Дочь крови - Энн Бишоп

В глазах Деймона мелькнула неуверенная искорка веселья.

— Говоря откровенно, мой юный Князь, это, по всей видимости, первый раз, когда наша светловолосая Леди ухитрилась перепугать тебя до полусмерти.

Деймон нахмурился, глядя на пустую бутылку вина, а затем нашел в шкафу еще одну и вновь наполнил оба бокала.

— Не первый, — прорычал он.

Сэйтан не удержался от смеха.

— В таком случае она просто раньше не пугала тебя до такой степени, верно?

В неохотной улыбке Деймона мелькнула искорка тепла.

— Да.

— И на сей раз все плохо.

Деймон закрыл глаза.

— Да.

Сэйтан вздохнул:

— Начни сначала. Посмотрим, сумеем ли мы распутать этот клубок.

— Ее нет в поместье Анжеллин.

— В конце концов, сейчас ведь празднование Винсоля. Не могла ли… семья, — Сэйтан с усилием выдавил это слово, — оставить Джанелль у друзей?

Деймон покачал головой:

— В доме есть что-то, но это не Джанелль. Оно выглядит как она, говорит как она, изображает покорную дочь. — Деймон испуганно взглянул на отца. — Но не хватает того, что делает ее Джанелль. — Он мрачно, угрюмо рассмеялся. — Остальные в полном восторге оттого, что она так хорошо себя ведет и не смущает их, когда девочек представляют гостям. — Он покрутил бокал в пальцах. — Я боюсь, что с ней что-то случилось.

— Это вряд ли. — Сэйтан с интересом наблюдал за тем, как гнев тает и исчезает с лица Деймона. Ему понравился человек, оказавшийся под этой маской.

— Но откуда ты знаешь? — с надеждой спросил Деймон. — Ты сталкивался с чем-то подобным раньше?

— Не совсем. Пожалуй, нет.

— Но тогда откуда…

— Оттуда, тезка. То, что ты описываешь, называется тенью, но нет никого во всех Королевствах, включая меня, кто мог бы с помощью своего Дара и Ремесла сотворить настолько жизнеспособную тень — за исключением самой Джанелль.

Деймон сделал еще один глоток вина и внимательно обдумал сказанное.

— А что такое эта тень?

— Вообще говоря, тень — это иллюзия, воссоздание физической формы того или иного предмета. — Сэйтан пристально смотрел на Деймона, который поежился и поглубже устроился в кресле. — Некоторые дети развлекались тем, что оставляли тень в своей постели, создавая впечатление, будто спят ангельским сном, а сами отправлялись на поиски приключений. Причем таких, что, узнай о них родители, драгоценные чада неделю не смогли бы сидеть. — Он заметил воспоминания, промелькнувшие в глазах Деймона, который невольно криво усмехнулся. — Это тень первой ступени, она неподвижна. Тень второй ступени может двигаться, но ею нужно манипулировать, управлять, как марионеткой. Она выглядит крепкой и прочной, но к ней нельзя прикоснуться, никакими тактильными свойствами подобная копия не обладает. Тень третьей ступени, лучшее, что до сегодняшнего дня удавалось воссоздать, обладает односторонней тактильной проводимостью. Другими словами, она может прикасаться, но сама неощутима. Однако и ею нужно манипулировать.

Деймон обдумал услышанное и покачал головой:

— Это гораздо больше.

— Разумеется. То, что ходит по поместью, гораздо, гораздо больше. Это тень, сотворенная столь мастерски, что может независимо от оригинала выполнять определенные задания. Не думаю, правда, что разговоры получаются занимательными, — последние слова заставили Деймона фыркнуть, — но это определенно означает, что создатель тени может тем временем заняться совершенно другими делами.

— Какими, например?

— О, — протянул Сэйтан, вновь наполняя их бокалы. — А вот это и впрямь интересный вопрос.

В глазах Деймона отразились гнев и облегчение.

— Но зачем ей могла понадобиться тень?

— Как я уже сказал, это весьма интересный вопрос.

— Что, и все? Будем просто ждать?

— Пока — да. Однако тот, кто доберется до нее первым, получает привилегию всыпать ей по первое число. Дважды.

Губы Деймона медленно изогнулись в улыбке.

— Ты волнуешься.

— Ты чертовски прав, — рявкнул Сэйтан. Теперь, когда не было острой необходимости контролировать гнев Деймона, он наконец мог выплеснуть собственный. — Еще как волнуюсь! Кто, во имя Ада, знает, что эта девчонка задумала на сей раз?! — Он сгорбился в кресле и зарычал.

Деймон откинулся на спинку и рассмеялся.

— Не спеши веселиться, мальчик. Ты и сам заслужил хорошего пинка.

Тот удивленно моргнул:

— Я?!

Сэйтан наклонился вперед:

— Ты. В следующий раз, когда попросишь ее получить достойное образование, прежде чем пускаться в эксперименты, не забудь сказать, чтобы она обращалась именно ко мне.

— Что ты…

— Плетение паутины снов. Ты помнишь разговор о плетении паутин снов, а, тезка?

Деймон побледнел:

— Помню. Но я ведь…

— Велел ей обучиться этому у лучших учителей. Что она и сделала.

— Но в чем тогда…

— Слышал когда-нибудь об Арахне?

Лицо Деймона по цвету могло поспорить с мелом.

— Это же просто легенда, — чуть слышно прошептал он.

— Большая часть Кэйлеера — просто легенда! — взревел Сэйтан. — Но это не помешало Джанелль познакомиться с некоторыми весьма занимательными личностями.

Какое-то время мужчины прожигали друг друга взглядами, а затем Деймон с отчетливой угрозой тихо произнес:

— Вроде тебя, например?

Проклятье, с этим мальчишкой и впрямь можно было повеселиться! Сэйтан втянул носом воздух и театрально вздохнул.

— Что ж, когда-то я и впрямь был занимательным, — горестно протянул он. — Меня ведь уважали, даже боялись. Мой кабинет был личным убежищем, в которое никто не рисковал вторгаться, более того, люди даже входить по собственной воле не решались. Но я стал совсем старым, зубы уже не те, кусаться нечем, — Деймон удивленно покосился на челюсти отца, — и теперь в дверь постоянно тарабанят демоны — одни расстроены потому, что Джанелль к ним не заглянула, другие пребывают в расстроенных чувствах, потому что заглянула. Кухарка гоняется за мной по всему Залу, то и дело загоняя в угол и угрожающе интересуясь, придет ли Леди сегодня к обеду и готовить ли ее любимый мясной пирог. А теперь еще и торговцы обивают пороги кабинета, заискивая, требуют аудиенции, а потом, обрадовавшись моему появлению и несколько расслабившись, начинают заламывать руки, изливая на мою голову свою неизбывную скорбь.

Деймон, в глазах которого теперь горело откровенное веселье, слегка нахмурился: