От хлора и фосгена до «Новичка». История советского химического оружия - Лев Федоров

По словам пожелавших остаться неназванными химиков, на Кубани продолжают экспериментировать с гербицидами, не предназначенными для применения в сельском хозяйстве.

Впрочем, полковники фитопатологических войск паслись не только на кубанских огородах. В тропических тоже — изучали на месте „передовой боевой опыт“, пытаясь творчески переработать его. Все они находились под крышей и ныне существующего, но малоизвестного широким кругам Тропического центра. Сей центр, находясь формально под эгидой Академии наук, фактически является составной частью химических войск — еще год назад в заместителях руководителя Тропического центра ходил академик Кунцевич, являвшийся одновременно и заместителем командующего химическими войсками».

Воронов В. «Полковники огородных войск».

Журнал «Столица», 1993 г., № 23.

В последующие годы работы по подготовке средств борьбы с растениями и животными прошли много этапов и оформивших их высочайших постановлений. Дошло и до промышленного производства [13]. Подчеркнем, что во время этих работ все время пересекались задачи и проблематика химической и биологической войны. Попутно деятели этой части подполья ВХК и военно-биологического комплекса (ВБК) активно делали вид, что они заняты созданием ядохимикатов. А Н. С. Хрущев охотно озвучивал эту линию прикрытия.

Обращаясь к биологическому аспекту работ, отметим серьезный шаг в этом направлении, который был задан постановлением ЦК КПСС и СМ СССР от 7 августа 1958 г. Именно в этом документе акцент был сделан на усиление работ в области микробиологии и вирусологии. Было решено создать две группы новых НИИ, нацеленных на занятия секретной военной проблематикой по разработке средств поражения с/х растений и животных с помощью химических и биологических средств. Три из них были нацелены на создание средств поражения растительности — Всесоюзный НИИ фитопатологии (координатор, Голицыно Московская обл.) с филиалами в Приморском крае (Камень-Рыболов, Ханкайский район) и Грузии (Кобулети), Среднеазиатский НИИ фитопатологии (Дурмень, Ташкентская обл.) и Северо-Кавказский НИИ фитопатологии (район Краснодара). Другие три института были организованы для разработки средств поражения животных — Всесоюзный НИИ ветеринарной вирусологии и микробиологии (Покров, Владимирская обл.), Всесоюзный научно исследовательский ящурный институт (Владимирский р-н Владимирской обл.) и Джамбульский научно-исследовательский сельскохозяйственный институт ДНИСХИ (Казахстан) [177].

Эти новые институты биологической и химической войны было решено объединить в рамках 7-го (специального) управления МСХ СССР, созданного тем же постановлением. Работало это секретное управление МСХ по заданиям 7-го управления Генерального штаба Минобороны (химическая и биологическая война), опыты проводило на военном полигоне № 7 в Казахстане. Именно здесь, в 7-м управлении МСХ, собрались секретные институты, не относившиеся к числу нормальных сельскохозяйственных организаций ВАСХНИЛ. Непосвященные знали его под названием-прикрытием, то есть как управление научно-исследовательских учреждений МСХ СССР. По планам этого управления работали также многие другие («открытые») институты — ВИЗР, ВНИИ химических средств защиты растений (ВНИИХСЗР), а также ряд НИИ Украины [177].

Все эти работы велись по общей секретной программе «Экология» [770].

В качестве примера рассмотрим работу ДНИСХИ. Его руководство составили действующие армейские офицеры. Численность персонала достигала 400 человек, территория — 19 га. Помимо 15 лабораторий, институт располагал виварием и теплицей. Испытания проводились на полигоне № 7. При создании ДНИСХИ планировалось проведение работ по созданию средств борьбы против домашних животных — скота и птицы. В 70-х гг. фронт работ был распространен на средства против растений. Исследовались боевые свойства таких возбудителей, как вирусы и грибки. Здесь изучались: вирус чумы рогатого скота, вирус болезни Newcastle, вирус африканской свиной лихорадки, вирусы оспы овец, коз и птиц, вирус «голубого языка» (катаральная лихорадка овец), вирус герпеса (болезнь Aujeszky’s), грибок ржавчины злаков [802]. В частности, работы с чумой крупного рогатого скота велись с 1959 г. Все эти военные исследования были прекращены лишь с кончиной Советского Союза — в 1991 г.

К сожалению, за увлечением наступательной проблематикой химической и биологической войны энтузиасты ВХК и ВБК не так быстро пришли к мысли о средствах защиты от этого оружия. Если не от оружия «вероятного противника», то хотя бы от своего собственного. 21 декабря 1959 г., наконец, появилось постановление СМ СССР на этот предмет, после чего МСХ СССР организовал службу защиты животных и растений от средств массового поражения [803]. Потом появилось еще несколько документов на ту же — «защитную» — тему.

Угроза с Запада?

«По имеющимся данным, специальными научными учреждениями США, Канады, Англии и др. капиталистических стран ведутся интенсивные исследования по разработке биологических и химических средств поражения сельскохозяйственных растений. Для уничтожения посевов пшеницы и ржи в СССР готовится стеблевая ржавчина, посевов картофеля — фитофтора, а для уничтожения посевов хлопчатника, подсолнечника и сои — гербициды 2,4-Д и 2,4,5-Т.

В связи с этим необходима разработка методов и средств защиты посевов пшеницы и ржи от стеблевой ржавчины, картофеля — от фитофторы, хлопчатника, подсолнечника и сои — от химических веществ гербицидного действия.

Система защиты указанных культур должна складываться из методов, позволяющих устанавливать факт применения противником биологических, химических средств, своевременно определять границы пораженных территорий в сочетании с методами ликвидации и локализации очагов заражения, а также путем подбора и возделывания устойчивых к заболеваниям сортов сельскохозяйственных культур…» [178]

«Защитная» часть работ по созданию оружия против растений и животных координировалась в те годы секретным научно-техническим советом (НТС). В частности, приказом по МСХ СССР от 23 декабря 1963 г. в секцию «растений» НТС были включены Ю. Н. Фадеев (директор ВНИИ фитопатологии), Н. Н. Мельников (заместитель директора ВНИИХСЗР), представитель Минобороны подполковник Н. К. Близнюк (под «крышей» заведующего лаборатории ВНИИ фитопатологии), И. М. Поляков (директор ВИЗР), Н. А. Глушенков (директор Среднеазиатского НИИ фитопатологии), Е. Д. Руднев (директор Северо-Кавказского НИИ фитопатологии), В. Г. Жерягин (заместитель директора ДНИСХИ) и другие [178]. В 70-х гг., когда работы по созданию оружия против растений и животных обрели большие масштабы, секретный НТС стал межведомственным.

Летом 1963 г. «защитная» линия получила дальнейшее развитие. ЦК КПСС и СМ СССР решили возложить на армию (конкретно — на НТС при соответствующем заместителе министра обороны) право координации и контроля научно-исследовательских работ всех министерств и ведомств страны в области защиты личного состава армии, населения страны, а также с/х животных и растений от ядерного, химического и бактериологического оружия [604]. Вряд ли в наши дни кто-либо в армии помнит о том важном задании.

К сожалению, серьезный враг обычно находится не за океаном, а таится много ближе. 30 мая 1963 г. министр МСХ СССР издал сердитый приказ по своему министерству о выявленных «нарушениях ветеринарно-санитарного режима» в секретных институтах его ведомства [178]. Он опоздал. 8 августа 1963 г. в поселке Отар началась эпидемия чумы крупного рогатого скота. Причиной послужили работы, проводившиеся в квартировавшем там ДНИСХИ, в частности по оружию против домашних животных «вероятного противника» [604].