Один дракон – три парня. Дилогия - Дарья Сорокина

Единый вздохнул и сел рядом:

— Если считаешь, что твоя казнь причинит мне радость или удовлетворение, то очень сильно заблуждаешься. Стерша будет страдать. Её хоть любишь?

— Люблю. Так же как тебя любит Регина. По-настоящему. Без разрушительной похоти.

— Я не знаю, насколько сильно дорог Регине. Твои слова пустой звук.

— Тебе мало моего откровения? Хоть понимаешь, что она переборола проклятье и предназначение. Влюбилась и хотела быть с тобой. А прямо сейчас, в этот самый момент рожает твоего ребёнка!

Словно в подтверждение слов Гарена, по пещере прокатился чудовищный рёв, от которого с потолка посыпались мелкие камни. Всем четверым потребовалось немало усилий, чтобы не рвануть к гнезду. В полнейшей тишине мужчины прислушивались к рычанию и тяжёлому дыханию, заглушающему непрекращаемое шипение гейзеров и вырывающихся из-под земли клубов пара.

Спустя полчаса, ковыляя и волоча по полу крылья, вышла уставшая взмокшая стиерна. Она слабо улыбнулась брату и Гарену и привалилась к стене:

— Топай к ней, Айнзам, уже можно.

Без лишних слов троица рванула к гнезду, перепрыгивая через кипящие ручьи.

Стерша повернулась к возлюбленному:

— Знаю короткий путь в мою спальню через систему природных вытяжек. Нас никто не заметит. Донесёшь — тебя ждёт благодарность, — зевнула девушка.

— Интригует, — Гарен расправил кожистые крылья. — Что за награда?

— Долгий здоровый сон на большой мягкой кровати.

— И всё? — он поднял Стершу на руки.

— А дальше по обстоятельствам.

Регина лежала в гнезде кольцом вокруг яйца. Бока раздувались от мерного глубокого дыхания, а хвост подрагивал при каждом шуме. Несмотря на дремоту, драконесса готовилась к любой неожиданной угрозе.

— Эй, малышка, как ты? — позвал Цвай.

— Очень странно, — немного подумав, ответила девушка.

— Понимаю. Иди ко мне, отдохнём вместе. В облике дракона ты, разумеется, красотка, но не могу тебя обнять так, как мне хочется.

— А если опасность? — Регина придвинулась ближе к яйцу.

— Секунда, и огромный тёмный дракон порвёт любого недруга в клочья, — пообещал Драй.

— Хорошо, — отозвалась супруга, прикрыла веки, и распахнула их, обернувшись девушкой.

— Соблазнительно, — в голос прокомментировали мужья, завидев обнажённую Регину.

На бледной почти прозрачной коже выступили мелкие капельки пота. Густые тёмные волосы прилипали к телу, отчего девушка их постоянно поправляли и убирала назад. В чёрных глазах отражались сотни бликов, напоминая ночное звёздное небо и лепестки магических цветов.

Она не смущалась наготы, не пряталась и не заигрывала. Просто стояла в центре гнезда, глядя на супругов из-под полуопущенных ресниц.

С трудом оторвав взгляд от возлюбленной, Айнзам посмотрел на новорождённое яйцо и от удивления прижал руку ко рту.

— Это же… но как?

Чешуйки, покрывающие скорлупу были чёрными и белыми вперемешку. Белые излучали мягкое мерное сияние, а чёрные блестели опалами.

— Стерша долго допытывалась, что и как у нас произошло…

— Ты похвасталась? Сказала, что я хорош? — три воплощения подошли к яйцу и осторожно погладили нежные ещё не огрубевшие чешуйки.

От основания, словно корни расходились длинные щупальца и цеплялись за дно гнезда, вытягивая тепло, из самых недр вулкана.

— Да уж. Втройне хорош. Твоя сестра предположила, что зачатие произошло, до твоего превращения в Единого и моего в светлую.

— Вот как? Тогда лучше никому пока его не показывать. Этот мир не любит детей светлых и тёмных.

— А если Зангар нагрянет?

— Нет. Я опечатал выходы. Как только скорлупа окрепнет, перенесём его в более безопасное место. Не бойся. Иди ко мне Регина, — Айнс раскрыл объятья, а два других воплощение взяли супругу под руки.

— Так ждала, Айнзам. Мечтала, чтобы всё стало, как раньше.

— Как раньше уже не будет, будет лучше, — первый увлёк девушку на мягкие тёплые камни и уложил себе на грудь. Цвай прижался к спине и повторял ладонью изгибы тела, нежно гладя возлюбленную от плеча до талии. Драй недовольно фыркнул и тоже улёгся Айнсу на грудь, потянувшись к Регине за поцелуем.

Нежно и осторожно они заново узнавали друг друга, несмело касались губами, сплетали пальцы.

— Нам пора поговорить, — шумно выдохнул Айнзам, мучительно отстранившись от Регины.

— Пора. Начинай!

Что-то изменилось в Айнзаме: взгляд, движение губ. Появилось нечто новое едва неуловимое. Он стал спокойнее, исчезла недавняя жгучая ревность и злость. Супруги смотрели с трепетом и прикасался так осторожно, словно боялись, что рассыплюсь у них на глазах.

— Я больше не цветочек, можешь сильнее.

— А для меня цветок. И пахнешь так же, как распустившиеся регины, — трое синхронно вдохнули аромат моей кожи.

— Гарен сказал тебе что-то?

— Не так много, но больше чем хотелось бы. Очень сложно было не свернуть ему шею. Пришлось постараться, а то ты бы расстроилась.

— Какой заботливый, — громко фыркнула Айнсу в грудь.

— Стараюсь.

— У тебя была припасена история нашего знакомства. Хочу послушать.

— Так неинтересно, лучше увидеть. Хотя, тогда я был ещё хуже, чем сейчас, — задумчиво проговорил Единый.

— Показывай, ты меня ничем уже не удивишь. До сих пор помню инициацию в лесу!

— Хорошо, пошли, — Драй встал сам и помог подняться. Цвай сопротивлялся и не хотел отпускать. В итоге так и шатались втроём, пока Айнс снисходительно качал головой.

— Куда? — обернулась на яйцо. — Не хочу его оставлять.

— Мы ненадолго, — третий воздвиг тёмный барьер вокруг гнезда. — Не переживай, обещаю, ничего не случится. Оно в безопасности.

Пока Драй ворожил, Айнс резко подхватил меня под коленки и, перекинув через плечо, бросился прочь об братьев. Смотрела на озадаченные лица и надеялась, что первому не придёт в голову идея развернуться, тогда парочке драконов откроется весьма пикантное зрелище.

— Эй, ты не в ту сторону, — крикнул Цвай. Айнс притормозил и оглянулся на близнецов. Третий и второй отдали друг другу пять, судя по звонкому хлопку, а я обессилено висела на плече первого, сгорала со стыда и колотила его по спине.

— Ненавижу.

— А мне слышится: люблю, — издевался Драй.

— Думала нет предела моему унижению, но ты всякий раз демонстрируешь чудеса изобретательности.

— Не дуйся, прибереги злость для того, что увидишь, — дракон поставил меня на ноги перед небольшим озером.