Собор - Роман Злотников

— Да, дон.

— Иди.

Рицци дон задал только один вопрос:

— Сколько?

Рицци нервно дернул веком:

— Дон, я…

— Говори, Рицци, и не думай, что слишком меня огорчишь.

Рицци сглотнул и начал севшим голосом:

— Когда мы создавали картель, все семьи обещали предоставить в его распоряжение двадцать процентов доходов. До Дня благодарения все было согласно договоренностям. Но последние три месяца… К тому же из-за этого шумного бойкота реализация товара сильно сократилась, это, конечно, временное явление, но так не вовремя… — Он запнулся, однако дон смотрел на него спокойными глазами, поэтому Рицци закончил более ровным тоном: — На сегодняшний день наши убытки составляют не менее сорока восьми миллионов… и продолжают расти.

— Ну что ж, — дон задумчиво покачал головой, — это даже несколько лучше, чем я предполагал. Сегодня вечером у меня состоится серьезная беседа с партнерами, — он усмехнулся, но так, что у Рицци пробежал холодок между лопатками, — и я думаю, проблемы с финансированием картеля будут сняты. А что касается наших убытков, — дон вздохнул, — я подумаю, как сократить расходы. Причем немедленно.

Через десять минут Да Сильва выволок из кабинета дона труп Висконти.

Тому Хайдеру до пенсии оставалось два месяца. И он был совсем не рад, когда его сунули старшим патруля в эту дыру. Его, настоящего городского полицейского, как какого-то сельского шерифа, заткнули в богом забытый округ и держали здесь уже неделю. Хреновое настроение скрашивала только, во-первых, двойная ставка. Он уже с десяток раз пересчитывал, сколько долларов это ему добавит к пенсии. Во-вторых, что он все-таки был здесь не один. Полицейских согнали с трех соседних штатов. Да и ФБР прислало чертову тучу народа. В том числе и спецгруппу по борьбе с террористами. Хотя как раз это портило настроение. Если сюда прислали этих ребят — значит, ожидается что-то серьезное. После того как конгресс урезал им финансирование, ФБР приходится скрупулезно считать каждый цент. Исходя из этого, Хайдер твердо решил ни при каких обстоятельствах не лезть в герои. Еще бы, надо быть идиотом, чтобы рисковать за два месяца до пенсии. Поэтому, когда перед их машиной, стоящей в густом кустарнике на обочине сельской дороги, в четырех милях от ранчо «Красные маки», выросла фигура человека в маскировочном балахоне, похожем на армейский, Том первым делом вцепился в своего напарника, схватившегося за свой громоздкий «Кольт-М1911А1». Парень-то был совсем не прочь оказаться героем. Иначе с какой стати таскать на ремне такую древнюю и тяжеленную пушку. И, как оказалось, поступил абсолютно верно. Ибо в то же мгновение полицейский «форд» мягко качнуло, и они с напарником почувствовали, как с заднего сиденья на них повеяло жарким звериным духом. Скосив глаза, Том увидел, что за их спинами в очень неприятной для них позе застыл огромный волк. Мужчина в маскировочном балахоне открыл дверцу и произнес:

— Прошу извинить, сержант, но мне необходимо срочно связаться с федеральным агентом Дональдом О'Рейли.

Хайдер вопросительно скосил глаза за спину.

— Не беспокойтесь, он среагирует только на агрессивные действия.

— Хотелось бы, чтоб это было правдой, парень, — пробурчал Хайдер, включая рацию, — 512-й вызывает «Яблоко».

Через несколько мгновений рация ожила.

— В чем дело, 512-й? Вы что, забыли приказ?!

— Приказ, приказ, — ворчливо заговорил Хайдер, — сержант Хайдер говорит. У меня проблема!

— Вы с ума сошли, — ахнула рация голосом лейтенанта Раевски.

Приказ предписывал полное радиомолчание, и уж тем более под страхом самых жесточайших взысканий запрещалось называть звания и фамилии должностных лиц.

Но этот Раевски, законник конченый, за прошедшую неделю успел так надоесть Хайдеру, что Том был рад возможности хоть немного насолить ему, нарушив его строжайшее указание.

— Лейтенант, вы помните ориентировку о трех ребятах с дрессированными зверюшками?

— 512-й! — ледяным тоном засипела рация. — О вашем нарушении приказа я немедленно донесу рапортом…

— Да пошли вы со своим рапортом! — взорвался Хайдер. — Один из этих парней стоит сейчас у моей машины и требует, чтобы его соединили с федеральным агентом О'Рейли.

Рация немного помолчала, переваривая информацию.

— Везите его сюда.

Хайдер вопросительно посмотрел на незнакомца, но тот отрицательно покачал головой.

— Он не хочет, лейтенант.

— Что значит не хочет?! — захлебывалась рация. — Вы полицейские или шлюхи из ночного клуба?!

— Послушайте, Раевски, вы помните, в одной из ориентировок сообщалось о зверюге, который запрыгнул в окно микроавтобуса и загрыз четырех киллеров из группы Макса?

Рация возмущенно булькнула и недовольно спросила:

— Ну?

— Так вот, эта тварь сейчас дышит нам в затылок. И я бы очень не хотел ее раздражать.

— Это что, нападение на полицейского при исполнении служебных обязанностей?

Хайдер вновь вопросительно посмотрел на незнакомца, но тот был абсолютно невозмутим. Том вздохнул и поднес микрофон к губам:

— Да нет. Сдается мне, что парню действительно позарез нужен этот чертов О'Рейли.

— Хорошо, ждите.

Незнакомец отошел в сторону и опустился на траву. По всему было видно, что он давно не спал, очень давно нормально не ел и по меньшей мере сто лет не мылся. Тут рация заговорила:

— Алло, Иван, алло!

Хайдер поднес было микрофон к губам, но незнакомец уже стоял рядом, и сержант протянул черную коробочку ему.

— Привет, Дональд, рад тебя слышать.

— Вы живы? Все? Черт! Вы должны прекратить эту глупую вендетту! Немедленно возвращайтесь, это не ваше дело, этим занимается ФБР. Ты меня слышишь? Да ответь же!

— Я тебя слышу.

— Ты понял, что я сказал? Немедленно возвращайтесь.

— Я тебя понял.

Рация растерянно замолчала. Видимо, собеседник ждал решительного «нет» или того, что с ним начнут спорить.

— Так вы возвращаетесь?

— Да, сразу же после того, как ты отдашь приказ об эвакуации всех полицейских сил из зоны ближе пятнадцати миль от ранчо «Красные маки».

— То есть… А откуда вы знаете?

— Это долгая история.

Рация опять замолчала.

— Дональд, ты меня слышишь? Немедленно отдай приказ об эвакуации.

— То есть? Я ничего не понимаю.

— Я тебе все объясню. Когда приеду.

— Слушай, Иван, ты ставишь меня в дурацкое положение.