умом и характером, то изменил свои планы. Мастер, да прольется ему под ноги небо, чтит узы старой дружбы.