Странствия хирурга: Тайна затворника Камподиоса - Вольф Серно

И снова обратился к старику:

– Вы согласны на операцию, уважаемый? – Фелипе испуганно кивнул. – Такая операция обойдется вам недешево, это я вам сразу скажу. За такую операцию я беру полпесо.

– Не беспокойтесь, доктор, – сказал второй сын. – У нас есть чем заплатить.

– Отлично. Посадите вашего папашу на солнце и, будучи заботливым сыном, поддерживайте ему голову сзади, а ваш брат пусть держит его за руки.

Бомбастус Зануссус подозвал Тирзу, которая дала ему нужную для прокалывания иглу. Доктор встал напротив старика, держа иглу в правой руке, но понял, что ее надо переложить в левую, потому что прооперировать предстояло правый глаз. Он не произносил ни слова, сосредоточившись. Потом большим и указательным пальцами правой руки раздвинул веки, а левой сделал прокол. Внешне его движения казались плохо скоординированными. Но вот он решительным движением сделал укол иглой в белок глаза со стороны виска. Старик застонал и попытался откинуть голову дальше назад, но руки сына не дали ему этого сделать. Вот игла проникла в зрачок. Доктор на несколько секунд позволил себе передохнуть и глубоко вдохнул. Старик замер, как суслик на солнце.

– Сейчас все кончится, отец, – успокаивал сын, державший его за руки.

Бомбастус Зануссус погружал иглу все глубже, вдавливая вниз помутневший хрусталик, пока он не скрылся. Как только это произошло, лекарь вытащил иглу и с облегчением распрямился.

– Вот и все! Вот и все! – воскликнул он. – Как, больной, видите вы меня?

Старик часто-часто заморгал, из глаза обильно сочилась жидкость.

– Да, правда – вижу! – воскликнул он некоторое время спустя. – Я правда вижу только контуры, но теперь гораздо четче, чем раньше.

– Вот и славно! – доктор был очень доволен. – Я сейчас сделаю вам примочку с моей муравьиной жидкостью, перевяжу оба глаза, чтобы вы ничего не видели и чтобы вам не хотелось поводить глазами. Восемь дней вы должны лежать в постели и набираться сил.

– Благодарю вас, господин доктор, – пробормотал старик, с трудом вставая на ноги с помощью сыновей. Он еще не отошел от операции.

– Что ты на это скажешь, Витус? – спросил Магистр. – Ты должен признать, что все, что он сделал, выглядело убедительно и произведено было безошибочно.

– Хирург просто обязан с равным мастерством действовать обеими руками, поскольку при операции на правом глазу он должен держать иглу в левой руке, а при операции на левом – в правой, – ответил ему Витус. – Я заметил, что левой наш доктор владеет неважно. Скорее всего, он ярко выраженный правша...

– Ладно, не придирайся! – Магистр шутя толкнул Витуса локтем в бок. – Тебе известно, что доктор не числится моим другом, но эту операцию он провел мастерски.

– Хм...

– Я понимаю, вы, врачи, склонны видеть в коллегах соперников, но факт остается фактом...

– Доктор, доктор! Прошу вас! Не изволите ли вы взглянуть на это? – к нему пробилась худая женщина, остроносая и тонкогубая, держа перед собой прикрытый крышкой ночной горшок.

– Почему бы и нет? – громко прозвучал голос доктора. – Вообще-то это дело сеньоры Тирзы, но я не могу отказать вам в просьбе. Это ваша моча, добрая женщина?

– Нет, она, это... э-э... моча моей сестры, – по ее покрасневшему от досады лицу было видно, что она обманывает. – У нее давно появился какой-то узел в груди, и она очень боится, как бы ее не сожрал рак...

– А вот и проверим, справедливы ли ее подозрения! – доктор взял горшок, приподнял крышку, поморщился и перелил мочу в матулу. – Этот сосуд, похожий на колбу, дорогие горожане, – проговорил он, опять повысив голос, – дает мне возможность досконально исследовать мочу. Уроскопия – так называется наука, которая определяет заболевания по составу мочи, – всегда первейшее средство при постановке диагноза.

Он разглядывал матулу на свету и продолжал назидательно общаться с толпой:

– Мы, ученые, различаем в целом двадцать три различных оттенка цвета мочи, от чистой, как вода из источника, до молочно-белой, клубнично-красной, темно-зеленой, как ель, голубино-серой и даже черной! – он встряхнул сосуд и внимательно присмотрелся к содержимому. Толпа словно замерла. Слышны были только сильные порывы ветра да кваканье лягушек.

– Мы различаем мочу низшей, средней и высшей плотности, – продолжал доктор, – и как бы разделяем столб мочи в матуле на три зоны: верхнюю, промежуточную и нижнюю! Судя по тому, где находятся определенные субстанции – такие, как пузырьки, капельки, хлопья и так далее – мы и определяем то или иное заболевание.

Он снова встряхнул матулой, опустил в жидкость палец и лизнул его, не поморщившись. Понимающе кивнул. И опять посмотрел на сосуд, держа его против солнца.

– В моче вашей сестры в верхней зоне всплыли маленькие пенные образования, которые мы называем тучками, или nubes. Они показатель того, что у вашей сестры что-то не в порядке в верхней части тела.

– Господин доктор, моя сестра не хочет никакой опера...

– Извините, я еще не закончил. Теперь перейдем к уромантии, то есть определению болезни по виду мочи, которая помогает мне увидеть, каков темперамент вашей сестры. И, так как моча имеет красноватый оттенок, но особой плотностью не обладает, мне представляется, что она очень стройная, чтобы не сказать худощавая женщина, остролицая, что она человек вспыльчивый и легко возбудимый...

Худощавая женщина даже рот открыла от удивления.

– ... однако человек она благородный! – неожиданно закончил свою характеристику доктор.

Он видел, как углубились складки у ее рта.

– Да, и еще: у нее бывают проблемы с желудком.

Бомбастус Зануссус с удовлетворением заметил, что женщина едва заметно кивнула.

– Что ж, добрая женщина, путь сюда вы проделали не напрасно: вашей сестре помочь можно, причем даже без операции. Возьмите для нее мой Balsamum vitalis – три бутылки. – Пусть принимает утром, днем и вечером по большой ложке, и вскоре она сделается спокойнее, а узел рассосется сам собой!

– Спасибо вам, доктор! Да благословит Господь ваши руки!

– Не меня благодарите, благодарите науку, которой я всецело предан! – он жестом подозвал Тирзу, которая принесла три бутылки с бальзамом.

– Что ты обо всем этом думаешь, Витус? – снова поинтересовался маленький ученый. – Мне было весьма полезно узнать, что он рассказывал об анализах мочи.

– Я не слишком высокого мнения об этом, – покачал головой мрачный Витус. – А о его прогнозах по цвету мочи вообще говорить не хочу. И дурак понял бы, что эта худая женщина принесла ему собственную мочу, делая вид, будто это моча ее сестры, потому что бедняжке было стыдно перед людьми. Так что для Бомбастуса Зануссуса было проще простого якобы благодаря уромантии разглагольствовать о ее качествах и внешнем виде – ведь она стояла прямо перед ним.